Война в сердце каждого

22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война, ставшая жестоким испытанием для всех народов. В России нет, наверное, ни одной семьи, чья судьба не отражала бы события того времени. Судьба моей – это действительно отражение всех событий Великой Отечественной войны. Как говорит моя мама: «По нашей семье как асфальтовый каток прошелся, изломав судьбы или кардинально изменив жизнь, а некоторых просто лишив ее». Об этом и пойдет речь ниже.

Массовый уход на фронт привел к тому, что многие предприятия были в буквальном смысле слова обескровлены и лишились до половины своих работников. Чтобы пополнить ряды рабочих, по указу ГКО СССР от 10 января 1942 года были созданы рабочие колонны, позже получившие названия трудармии.

В составе этих колонн на Омском заводе Минобороны работал мой дед Михаил Борисович Скуратович.

Положение рабочих немногим отличалось от положения заключенных лагерей НКВД. Работать завод начал, когда еще не было крыши. Мерзли руки и ноги. Бывали случаи, когда люди получали тяжелейшие травмы по неопытности. У станков стояли те, кто всю жизнь работал на земле и не имел навыков работы на сложном промышленном оборудовании. Работая в несколько смен, валясь с ног и голодая, рабочие давали фронту оружие. Все это привело к тому, что дед стал плохо видеть. По болезни его комиссовали. Вернувшись домой, он ездил по деревням со своей кинопередвижкой, показывал военную хронику.

Великой силой, заменившей ушедших на фронт мужчин, стали женщины, старики и подростки. Труженики тыла… Они кормили, одевали и вооружали армию, но какой ценой...

Клавдии Петровне Давыдович (Ёлкиной), когда началась война, было одиннадцать лет, ее сестре Екатерине – десять. Они работали наравне со взрослыми. Пахали на коровах поля, заготавливали сено, пасли овец и телят. Ранней весной девчонки выходили в поле. В плуг впрягали коров, потому что лошадей забрали на фронт. Поле казалось бескрайним. Босые ноги замерзали, и к концу полосы девчонки не шли, а подпрыгивали.

Единственной радостью были костры, которые разжигали на обоих концах поля.

Дойдешь – погреешься… Клавдия рассказывала, как однажды они ездили в луга, подвозили сено к телятнику. Екатерина залезла на стог, чтобы снять верхушку, но не смогла справиться с этой работой (сил не хватило), и тогда села и заревела белугой. Бабушке пришлось долго уговаривать Катю, прежде чем она успокоилась. А сено они все-таки привезли.

Когда поспевали хлеба, снова шли в поле. Хлеб убирали вручную, серпами. Связав снопы (существовала норма на каждого, пока не сделаешь, с поля уходить нельзя), везли их на ток, а там, в ночь, молотили и веяли. Спали всего по несколько часов в сутки.

Вот и получается, что детства у них не было…

28 августа 1941 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». На депортацию более чем миллионного народа, проживавшего компактно в Поволжье с ХVIII века, понадобилось около месяца.

В районах нынешней Тюменской области было расселено 31890 человек. Из них 11 – это члены моей семьи.

Людей везли в вагонах для скота, а затем на баржах по Иртышу в неведомую Сибирь. У них отобрали все: дома, одежду, родину… Приехавшие были виноваты лишь в том, что они немцы. Село Гусенбах Франковского района Саратовской области осталось без жителей.

В то время как мужчины поголовно ушли на фронт, в деревнях кстати пришлись работящие немцы. Они шли на любую работу и никогда не отказывались. Они тоже «ковали победу», хотя и ходили отмечаться в милицию и слышали порой до слез обидное «фашисты».

Немцев селить было некуда. Они собственными силами вырыли землянки, которые образовали улицу в конце села. Крыши землянок были вровень с землей. В них сыро, темно и неуютно (мягко сказано). Зимой, после сильных метелей, земляную деревню заваливало снегом так, что невозможно было выйти. Хозяева стучали в потолок до тех пор, пока кто-нибудь их не откапывал.

Ирма Кондратьевна Пеплер (Голубенко), в 1941 году ей было 11 лет, ходила на работу вместе со своей матерью Паулиной. Кормили свиней, пасли телят, чистили и сушили картофель для фронта. «Пищепром» находился в лесу. Там работали практически все немцы-переселенцы. Время было очень голодное. Если у жителей села была хотя бы картошка, то у «спецпереселенцев» вообще ничего не было, они приехали осенью. После работы, чаще ночами, они ходили на поле в надежде откопать оставшуюся картошку.

Весной 1943 года Ирму Кондратьеву отправили в рыболовецкую бригаду. Бригадиром был мужчина-инвалид (у него не было ноги), а в бригаде – девять девчонок одного возраста с Ирмой. Как ловят рыбу неводом в ледяной воде без резиновых сапог, моя бабушка знает не понаслышке.

Наловив рыбы, девчонки солили ее и складывали в бочки. Рыбу отправляли на фронт. Спали на берегу реки в самодельных шалашах. Есть хотелось постоянно. Насыпав соль в карманы и поймав рыбешку, ели ее прямо неочищенную. Ирма так и не смогла себя перебороть - начать есть сырую рыбу. Чтобы обмануть голод, она пила круто соленую воду.

Хотя весной «спецпереселенцам» удалось посадить кое-что в огородах, наступившая зима снова оказалась голодной. С едой было очень тяжело. Младшие дети, Эрна и Александр, ходили «по миру» с холщовыми сумками через плечо. Каждый день шли они по деревне. Бывало, что и собак на них спускали, бывало, и возвращались ни с чем.

За работу давали жмых. Смешав его с водой, на раскаленной печке Паулина пекла лепешки. Сверху они были горелыми, а внутри сырыми. Но вкус этих лепешек помнят все, кто их ел… Самые маленькие братья-близнецы умерли. Чтобы спасти оставшихся, Кондрат Егорович (отец Ирмы) принес домой килограмм пшеницы. Вот за этот килограмм ему и дали по приговору суда 7 лет лагерей.

Наверно, не бывает дня, чтобы мы не вспомнили кого-то из наших родных, не сказали им мысленно «спасибо» за это небо над головой, за мир, за победу. День памяти и скорби дает возможность вновь вспомнить нам, какой ценой досталась победа, сколько человеческих жизней унесла война. И эти жизни – наши деды и прадеды. Несмотря на все невзгоды и несчастья, они отстояли… Израненные, измотанные работой, истощенные, униженные, пережившие все – они выжили.

Все старшее поколение нашей семьи, прошедшее Великую Отечественную войну, имеет правительственные награды: ордена и медали за боевой и трудовой героизм.

Однако героями они себя не считают. Героями их считаем мы, поколение, не видевшее этой жестокой войны.

Татьяна ГОЛУБЕНКО, серебряная выпускница Дубровинской школы, ныне студентка ТГУ