Главный завет

В продолжение темы

Два года назад я изложила некоторые свои взгляды на гражданские и национальные традиции семьи. Тема живая: прозвучала история страны в глубоко личных аспектах: испытания, утраты, достижения, потери. Наша история – не только предмет нашей гордости, но и источник боли. Наша история – это эпохи, времена, нравы. Потому так интересно работать с семейными архивами, встречаться с жителями населённых пунктов, весёлыми и говорливыми, всегда идущими на контакт. Со всеми особенностями возрастного восприятия событий. Предлагаемые проектом «Моя малая Родина в истории Отечества» публикации – желание осмыслить судьбы, характеры, биографии людей.

Должна сказать, что в ответ мы получаем много откликов, в подавляющем большинстве солидарных мыслям, высказанным в наших материалах. Интересных предложений к сотрудничеству. Просьб рассказать о необыкновенных семейных историях. Адрес этой командировки подсказали тоже наши читатели, герои одной из недавних публикаций в продолжение темы.

Лицо старого дома

Деревня – моё давнейшее пристрастие. Устойчивое. Прочное. Неизменное. Не могу объяснить истоки этой привязанности. Не могу вспомнить, когда она возникла. Трошина – тому пример. Здесь состоялось много ярких встреч. Трошинцы – люди удивительные. Они излагают мысли «вкусно», «сочно». Гораздо ярче, чем я могла бы написать.

Паркуемся у одного из старых домов сразу за небольшим болотцем. Лица старых домов притягательны особо, так как хранят отпечатки большого, сложного опыта, неповторимых судеб. В восторг приводит всё: дворы и домики, колодцы-журавли, затейливые детали оград и крылечек. Всё воспринимается как чудо, как дивная сказка. Мне довелось познакомиться с людьми, которые понимают, ценят и любят эту красоту, тесно связанную с памятью, которую они вынесли из детства.

Мария Яковлевна и Лидия Яковлевна Штейнле очень хотели, чтобы я рассказала их семейную историю. Родоначальников, Богдана Богдановича и Марии-Екатерины Георгиевны (имя по паспорту), уже давно нет. Здесь живут представители второго поколения, Яков Александрович и Лидия Богдановна. Пригласив меня в дом, они немного были смущены: надо ли писать о них, ничем не знаменитых, надо ли длить перечень бед и утрат? Зачем бередить раны? Утраченного не вернуть. Я возражаю: и дом у них один из самобытнейших, совершенно уникальный. Отстроенный с немецким качеством и скрупулёзностью самим Богданом Богдановичем Гефелем. И семья с сохранившимися немецкими традициями: оба супруга из поволжских немцев. В смешанных семьях, межнациональных, сохранить золотые крупицы обрядов, языка, даже кухни не удалось. Штейнле всё это сохранили.

– Вот наши родители, – представляет мне хозяев дочь Лидия Яковлевна.

Лидия Богдановна заулыбалась.

– Заходите, – привстал Яков Александрович. – Вот ведь какие! Корреспондента охлопотали, а нас не спросили. – Рассказывай, отказываться нехорошо. Всё рассказывай. Как нам в детстве, помнишь, говорили, какая чистая речка в Добринке была: все камушки на дне видно, – дочь подталкивает родителей к воспоминаниям. – Наши семьи – Штейнле и Гефель – друзья ещё с Поволжья. Мы тогда маленькие были. Момент переселения до подробностей врезался в память. Помним, свиней прикалывали, чтобы в дорогу сала и котлет запасти. В 24 часа приказано было собраться, а мы чуть не неделю укладывались. Хозяйство было основательное. Вся деревня спешно сворачивалась. Лишь один дом не тронули – там жила русская семья.

– Ехали в товарняке, а холодало уже. Осень. Суток десять в тупике стояли – на фронт шли эшелоны. Нам сказали при отправке: «Скот не берите. Вам там дадут». Мы всех коров, свиней посдавали. А в Трошину приехали, никто не дал ни курёнка. Война. Только в 1945 году выдали немецким семьям по телёнку. Нам ещё две овечки привели вместо двенадцати. А десятилетия спустя выплатили десять тысяч рублей за тот дом, что на Волге остался. Большой дом, просто огромный, по здешним меркам. Мы оттуда прибыли, как из другой цивилизации.

Продолжение читайте на страницах "Призыва"