На сцене полный мутабор!

У актеров кукольного театра заканчивается коротенький перерыв. Только и успели, что добежать до гримерных, глотнуть чаю и обменяться несколькими словами. По коридору ходит актер Антон Нестеренко. Один, без своей тростевой куклы – калифа Хасида из восточной сказки «Калиф-аист», репетиции которой идут в театре каждый день. Из гримерной выглядывает заслуженный артист РФ Юрий Федоров. – Как дела у нас? – переспрашивает он нас. – Да как! Работаем! И действительно, из динамиков раздается голос главного режиссера театра Сергея Грязнова, созывающий артистов на сцену. На ней разыгрывается знаменитая история по мотивам сказки Вильгельма Гауфа. Мне она помнится по диафильму «Калиф-аист»: скучно было калифу Багдада в своих покоях, поэтому с радостью принял он предложение мудреца – научить оборачиваться разными животными и даже птицами. Только, чтобы вновь принять человеческий облик, надо помнить заветное слово «мутабор». Да еще удерживаться от смеха, находясь в ином обличье – иначе забудешь волшебное слово. Конечно, калиф и его визирь, обернувшиеся аистами, не удержались, рассмеялись… Если смотреть на сцену театра кукол из цехов, например, из звукового, где работает заведующая музыкальной частью Ольга Двинина, то видно то, чего со зрительских мест не разглядеть. А именно – происходящее за ширмой. Ходят (иногда даже бегают) по небольшому пространству актеры, держа тростевых кукол. Мелькают затылки, слышится смех. Покачиваются яркие стены славного города Багдада, восточные ковры-декорации, которые создал для спектакля главный художник Сергей Перепелкин. Иногда ковры даже натягиваются, когда кому-то из актеров не удается быстро между ними прошмыгнуть. – Сергей Михайлович! – кричит кто-то из-за ширмы Перепелкину. – А можно закрепить нижний край задних декораций, а то мы между ними кукол протащить не можем! Это такой этап работы: режиссер, художник по свету и звукорежиссер занимаются, как говорит Сергей Грязнов, «техническим сбором спектакля». Вымеряется длина музыкальных треков, которые будут звучать во время представления. Сколько секунд звука необходимо, чтобы мудрец Селим обернулся львом? Оказывается, около минуты. Актерам немного скучно – сейчас постановщики больше обращают внимание не на их игру, а на технические детали. Актерам только и остается, что прислушиваться к командам режиссера и раз за разом поднимать на тростях своих персонажей, пока в зале и в цехах, расположенных в конце зала, на верхотуре, все смотрят, как на сцену падает свет, как ложится на сценическое действо звук. Поэтому, когда актер Вадим Еременко вдруг начинает веселить окружающих, мелко и забавно тряся головой своего персонажа, мудреца Селима, Антон Нестеренко (играет калифа) и Юрий Федоров (у него роль визиря Мансора) тут же принимаются подыгрывать. Из зала видно, как к трясущемуся Селиму подходят калиф и визирь, пытаются его успокоить, гладят по щекам, сочувствуют. Режиссер Грязнов хохочет, поднимается на сцену, заглядывает за ширму: – Вам только дай вволю побаловаться! – укоряет шутливо. Но шутки шутками, а работа не ждет. Режиссер возвращается в зал, командует повтор сцены, то и дело одергивает артистов, когда те не рассчитывают с высотой и показывают из-за ширмы не только кукол, но и свои руки. Конечно, Сергей Грязнов смотрит на происходящее не как зритель. Например, за каждой куклой видит не сказочного персонажа, а конкретного человека. – Вадик, открывай уже ларец! – нетерпеливо говорит режиссер. Мудрец Селим, он же Вадим Еременко, послушно поднимает крышку бутафорского золоченого короба. – Алеша, приподними среднюю трость! – подает Грязнов следующую реплику. За ширмой актер Алексей Усов, который вместе с Александром Бердниковым управляет львом, вытягивает руку повыше. Лев начинает кокетливо порхать над ширмой, комично вилять задом. Грязнов шумно вздыхает в микрофон: не унять ему актерской удали. Но вот все уже снова сосредоточены, профессионалы все же! А потом нам, зрителям, будет казаться, что спектакль – это не вымеренное до секунды, тщательно продуманное действо, а волшебство. Словно кто-то сказал «Мутабор!», и все на сцене задвигалось, заговорило, ожило само собой.