Учитель и народница: Николай Шахов и Софья Бардина

Восемнадцатого декабря 1878 г. ишимский окружной исправник направил тобольскому губернатору рапорт, в котором указывалось: присланная в Ишим «на вечное поселение» государственная преступница София Иларионовна Бардина вступила в близкие отношения с учителем местного уездного училища Николаем Филипповичем Шаховым. Исправник дал ей довольно точную психологическую характеристику: «Бардина – личность энергичная и, благодаря хорошему образованию, увлекательная, но она пропитана антиправительственными идеями и весьма возможно, что близкое знакомство её с Шаховым даст ей возможность делиться с ним своими взглядами». К этому располагали молодость, впечатлительность и внушаемость учителя. Желая прервать предосудительное знакомство Шахова с Бардиной, исправник предупредил его о «щекотливом положении знакомства» с народницей. Молодой человек дал слово прекратить отношения, однако обещания не исполнил. Это и послужило причиной написания рапорта.
31 декабря губернатор сообщил об этом директору училищ губернии Ф.В. Рудакову и просил перевести учителя в другое место. Рудаков предложил отправить Шахова в Омск или Тюмень и, в свою очередь, 26 января 1879 г. послал рапорт в Омск главному инспектору училищ Западной Сибири. Тот затребовал объяснения как от бывшего смотрителя Ишимского училища, так и от нового смотрителя Крестьянова.
Прежний смотритель рассказал, что до него ранее доходили слухи о знакомстве Шахова с политссыльной Бардиной, да и сам он видел их гуляющими вместе по улице. Тогда он и сделал учителю внушение, «заметив не только о неприличии подобного знакомства, но и о всей ответственности за него, если на то посмотрит серьёзно правительство». Смотритель был уверен, что учитель «по своей крайней молодости, нескрытному и доброму характеру и, говоря откровенно, по совершенной неподготовке к восприятию чего-либо серьёзного, вроде вредных политических идей, случайно познакомился с Бардиной, которая, всего вернее, могла приглашать его из чувственных побуждений». Потому смотритель отнёсся легко к данному знакомству. При разговоре учитель уверял, что в квартире Бардиной ни разу не бывал, встречался с ней только иногда на улице, прогуливаясь из вежливости.
Ничего плохого в сближении Шахова с Бардиной не увидел и новый смотритель училищ Крестьянов. Шахов хотел поступить в историко-филологический институт и нуждался в учителях французского и немецкого языков. В Ишиме же не оказалось человека, который мог бы подготовить учителя по этим предметам, поэтому тот был вынужден обратиться к Бардиной «как единственной особе, могущей помочь ему в этом деле своими познаниями». Крестьянов ручался за отсутствие важных последствий в этом деле и писал инспектору: «Образ мыслей Шахова простой, откровенный, честный, справедливый, а главные его наклонности – учиться и работать, чтобы достигнуть предположенной цели в жизни – упрочить свою будущность».
Положившись на отзывы смотрителей, инспектор училищ благосклонно оценил Шахова перед губернатором. Тем не менее Рудаков находил лучшим прервать постоянные отношения Шахова и Бардиной: «Хотя эти отношения и не возбуждают тревожных опасений в настоящее время, но нельзя ручаться, что этот молодой человек не подчинится впоследствии влиянию этой женщины, губительное направление образа мыслей которой есть факт, не могущий подлежать никакому сомнению». Для поддержки же стремления молодого учителя к дальнейшему продолжению образования Рудаков считал полезным перевести его в один из губернских или областных городов, в частности – в Омск или Томск. Директор училищ обратил внимание и на то, что Шахов окончил курс Омской учительской семинарии, но экзамена на звание учителя уездного училища не сдавал, а к преподаванию в Ишимском училище был допущен временно за отсутствием кандидатов.
Пока шла бюрократическая переписка, отношения учителя и народницы всё более крепли. 14 июня 1879 г. окружной исправник доложил губернатору об отлучке из Ишима находящихся под надзором полиции политических преступников Скворцова, Бардиной и Медведевой. Поднадзорные отправились на прогулку за город несмотря на запрещение со стороны исправника и на данную ими подписку, что далее городской черты они отлучаться не будут. Уехали преступники на лошадях с извозчиками, нанятыми для них учителем Шаховым, который «состоял в весьма близких отношениях» со Скворцовым, Медведевой и особенно – с Бардиной. Шахов ездил вместе с ними. Находящиеся под надзором полиции не имели права отлучаться от того места, где им определялось проживать. Но за самовольное оставление места, назначенного для жительства, ссыльные подлежали наказанию только по судебному приговору. В связи с этим исправник поручил своему помощнику провести формальное следствие. Это происшествие в очередной раз заставило губернатора поднять вопрос перед генерал-губернатором Западной Сибири об удалении учителя Шахова из Ишима.
Тем временем Шахов в середине июля приехал в Омск, где за ним был установлен своего рода негласный надзор. О его результатах в конце месяца доносил полицмейстеру Омска Соловьёву помощник пристава 4 участка. Помимо прочего полицейский отметил, что Шахов 20 июля вместо возвращения в Ишим направился вначале к священнику Киселёву в село Любино Тюкалинского округа, где пробыл около пяти дней, а затем проследовал в Тюмень вместе со своим товарищем учителем Мальковым и другими коллегами. В Омске же Шахов проживал у сестры священника Киселёва, почтенной женщины. В квартире Шахова видели распечатанное анонимное письмо на имя Малькова, написанное женским почерком и содержащее следующие строки: «Приезжай скорее в Тюмень, буду там, товар отправлен почтою, берегись беременности». В числе бумаг имелось ещё несколько бессодержательных писем на французском языке, где тоже часто упоминалось о беременности. Во время посещения Шахова околоточным надзирателем учитель растерялся и «не сразу нашёлся сказать свою фамилию». Такое поведение учителя послужило помощнику пристава поводом к наблюдению за его действиями. Полицмейстер Омска сообщил рапортом о приезде Шахова военному губернатору Акмолинской области, а тот, в свою очередь, уведомил тобольского губернатора.
Генерал-губернатор Западной Сибири не стал церемониться с Шаховым и «на основании имеющихся данных» 26 июля 1879 г. уволил его в отставку без прошения. 6 августа генерал-губернатор сообщил о своём решении в Тобольск, распорядившись об учреждении за бывшим учителем негласного надзора.
Относились ли многочисленные упоминания о беременности к сосланной в Ишим народнице или нет, но Бардина действительно была на тот момент «на сносях». 11 сентября 1879 г. Софья Иларионовна, по сообщению окружного исправника губернатору, «разрешилась от бремени младенцем мужского пола»; а «прижила беременность» она с уволенным в отставку учителем Шаховым. Имени новорождённого исправник не знал, так как ребёнок ещё не был крещён.
20 декабря начальник Тобольского жандармского управления сообщил губернатору, что Шахов окончательно переселился в квартиру к Бардиной и проживал вместе с ней. А через пять дней ишимский окружной исправник Киселёв уведомил начальника губернии о том, что 23 декабря состоящий под секретным полицейским надзором бывший учитель Шахов выехал из города в неизвестном направлении. Бардина скрывала время его выезда и место дальнейшего пребывания, сказала только, что он уехал «в Россию», а больше она ничего не знает и просит дальнейшими расспросами её не беспокоить.
Между тем молодая революционерка продолжала привлекать к себе внимание «сочувствующих» лиц. Так, в конце июля 1880 г. исправник Киселёв доложил губернатору В.А. Лысогорскому о находящемся в услужении у Бардиной крестьянине Боровской волости Николае Степанове. При посещении полицейскими квартиры Бардиной он «частовременно делал дерзости», скрывал образ жизни хозяйки, отказался давать сведения о Шахове. Степанов пользовался особым уважением Бардиной, сочувствовал её положению. Поэтому вследствие личной просьбы помощника начальника жандармского управления исправник распорядился отправить Степанова из города в Боровскую волость «к месту причисления» как человека «неблагонадёжного во всех отношениях» и установить за ним строгий секретный надзор.
В ответ губернатор 21 августа затребовал от Киселёва подробные сведения о результатах розыска самовольно выехавшего из Ишима бывшего учителя Шахова. Также Лысогорский сообщил, что получил от жандармов информацию о частых посещениях Бардиной столоначальником Ишимского окружного суда Добронравовым с женой. Ишимский исправник произвёл по просьбе губернатора негласное секретное дознание о Добронравове. О результате рапортовал 3 сентября 1880 года. Оказалось, что столоначальник действительно посещал Бардину и однажды был замечен жандармами выходящим от ссыльной ночью. В общении Добронравова и Бардиной исправник не видел ничего антиправительственного, хотя и предполагал, что знакомство это было основано «на сочувствии идеям» ссыльных. Добронравов во время службы в Тюкалинске и Ишиме близко сходился с обществом ссыльных. В ответ 15 сентября губернатор предложил Киселёву сделать Добронравову негласное предостережение, разъяснив ему последствия, которые последуют от знакомства с Бардиной, если «только таковое после предостережения этого не будет им прекращено».
Также в сентябре Киселёв рапортовал губернатору о результатах своего расследования об отъезде Шахова из Ишима. Удалось узнать, что он уехал во время Никольской ярмарки, вероятно, с каким-нибудь обратным извозчиком или с кем-либо из крестьян, приезжавших на ярмарку. Полиция и жандармы не смогли обнаружить, куда именно выехал Шахов из Ишима, однако «по частным слухам» удалось узнать, что тот находился в Петербурге и слушал лекции в университете.
В октябре 1880 г. ишимскому исправнику доставили с почты письмо на имя Бардиной, написанное Шаховым. В нём Николай Филиппович рассказывал о своей встрече с графом Лорис-Меликовым (в том году он был харьковским генерал-губернатором, членом Государственного совета) и «позволял себе высказываться довольно дерзко и насмешливо» о помощнике начальника жандармского управления капитане Кублицком. Из письма следовало, что Шахов временно находился в Москве и собирался отправиться в Киевскую губернию, где получил место в имении. Исправник «не счёл возможным» передать это письмо Бардиной и отправил его губернатору.
Случай с отъездом Шахова ничему не научил ишимских полицейских. Софья Бардина поступила по его примеру, бежав из города во время Никольской ярмарки. В конце декабря 1880 г. помощник исправника послал в Тобольск телеграмму о том, что преступница скрылась, оставив письмо, в котором сообщала о желании избавиться от тяжёлой болезни с помощью самоубийства. Сын её скончался месяцем раньше, в ноябре.
В январе 1881 г. Шахов появился в Тобольске. Об этом было сообщено следователю Заонегину, производившему формальное следствие по делу Бардиной. Заонегин пришёл к выводу, что Шахов содействия в её побеге не оказывал и к следствию его привлекать не стоит.
В апреле 1883 года тяжело болевшая Софья Бардина исполнила своё желание, указанное в оставленном в Ишиме письме. Произошло это в Женеве, столице Швейцарии. До своего тридцатидвухлетия она не дожила пять дней. Вадим Сулимов, историк.
Страницу подготовил Геннадий Крамор.