Мы - сибиряки

В минувшие выходные в Тюмени отметили 20-летие областного общества русской культуры и прошли дни дагестанской культуры. Испокон века все российские народы, населяющие Сибирь, мирно уживались и сохраняли свою самобытность, утверждает доктор искусствоведения Лилия Демина. Четверть века она собирает фольклор, с экспедициями объехала весь юг области, побывала в таких деревеньках, в которые только пешком можно добраться. Мы говорим с ней о Сибири, сибиряках и о том, где наши корни.

«Чалдоны» остались в частушках

– Лилия Васильевна, сибиряки чем-нибудь отличаются от жителей других регионов России?

– Земля, на которой мы проживаем, была местом ссылки и каторги. И это сказывается. Мы, мне кажется, чуть другие, свободолюбивее. По речи мы отличаемся. Много специфических словечек, которые вылетают даже у образованных людей: «айда», «посюда», «ага», «чо». И говорим мы очень быстро, нас везде можно узнать.

Правда, нужно еще смотреть, кто этот сибиряк – из коренных он или из новопоселенцев, чалдон или самоход. Раньше слово «чалдон» было ругательным, на него обижались старожилы. Сами себя они называют местными. А чалдоны переселенцев называли «лапотня». Сейчас все эти слова только в частушках всплывают.

– А переселенцы сохраняли свои традиции, обычаи или перенимали те, что уже существовали у старожилов?

– Никто никого не подавлял. У нас есть переселенцы из Орловской губернии, Белгородской, Курской и т.д. Приезжая сюда, они или строили свою деревню, или подселялись в существующую, но тогда создавали свою улицу, или околоток. И там уже сохраняли те традиции, которые у них были.

Сибирская деревня по кусочкам и составляет всю Россию. С кем пришел Ермак? Да вся Россия пришла с ним. Они тоже были переселенцами из разных областей. Пусть историки разбираются, кто там был, но в песенной культуре, как бы мы ни копали, мы не нашли чисто казачьего фольклора. Северорусские корни у Сибири. Задолго до Ермака они сюда приходили с Белого моря.

– Город не разрушил деревенскую культуру?

– Я не могу сказать, что фольклор живет в деревне, особенно если говорить о молодежной среде. Но многие элементы традиционной культуры остались: игры, обряды, и в праздники их включают. Город, безусловно, сильно влияет. Но есть, слава Богу, хранители культуры – коллективы, которые поют старинные песни.

У нас же богатейшая песенная культура. Не только в каждом районе, в каждой деревне есть свои песни. Когда мы выезжаем в села, на концертах всегда говорим: песня такого-то района, такой-то деревни. Например, «Что за речкой» – лирическая протяжная, деревня Ермаки, Викуловский район или «В людях мужья добры» – плясовая, Вагайский район, деревня Дубровное.

– Раньше деревню невозможно было представить без гармониста, а сейчас они остались?

– Гармонистов было много всегда, бабушки говорили мне, что на деревне по восемь гармонистов было. И сейчас они есть, но их мало. И баянистов мало. Это проблема огромная. Баянисты сейчас нарасхват. На свадьбы, торжества, праздники и в городе, и в деревне – все хотят баян.

В деревне раньше передавалось из поколения в поколение умение владеть народными музыкальными инструментами, а сейчас где-то прервалось. То же самое с балалаечниками, ложечниками. Восстанавливается все это только в клубах, Домах культуры.

– Какой фольклор больше сохранился – старый, дореволюционный или советский?

– И тот, и другой мы записали. Очень много местных авторских военных песен времен Великой Отечественной. У нас народ очень много сочиняет, просто это не идет наружу. В каждой деревне есть и поэты, и песенники, и мастера народных промыслов. Мы их стараемся «вытаскивать» на фестивали.

Возвращение к истокам

– Фраза «деревня спивается» стала расхожей. Вы с таким мнением согласны?

– Недавно заехали мы в деревню Десятово Ишимского района. Она не на трассе, а в глубинке, километрах в десяти от нее. Мы не увидели там пьяных. Крепенькая деревня. Коров люди держат. И не одну-две, а по шесть. Баранов стада бегают. Пчел очень многие стали держать. За последние где-то пять лет, наверное, стали селяне восстанавливать хозяйства. Главное – должна быть работа. Когда у человека ее много, ему некогда пить. Многие мужчины из маленьких деревень уезжают на заработки.

Были мы в деревне Скрипкино Викуловского района. Спросила у мужчин, где они работают. Оказалось, в пожарной части в соседней деревне – за 7 километров ездят туда. И эти люди не будут спиваться. Наверное, если деревня совсем маленькая, где нет ни клуба, ни библиотеки, ни школы, ни работы, то там, вероятно, от безнадеги пьют. Да и то люди разные. Все от человека зависит. Но повального пьянства, о котором иногда слышу, я не видела. Может быть, не хочу этого видеть, поэтому не вижу. Я только точно знаю: деревня – это наши устои, основа, традиции. Нам нельзя ее потерять.

– А перелом эпохи, очевидцами которого мы все стали, отразился на фольклоре?

– Скажу так, в 90-е годы был подъем в фольклоре. Было придумано огромное количество фестивалей, конкурсов, не только в нашей области – по всей стране так было. Казалось, что все поют и пляшут. С начала 2000-х постепенно все начало угасать. А сейчас вновь подъем. Человек стал стремиться к истокам, к живому. Сегодня зайдите в городскую квартиру, почти в каждой глиняные горшочки стоят, всякие обережки люди носят. Больше стали читать и уже понимают, что женщина не просто надевает браслет на руку – это защита, оберег, и вышивки на рукавах для этой же цели.

У нас много сейчас фестивалей проходит. Их не стало больше, но они ключевые. Раньше мы могли сами собраться и провести, скажем, Масленицу. Выходили с детьми в сквер и проводили – без денег, родители сами все готовили. Куча народу собиралась.

Сегодня время другое. Другие законы. Все должно организовываться. Может быть, на сегодняшний момент это и правильно. Есть, скажем, у нас областной фестиваль национальных культур «Мост дружбы», где мы можем увидеть и утварь, и одежду, и обряды русского, белорусского, татарского и множества других народов. Я вижу, что это многим интересно.

Наши предки были очень умными. Они заложили все духовные ценности в культуру – уважение к старшим, отношение к земле, как к матери, любовь к природе, к родине, ценность семьи. Когда-то у нас пытались найти национальную идею, а она есть и живет – возвращение к истокам.

Лилия Демина родилась в Тюмени. Окончила Ленинградский институт культуры. Директор института музыки, театра и хореографии Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий, доктор искусствоведения, доцент. Создала и 23 года руководит фольклорным ансамблем «Росстань», который хорошо знают не только в нашей области, но во многих странах мира.

Юрий ПАХОТИН

Фото из архива Лилии ДЕМИНОЙ