Мы с тобой два берега...

В каждой семье непременно есть своя легенда с романтическим сюжетом про веру и испытания, своё понимание счастья и смысла жизни на земле и, конечно же, тайна.

У Михаила Фёдоровича и Анастасии Константиновны Михайловых из Ворогушино за более чем полувековую совместную жизнь всего этого в избытке.

… Их небольшой домик встретил уютом и теплом. На исходе был ноябрь, и супруги торопились с засолкой капусты. Всё у них получалось ловко и слаженно:

• А как же вы думали? Почти за 60 совместно прожитых лет у нас с Мишей в любом деле никакого диссонанса нет. Мы с ним, «как два берега у одной реки», - ответила на моё восхищение их быстрой работой Анастасия Константиновна и в подтверждение своих слов обратилась к супругу. - Правда, ведь, Миша?

Её лицо в этот момент озарилось удивительно лучезарной улыбкой и помолодело. А Михаил Фёдорович посмотрел на жену и, чуть помешкав, ответил:

• Правда, правда, Настенька. Какая здесь может быть неправда?

В отличие от кроткого и сдержанного Михаила Фёдоровича жена его говорит, как на гуслях играет. Такое впечатление, что в доме она была во все времена и королевой, и главным «приказчиком», и разрешительницей проблем. Всё это действительно так. Но, посмотрев на её натруженные руки, нисколько не усомнишься, что эта королева всю жизнь без устали работала, подчас не досыпая и не отдыхая. О судьбе этих замечательных людей, которые через всю жизнь пронесли любовь, верность и преданность, можно написать большой роман.

А начиналось всё просто…

В цветы одевалось лето

Деревенька Надеина мирно спала после жаркого трудового дня. В разноцветье цветов одевалось лето. Подходила пора сенокоса. В деревне ждали это время: хоть и тяжёлое оно было, но радостное и щедрое на тепло, на обильную травушку, на пение птиц, которые, радуясь расцвету природы, зали-вались на разные голоса. Их трели неслись далеко-далеко, оглушая всю округу. Просыпались люди в это время до первых петухов, когда солнце ещё беспечно нежилось за пазухой у тучи. То утро никакой беды не предвещало. Семья Надеиных с четырьмя малолетними детьми тоже с вечера приготовилась для большой сенокосной страды. Последнего маленького пятимесячного сыночка решили взять с собой. Старшие Анна и Настя всегда за ним доглядят. Но утро прорезал истошный крик матери. Она изо всех сил трясла бездыханное тело своего мужа. Настя поняла, что случилось страшное горе, не стало папы. Его сердце остановилось во сне. Насте было в то время пять лет, но этот день она помнит как сейчас. - Мамины безумные глаза и её крик напугали всю деревню. Ведь папе-то было всего тридцать лет и нас, детей, осталось четверо один меньше другого. Наверное, у него было больное сердце, но он никогда не жаловался. Так, в 1940 году круто повернулась наша жизнь. Мама работала телятницей, пошли к ней в подпаски и мы с сестрой. А что делать? С маленьким оставался четырёхлетний братишка. А ровно через год началась война. В войну же повзрослели все.

Помнит Настя, как её, маленькую девчонку, впервые посадили на быка, чтобы вспахать отведённую норму поля. Бык был очень покладистый, как будто чувствовал беспомощность и страх несмышлёной труженицы. Да, жизнь, как речка, стремящаяся вдаль. У иных спокойно несёт свои воды, у других плещется, нагоняя волны на берега, часто крутые. Такая вот она начиналась и у Насти. Не зная покоя, выживала семья в изнурительной работе, в постоянной заботе и нужде. Легче стало, когда закончилась война. Дети в семье Надеиных уже подросли.

• Первой пошла в школу моя старшая сестра, а через год я. Мама всё делала, чтобы мы были грамотными и умными. После окончания четырёх классов свои «университеты» не бросали, а шли учиться в Масловскую семилетнюю школу. А затем нас ждала работа. Кто шёл в колхоз счетоводом, кто учётчиком. Тогда ведь семилетка в колхозе приравнивалась чуть ли не к высшему образованию. Вот и меня поставили учётчицей в тракторной бригаде, - тихо рассказывает о своей жизни Анастасия Константиновна. - Мы очень рано взрослели. Это сейчас молодёжь не может найти приложение своим рукам, а тогда в деревне каждый был при деле: страну надо было после войны поднимать. Слова «праздник» мы почти не знали и только после работы выходили за деревенскую околицу душу отвести. Хоть и уставшие были, а до утра по всей деревне гармошка заливалась. А пели-то как красиво, девки голосистые были! Сейчас нет таких. Да и песен много не поют, - закончила Анастасия Константиновна и ласково посмотрела на своего Михаила Фёдоровича. Он, внимательно выслушав рассказ жены, немножко возразил ей: «Девки тут ни при чём, мать. Время другое пришло».

Нежнее нежного рука твоя…

• Что ни говори, а доброго в старых временах было немало, - ответила на возражение мужа Анастасия Константиновна. - Жили весело, трудились на совесть и любили также. Ну-ка, Мишенька, вспомни, как ты ко мне на свидание ходил из Ворогушино!

А Михаил Фёдорович зарделся юношеским румянцем и, не растерявшись, ответил:

• Так боялся, что кто-то другой тебя уведёт, нельзя было не влюбиться в такую дивчину?! До сих пор помню, как робко взял тебя за руку, а она нежнее нежного была!

… С поля ехали поздновато, заканчивалась в колхозе посевная, поэтому дорога была каждая минута. Казалось, уже навалилась ночь кромешным мраком, по небу в стайки сбились тучки, и какой-то сизой дымкой повис воздух. Усталость истязала тело. Добраться бы до дома и уснуть. Но, подъезжая к деревне Настя услышала знакомые переливы гармошки, и сердце её тоже запело, а сон как рукой сняло. Она быстро забежала в дом, надела любимое старенькое ситцевое платье, обновила солидолом парусиновые тапочки и вышла за ворота.

• А дальше как в кино, - рассказывает Анастасия Константиновна. - Смотрю, ко мне приближается этакий щёголь, в белой рубашке в полоску, хромовых сапогах, ну весь как с картинки, и зас-тенчиво спрашивает: «Вы куда?». Я обомлела, потому что меня первый раз в жизни назвали на «Вы». «А я могу с вами пойти?», - спрашивает этот красавчик. Тут я растерялась. Ведь клуб-то у нас в Масловой, а идти надо через густой кедрач. Ну, думаю, чёрт знает, кто он такой, заведёт ещё неведомо куда. «Нет, - говорю, - я боюсь с вами идти», но сердце как будто подсказывало: не бойся, иди. Махнула рукой, и мы отправились в путь.

Молодая пара шла, любуясь широко раскинувшимся хвойным лесом. Совсем рядом журчал студёный ручей. Резвая белка-летяга перебрасывалась с верхушки на верхушку бархатистых кедров. За наблюдением такой красоты в природе и разговор не клеился. Паренёк настолько был робок, что даже не спросил, как зовут его спутницу. Настя быстро вошла в клуб, где давно уже шёл бурный перепляс, и стала вместе с подружками выбивать чечётку. Новоиспечённый ухажёр потерял из виду приглянувшуюся красотку. Но выручил друг Иван, с которым они вместе служили в армии. К нему интересный и красивый Миша Михайлов и пришёл из Ворогушино в этот день в гости.

• Ты знаешь, я сейчас у вас в Надеиной встретил очень симпатичную девушку, и мы вместе пришли сюда, а теперь вот потерял её.

• Да это Настя Надеина, вон же она, в кругу резво отплясывает! А у тебя губа не дура, раз такую девку заприметил! - улыбнулся друг.

Ведя свой рассказ, Анастасия Константиновна то и дело с нежной улыбкой смотрела на Михаила Фёдоровича и постоянно спрашивала:

• Ну, так ведь, Миша, было?

Михаил Фёдорович не возражал жене, а только с восхищением смотрел на неё и говорил: - Настя, неужели ты помнишь, какая на мне рубаха была?

На что Настя без промедления ответила:

• А как же, Мишенька, помню! А ты неужто забыл?

А после танцев и клубно-го гулянья отыскал Михаил свою красавицу и предложил проводить до дома. - А что меня провожать? - парировала Настя. - Пойдёмте со всеми вместе. Вон сколько молодёжи в Надеину отправилось! Так и дошли до калитки. О чём разговаривали, уж не помню. Может быть, о погоде, о жизни, которой ещё не знали и не видели путём. Он-то тоже из бедной семьи – шестеро детей у них было. Самый младший брат в седьмом классе учился. На этом и расстались.

У семейного счастья улыбка жены

А в следующую субботу кавалер из Ворогушино снова пришёл повидаться с полюбившейся девушкой. Робко остановился у калитки её дома, но заходить не посмел. Первой его увидела мама Анастасии и так это с издёвочкой сообщила ей:

• Вон твой Михаил Архангел снова пришёл.

• Я посмотрела в окно, и какой-то удивительно тёплый разлив пошёл по всему телу. «Влюбилась, - думаю, - точно влюбилась», - опять со всей артистичностью в движении и мимике продолжила рассказ Анастасия Константиновна. - А как было не влюбиться в такого красавца! Ну до чего же он был опрятен, подтянут, а лицо всегда такое доброе. Он и сейчас у меня такой же красивый и добрый. Но к нам заходить не стал, а пошёл к маминой сестре - тётке Арине. Приходит и с порога заявляет: «Тётка Арина, я Настю никому не отдам, возьму её замуж». Она посмотрела на него внимательно и покачала головой: «Не знаю, мать у неё строгая. Отдаст ли? Годков-то Насте всего девятнадцать».

Выслушав доводы тётки Арины, пошёл Михаил в дом невесты и с порога заявил:

• Я пришёл свататься, не прогоните? – и украдкой посмотрел на будущую тёщу. А тёща баба была не из робких, на ходу гужи рвала, жизнь этому научила. Шутка ли в деле, одной поднять четверых детей в такие трудные годы.

• Нет, - сказала она жениху. - Так не сватают. Да и молодая она у меня ещё, пусть в девках понежится. А уж коли захотел сватать по-настоящему, то у тебя есть мать, дружки. Вот и приезжай с ними, если хочешь Настю в жёны взять.

Так дала тёща своему будущему зятю от ворот поворот.

Анастасия Константиновна перевела дух и, задумавшись, продолжила разговор:

• Маменьку нашу ослушаться было нельзя. Сказала, как отрезала. А я-то как переживала. «Всё, - думала, - не вернётся такой гордый парень». Но через неделю Мишенька мой приехал в кошёвке со старшим братом. А мама с порога опять вопрос: «Почему мать не приехала?». Свекровь в то время сильно болела и не смогла участвовать в сватовстве. Зато брат был хорошим сватом, дипломатично так подошёл к маме и уговорил её. Ну и Мишенька уж очень просил у мамы моей руки. Я чувствовала, что он меня любит, но только выразить это красивыми словами не может. я вообще без ума от него была. Вот так и повезли меня на лошади в кошёвке в другую деревню.

…Сибирское могучее лето стояло в полном разгаре, солнце жгло, сочная трава с пахучими медовыми цветами лезла отовсюду, куда только проникли живительные лучи, гремели голоса налетевших птиц. Всё ликовало, дышало жизнью, всё, казалось, спешило насладиться коротким летним роздыхом.

Молодуху в семье Михайловых ждали все. Первой вышла встречать свекровь, а за ней и остальные родственники.

• Так и началась с июля 1953 года наша совместная жизнь. Семья была большая, но дружная. А дом – совсем старенький, окна покосились. Но там всегда было уютно и тепло, - рассказывает Анастасия Константиновна. - А тут и детки народись друг за другом - Володя и Валя. Сразу мы задумали строить новый дом. Мне тогда было 22 года, а Михаилу 26. Вдвоём строили, никто не помогал. Лес на дом пилили вручную. Я и обмазала его весь своими руками, без всякой помощи. За лето соорудили, а в октябре стали жить. До сих пор в нём и живём.

Вскоре родилась дочка Галочка. А ещё через недолгий промежуток времени в нашей семье появилась на свет двойня – Михаил Михайлович и Александр Михайлович. Когда я родила их, то моя мама от ужаса так в обморок и свалилась: «Настя, - говорит, - да ты что же с ними делать-то будешь?!». А мы с Мишенькой рады были, что такая у нас большая семья.

Жизнь пошла интересная, наполненная событиями, что и не опишешь всё. Мы с Мишей работали. Он трактористом (его стаж более сорока лет), а я 33 года отработала помощником бригадира тракторной бригады и, родив пятерых детей, ни разу не сидела в декретном отпуске. Время тяжёлое было. Умерла свекровь, а двойняшки наши маленькие, с кем их оставишь? Так Миша с собой их брал в поле, они в тракторе спали. Бутылочки с молоком высосут и посапывают.

Тяжёлой была уборочная страда в деревне. В урожайные годы не хватало машин на вывоз зерна. И в эту горячую пору на учётчика сваливались все проблемы.

• Я тогда спала, можно сказать, стоя. Ловила попутные машины и отправляла их на поле, лишь бы весь урожай собрать. Помню, председатель райисполкома Василий Андреевич Самойлов, увидев, как я заворачиваю машины, опешил и сказал: «Ну, анастасия Константиновна, памятник тебе надо при жизни ставить!». Да какой там памятник! Работа у меня такая, - смеётся Анастасия Константиновна.

А какое хозяйство держали большое: две коровы и поросята, птицы полон двор. Но мы никогда не уставали, везде успевали, и было у нас большое семейное счастье. Соседи всегда говорили: «Михаил, где ты такую работящую жену нашёл? Она у тебя как волчок крутится?».

Говорят у семейного счастья улыбка жены. И это очень точно подмечено. Как бы тяжело ни было, Анастасия Константиновна никогда не позволяла себе показывать в семье усталость или раздражительность. На её лице всегда сияла неподдельная улыбка. Из всех трудных ситуаций она находила выход, порой, не говоря об этом своему дорогому человеку, потому что знала, что у мужа ещё тяжелее ноша. Ведь он глава семьи, и на нём держится немаленькое гнёздышко.

Она всегда гордилась своим мужем. И когда Михаила Фёдоровича за доблестный труд наградили орденом Знак Почёта, радости не было предела. Потом к ордену Знак Почёта прибавились ещё две большие заслуженные награды - ордена Трудовой Славы I и II степеней.

Михаил Фёдорович не очень любил хвалебные оды и всегда был скромен: «Ну, работаю да и работаю, как могу. По-другому не умею» - вот все его ответные слова при награждении. Немногословный и очень застенчивый, он всегда находил нужные слова для своей Насти, любил и никогда не хулил пятерых детей. Он и сейчас говорит, что все они у него ангелы. Выучились, получили достойные профессии, нарожали им внуков, а внуки – правнуков. Это ли не счастье!

Анастасия Константиновна о своих наградах умолчала, у неё их много, но важнее для неё награды мужа. А ещё самая ценная для них обоих - это медаль «За любовь и верность», которой супруги Михайловы были удостоены первыми в нашем районе.

А жизнь и есть любовь

Сегодня по прошествии почти шестидесяти лет у них такая же трепетная друг к другу любовь. Они сохранили её и через все годы пронесли, как самое святое и дорогое. И когда я спросила, что для них было главное в жизни, Анастасия Константиновна ответила:

• Любовь. А что же ещё?

• Ведь жизнь-то и есть любовь, - улыбнувшись, добавил Михаил Фёдорович.

Мои герои, оглядываясь на былое, иногда спрашивают себя: правильно ли прожили, всё ли сделали, что хотели? Вряд ли они скажут, что всё. Наверное, нет. Но они всю жизнь любили друг друга и налегали на жизненные вёсла так, чтобы навсегда сохранить это хлебное поле, которому прослужили почти по пятьдесят лет, в любви и нежности воспитали своих детей, внуков и правнуков. Единственное, о чём жалеют, что не было у них шестьдесят лет назад свадьбы, а был просто небольшой вечерок, который навеки соединил их любящие сердца. Но разве это повод для грусти, ведь не за горами свадьба самая дорогая - бриллиантовая!

Галина ГРЕБЕНЩИКОВА, фото Тимура КАРЫМОВА