Куда уходит рыба?

О том, что же происходит на наших водных просторах, богатых эксклюзивными видами рыб, мы беседуем с Сергеем Александровичем КУГАЕВСКИМ (на снимке), директором ФГУП «Госрыбцентр» филиал «Абалакский экспериментальный рыборазводный завод».

Почему процветает «чёрный» рынок?

• Сергей Александрович, а вы солидарны с коллегой? У нас тоже рыбу «вырезают подчистую»?
• Я согласен с мнением директора дальневосточного завода - такова общая тенденция для всего рыбного хозяйства России, и рыбоводы обеспокоены. Только одна поправка: вместо «вырезают» сказал бы, применительно к нам, - вылавливают подчистую.

Вспоминаю свою молодость: если бы принёс домой стограммовую стерлядь, то родные просто застыдили бы меня! Времена изменились, и нравы стали другими. Раньше стерлядка длиной 40 сантиметров, которую можно в руки взять, шла на стол, а которая меньше - отпускалась в реку, чтобы подрастала. Сейчас же берут всё. Посмотрите, что делается на тобольском рынке «Северный»: стерлядью торгуют в открытую, хотя есть законы, ограничивающие свободное обращение с осетровыми рыбами на территории России. На железнодорожном вокзале вообще вершится беспредел: весь перрон занят рыбными прилавками, вся дорога на Север «забита» рыбой – солёной, копчёной, на любой вкус. И когда мы приезжаем к своим коллегам для решения вопросов по организации сбора икры и заготовки производителей, нам, в глаза усмехаясь, говорят: «Вся же рыба у вас, в Тобольске!»

• Так куда же уплыла наша рыба?

• Если быть точным, она не уплыла, а закончилась.

Практически вся сибирская рыба - это деликатес и, как правило, у местного населения всегда был небольшой запас для праздничного стола, в качестве презента она преподносилась гостям. Но в последние 10-15 лет спрос на деликатесные виды рыб возрос неимоверно, особенно среди состоятельных людей. А спрос рождает предложение, и предлагают всё, что могут – последнюю мелочь за большие деньги.

Безусловно, резкое снижение рыбных запасов в Иртыше и Тоболе обусловлено целым комплексом факторов, в том числе природных, промышленных и прочих. Главная причина – рьяное браконьерство.

• На ваш взгляд, каковы причины истребительского отношения населения к нашим речным богатствам?
• И городские, и сельские жители раньше имели работу и стабильную зарплату, которая позволяла сносно существовать. После перестройки сельское хозяйство было разрушено, и население города и района перешло на само-обеспечение. Откровенно говоря, на самовыживание. За счёт чего? Грибов, ягод, шишек, рыбы. Раньше только страстные рыбаки и любители ловили рыбу, сейчас же абсолютное большинство мужского населения деревень ведёт незаконный промысел на реке. И горожане не отстают, а возможно, и опережают их в этом деле.

Изменилось и техническое обеспечение процес-са добычи рыбы. Простую удочку заменили промышленные орудия лова, позволяющие производить улов в больших масштабах; на смену деревенскому погребу пришло мощное холодильное оборудование, которым оснащены дома, рынки, магазины.

Государство на всё закрыло глаза: слава богу, что люди «самообеспечились» и нет социальной напряжённости. Поэтому и рыбоохрана у нас маломощная, технически не оснащена. Сотрудникам МВД зарплату подняли - они довольны, а инспекторы рыбоохраны так и получают по шесть-семь тысяч рублей и 20 литров бензина на месяц… - Что делать?

• А вы как думаете: какой вывод следует из уже сказанного?

• Революционный…

• Первое – уничтожить браконьерство в корне. Второе – прикрыть «чёрный» рынок. Третье – создать законодательную базу, мощную структуру из специалистов и право-охранитель-ных органов для эффективной борьбы с незаконным ловом и продажей осетровых и сиговых рыб. Но есть одно «но»… Если бы государству это было надо, давно бы навели порядок. Остаётся ждать: всё равно придётся решать проблему сохранения рыбных запасов. Не было бы поздно!

И Красная книга не спасает

• За будущее какой сибирской рыбы вы особенно тревожитесь и почему?
• Всех наших рыб без исключения. На первом месте, конечно, – осётр, он давно занесён в Красную книгу. Уловы падают катастрофически – причём я говорю об уловах, на которые имеют право специалисты Абалакского рыборазводного завода для форми-рования маточного стада и дальнейшего воспроизводства этой рыбы. Ещё десять лет назад мы заготавливали в год по 100 производителей в Тобольском и Уватском рай-онах. Запасы в местных водоёмах стали падать, поэтому, чтобы выполнить государст-венный контракт, мы вынуждены были выезжать в экспедиции в ХМАО, а теперь и на Ямал. Представляете масштабы работы? По деньгам это вообще огромные суммы, а привезли минувшим летом всего четыре экземпляра - они «золотые»!

Стерлядь. Тобольск и Уват славились ею, и рыба ловилась крупная - до трёх килограммов и выше, - сейчас такой практически нет. Промышленный лов осет-ровых, к которым отно-сится и стерлядь, давным-давно запрещён, и наш рыборазводный завод - единственный, официальный статус которого позволяет осуществлять заготовку этой рыбы. И даже при достаточно серьёзной организации заготовительной кампании, в которой занято около 30 рыбаков, вылавливается не более 600 килограммов стерляди. Рыбы становится всё меньше… Из наиболее распространённых сиговых рыб, любимых и вкусных, привычных и желанных к столу – муксун. На его вылов действуют квоты. Мы всегда вели промысел на Ханты-Мансийских стрежевых песках, где рыбные запасы исчислялись десятками тонн, а то и больше. В последние два года сложилась катастрофическая ситуация: наши специалисты со стрежевым неводом - достаточное мощное и эффективное орудие лова - работали два месяца и заготовили только 300 штук.

Явно назрел вопрос о зачислении муксуна в Красную книгу. С этой инициативой выступили томские рыбаки и учёные – к ним уже перестал заходить муксун, тему обсуждают их коллеги в Ханты-Мансийске. Считаю, что ещё год-другой такого интенсивного вылова, и останутся только единичные экземпляры муксуна, годные для процесса воспроизводства.

• А сколько лет пройдёт, прежде чем из малька вырастет взрослая рыба?

• По-разному. Осётр впервые даёт половые продукты в 16 лет, как и человек, а далее - раз в четыре года. Стерлядь созревает на третьем году, а у муксуна возраст зрелости – пять или шесть лет.

• И редкий представитель семейства осетровых доживает до зрелости в водах Иртыша и Оби… А какие требования предъявля-ют рыбоводы к производителям? По возрасту и весу?

• Идёт жёсткий отбор, нам нужны созревшие производители: «мамочка» и «папочка». А если у рыбы небольшой вес, если старая, с травмами, то нас она не интересует. С опытом и практикой пришло понимание, что самое лучшее – что-то средненькое. Не берётся первородящая ры-ба, естественно - самая маленькая, но также самая большая и жирная рыба.

Помимо научных подходов к выбору производителя у настоящего рыбовода есть чутьё – взял рыбу в руки и уже понимает, годится ли на эту важную роль.

• Достаточно ли усилий одних только то-больских рыбоводов в благородном деле воспроизводства рыбных запасов?

• Слова расходятся с реальными делами. По теории, недра и природные богатства используются во имя будущих поколений, на практике же сейчас берём от природы и то, что будет нужно будущим поколениям. И рыбная отрасль – не исключение.

Ловят все, а работают над воспроизводством рыбы всего 40 человек. Чтобы восстановить осет-ровое стадо, таких заводов, как абалакский, необходи-мо четыре. Наукой обоснованы потребности Обь-Иртышского бассейна в количестве десяти миллионов молоди, а выпускаем лишь два с половиной. Аналогичных Сузгунскому заводу, производящему рыбопосадочный материал сиговых видов рыб, надо три – потребность в молоди муксуна составляет 70 миллионов, а мы делаем в два-три раза меньше. Да-же если будем работать на полную мощность, не компенсируем урон, наносимый законным и незаконным выловом.

Последние годы наши производственные ресурсы в полной мере не востре-бованы - отсутствует гос-заказ, а соответственно, и финансирование.

По государственным программам в целях восполнения рыбных запасов осетра, муксуна и пеляди мы работаем уже десять лет. Но если пять лет назад контракт в целом по заводу доходил до 100 миллионов рублей, то в этом году сократился в 20 раз.

Бренд «нуждается» в модернизации

• Не так давно Абалакский рыборазводный завод, функционирующий как одно целое 17 лет, был преобразован в два самостоятельных предприятия. Это разумное решение?

• Безусловно. За-вод раньше был, скажем так, многопрофильным: мы работали по двум направлениям: осетровым и сиговым видам рыб. Осётр и стерлядь - теплолюбивые, а муксун, пелядь и другие - холодолюбивые, что обусловило разные технологии и научные подходы. Узкоспециализированные производства трудно совмещать «под одной крышей», и вот уже около года два коллектива работают и решают свои конкретные задачи отдельно. И хотя Сузгунский завод, который я возглавляю, ещё носит прежнее название, наш коллектив специализируется над воспроизводством сиговых видов рыб. Процесс довольно трудоёмкий. На своих базах в водоёмах Тобольского района и Ханты-Мансийского округа формируем маточные стада, в ноябре-декабре от производителей осуществляем забор икры и её искусственное оплодотворение, доставляем «сырьё» на завод, где через семь-восемь месяцев инкубационного периода появляется потомство – личинки длинной пять мил-лиметров. Это наш товар.

• Муксун и озёрная пелядь – бренд Сузгунского рыборазводного завода. А какие ещё рыбы бла-годаря вам пополняют наши реки и озёра?

• Пыжьян, чир, гибрид пеляди и чира, тугун или сосьвинская селёдка - всего восемь видов.

• Кто ваши партнёры? Читала, что и ваши коллеги из Братска получают оплодотворённые икринки озёрной пеляди - довольны...

• Выполняем государственный заказ по воспроизводству рыбных запасов пеляди и муксуна - у нас контракт на четыре миллиона. Активно сотрудничаем с организациями разной формы собственности, таких более шестидесяти, поставляя предпринимателям рыбопосадочный материал. У них есть озёра, где выращивают пелядь, налажено производство для копчения и вяления, а уже готовую продукцию они доставляют в торговую сеть. Рыба продаётся во всех тобольских магазинах – вкусная.

А вообще география нашего делового присутствия довольно обширная, это юг Тюменской области, Курганская, Челябинская и Свердловская области, другие регионы России. Казахстан представляет ближнее зарубежье, а дальнее – Китай, в северные провинции которого поставляем живую икру пеляди уже десять лет.

• Рыбные ресурсы сибирских рек тают, а как с людскими и техническими ресурсами у нашей рыборазводной отрасли?
• Все «запасы» Советского Союза стареют - без серьёзной модернизации и обновления кадров и наш завод может прекратить своё существование, как ни горько это говорить.

Сузгунский завод развивался в соответствии с поставленными задачами и возрастанием объёмов продукции. Сначала был один маленький цех – икрой занимались, потом дошли до понимания, что надо личинку получать – был построен и оборудован личиночный цех. Накрыли их общей крышей, и… наш завод стал одним из крупнейших в России.

53 года - возраст солидный и для человека, и для предприятия. Здание нуждается в капитальном ремонте, необходимо модернизировать технологическое оборудование. Но коллектив - замечательный, специалисты – прекрасные, профессионалы со специальным образованием, с богатейшим опытом – возраст сказывается. Четверо работников удостоены звания Почётного работника рыбной промышленности Российской Федерации.

Но имеется проблема: молодёжь к нам не идёт. Как только рыбоводство перестало быть важной государственной задачей, потеряла престиж и профессия рыбовода.

• Спасибо за откровенный разговор. Мне тоже хочется видеть наши реки полноводными, населёнными осетрами, стерлядью, муксуном, которыми Иртыш и Тобол всегда славились. И жаль, если получится, как в известной поговорке: что имеем - не храним, а потерявши - плачем…

Беседовала Вера АНИКЕЕВА