Не стреляйте в белых лебедей

Не стреляйте в белых лебедей

Ветер крепчал. Солнце ещё не показало свой ярко-красный шатёр просыпающейся природе. Только усиливающийся октябрьский ветер волновал гладь озера, шуршал камышами, прогоняя прочь ночную дрёму. Поплавок качался на волне и иногда, замерев, дёргался в сторону. Следовала подсечка, и большепузый ротан с шумом хлюпался в лодку.

В пелене тумана послышался характерный свист могучих крыльев, и шесть лебедей проследовали клином в сторону другого озера. Минут через пять-шесть в той стороне загремели выстрелы. «Работала» пятизарядка. Вскоре до меня вновь донёсся шум крыльев, и вереница белых красавцев выплыла из поднимающегося тумана. Вдруг одна из птиц дёрнулась, странно кувыркнулась и камнем упала в водную гладь озера. С криком тревоги пять лебедей закружились над местом падения. И тогда я понял, что прозвучавшие на соседнем озере выстрелы были произведены по этим красивейшим в мире птицам.

Раненый лебедь между тем бил крыльями по воде, пытался взлететь. Но надломленное левое крыло не выполняло необходимую функцию. Лебедь делал одну попытку за другой, но крыло не слушалось. Его товарищи, развернувшись, приводнились рядом. Они подплывали к горемыке, переговаривались на своём лебедином языке, опускали головы в его перья, будто что-то поправляя, и подталкивали к берегу.

Моя лодка находилась от них в метрах 50 – 60, но птицы не обращали на меня никакого внимания. Минут через пять они подплыли к краю озера и друг за другом стали подниматься на берег. Густой камыш не давал прохода. Тогда три лебедя шеренгой, крыло в крыло, пошли в заросли. Они торили дорогу. Двое других помогали раненому протискиваться через густую поросль камышей. Когда они отошли от озера метров на 10–15, начали топтаться, кружась друг за другом. Пропустили раненого к границе камышей, а сами, вытянув шеи, прошествовали к озеру. Издавая гортанные крики, величавые птицы взмыли ввысь, покружились над озером и улетели.

Одинокий лебедь притаился в камышах. Оторвав кусок лески, я выдернул верхнее звено пластмассовой удочки, переломив его на две части, и поплыл в его сторону. Выйдя из лодки на берег, я подошёл к лебедю. Это был великолепный экземпляр! Его голова находилась на уровне моих глаз. Лебедь встревожился и ринулся в камыши, но их плотная стена не пускала. Тогда он зашипел, расправил крылья и повернулся в мою сторону. Так мы стояли друг против друга несколько минут. Лебедь шипел, а я уговаривал его не бояться. Минут через 7-8 он перестал шипеть, присел. Потихоньку я стал к нему приближаться. Резко дёрнув шеей, лебедь клюнул меня в грудь. Постояв рядом ещё немного, я попытался его погладить. Он ещё раз клюнул, но уже в руку. Второй удар был слабым и неактивным. А ещё через пару минут птица позволила дотронуться до спины. Так мы подружились.

Внимательно присмотревшись к крылу, я заметил, что торчит косточка. На удивление, лебедь не сопротивлялся, когда соединив кости и наложив сверху и снизу трубочки от сломанного удилища, я леской приматывал их к крылу. Затем я принёс из лодки весь запас рыбной прикормки и высыпал смесь злаков рядом с лебедем.

Рыбалка расстроилась. В голову лезли всякие мысли, разные вопросы. И первый вопрос: «Зачем? Зачем стрелять в запретных птиц? Что движет браконьерами? Голод? Нет! Азарт? Наверное. Дурь? Вернее всего!»

А вообще, что с нами случилось? Сейчас разрешается охотится и весной, и осенью, и зимой. Нет зон покоя для птицы, зверя. Стреляй все дни недели. А мы, простые обыватели, и рады стараться. Палим из ружей весной, когда птичка прилетела к нам семью создать. Хотя им в это время покой создавать надо, помогать мир множить, украшать. А мы дробь да картечь ей в бока. Варварство! И ещё хвастаемся друг перед другом: «Я сегодня трёх завалил!» Завалил-то, завалил, но не подумал о том, что новых птиц уже от них никогда не появится. Убыло в природе.

Никогда не соглашусь с тем, что с сентября открывают охоту на кабанов. Сколько подранков в камышах, в высокой траве, на полях умирает! Следа нет – не найдёшь. А мы палим! Каждый день слышу бух да бух…

А может, пора остановиться?! Давайте бросим ружья хотя бы лет на пять – десять. Ну, хотя бы в наступившем 2013 году не будем губить природу. А может, нам это понравится? Может, заразимся любовью к ней? Не будем бить её химией. Умом поработаем, землю парить начнём. А если химичить, только без вреда. Ведь диких пчёл уже не осталось. Шмелю, как радуге, радуемся – диковинка!

И возьмёмся за обустройство плотин и водохранилищ. В своё время на одной реке Емуртле было восемь мельниц с плотинами. В войну сушёная и вяленая рыба район от голода спасала.

А сегодня что? Запрет на ловлю сетями. И что получается? Зимой в старицах и озёрах 50 процентов рыбы сдыхает, а в некоторых озёрах и все 100. А на больших озёрах... Допускается сеть только с ячеёй 36 миллиметров. А ротана надо ловить на 25 мм. Вот и заполонил он все озёра и старицы. Ест всё, что шевелится. Скоро карася совсем не останется. Жёлтый карась уже диковинка. А ротана-прожору не трогай, оштрафуют.

Спасибо емуртлинским школьникам, что просят, умоляют население относиться к природе бережно. Да журналист Александр Аркадьевич Антипин нас вразумляет. А мы-то сами? Что же мы?

А лебедь после месяца лечения и подкормки улетел с другой стаей. Вернётся ли?

Геннадий СУЧКОВ.