Анотолий Мокроусов: «Я категорически против вторичности»

«Радио-7» уже 15 лет, а вот «Априори» еще совсем молодое радио. Радиостанции разные не только по времени существования, но и по возрасту аудитории, по ее ментальности.. «Чем я интересен? Я персонаж не медийный, не из гламурной тусовки», – недоумевал Анатолий Петрович. Однако радио слушают все... или почти все. Почему, в таком случае, не послушать руководителя двух радиостанций?

Имя: Анатолий Мокроусов Образование: Иркутский государственный университет, отделение журналистики, специальность соответственно – журналист Деятельность: Генеральный директор открытого акционерного общества «Радио-7»

– Раньше журналистика могла что-то серьезно изменить в окружающей нас жизни. Как дело обстоит сейчас?

Журналистика и сейчас это может, просто не хочет. Она хочет себя кормить, хочет, чтобы в животе не урчало. Она хочет ездить в Анталию, на Канары. А я хочу менять. Что-то я могу сделать, и я это делаю. Роль журналистики не изменилась. Другое дело, как себя ощущает журналистика в этом мире и ради чего она существует, работает и что получается на выходе.… А знаете… – отвечу иначе! Журналистика все-таки меняет жизнь! Она это делает! Она делает все, чтоб публика интересовалась той же Анталией и размером бюста Семенович, а не тем, почему у нас производительность труда в четыре раза ниже, чем в Германии. Объяснить, почему? Потому что она, журналистика, очень хочет продаваться, а значит – нравиться. Нравятся мужикам мини-юбки, декольте и колготки в сеточку?. Остальное домыслите сами.

– Можно ли говорить о радио-конкуренции в Тюмени?

Когда идет жуткий демпинг – можно говорить. Когда раздают клиентам листочки, в которых «мочат» конкурентов и говорят, что они одни «в белом» – можно об этом говорить. К сожалению, у нас в Тюмени слишком много недобросовестных людей.

– Как Вы оцениваете грамотность тюменских радиоведущих?

(морщится) Не надо, а?... Если грамматические ошибки в любой бегущей строке и везде на телевидении, что про радио говорить! Причем это на федеральных каналах – тюменские тогда вообще вне критики... Когда одна местная телеведущая сказала о поисковиках, что они раскапывают «останки солдат и снарядов», я три дня отойти не мог. Своих подопечных я оцениваю на тройку с минусом. Остальных – … пусть сами себя оценивают. Впрочем, у портного и сапожника – разный взгляд на искусство, чего ж тогда говорить обо мне, журналисте…

– Что значит «стОящее» радио?

Слово какое-то неудачное... Стоящее чего? Стоящее того, что на него оглядываются, с ним считаются, с ним спорят, им восхищаются, ему верят, им недовольны, оно раздражает, оно злит? Радио, которое не оставляет равнодушным – вот стоящее радио. А если я включил его и мне там гармонист что-то слабал в субботу вечером – это я не считаю интересным. Стоящее – это то, что в глазах или умах людей чего-то стоит. Что их меняет – и, желательно, к лучшему. Сейчас радиостанции, в основном, музыкальные... Тривиальная мысль: тривиальная для всего мира. Но не для России: а может, радио не должно быть только музыкальным? Может, это лишь одна из функций радио – развлекать? Да и потом, что такое – развлекать? Это то же, что и с юмором: есть юмор гопников на скамейке в парке, есть юмор «Аншлага» и есть юмор Жванецкого. И все это – юмор!

– Может быть, к этому пришло само общество?

Я с этим категорически не согласен. Виной тому именно определенные люди – бизнесмены от радио, от масс-медиа вообще. Они эксплуатируют ниши, которые легче, быстрее и проще приносят доход. Они не работать хотят, а хотят все сегодня, сейчас и сразу – стиль 90-х. Неспроста ведь в Тюмени такое изобилие ретрансляторов московских станций и так мало местных вещателей. Один из очень уважаемых людей радиомира Михаил Сергеев как-то бросил: «Ребята, наступает такой момент, когда вас стало так много и вы по большому счету такие «одинакие», что люди скоро скажут: «Слушайте, вы надоели. Вы одинаковы, вы бездумны, вы слишком пустые... Мы будем искать что-то еще».

И он, пожалуй, прав. Первые гудочки уже есть – и я даже не об оттоке публики в Интернет. Вот «Эхо Москвы» – talk & opinion station. В Москве эта радиостанция по вечерам оказывается на втором-третьем месте в рейтингах. Станция довольно тяжелая, увесистая, разговорная. Станция с определенной ментальностью – этакой интеллигентско-брюзжащей. Станцию «Вести-FM» также слушают, она набирает популярность. В Москве легче, в провинции труднее, но отвоевывает свое место под солнцем обновленный разговорный «Маяк». Может, и в самом деле, люди наелись коммерческого «контента»? И почему мы все должны идти навстречу тем из аудитории, кто требует «чего полегче»? Может, надо оставаться чуть выше их и протянуть им руку, приподнять их из того болота, в которое мы же их и опустили в 80-х–90-х? Опустили опрометчиво и безответственно. Процитирую немодного теперь писателя Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Вы не замечали, что самое характерное для российской ментальности – полное отсутствие чувства ответственности за самого себя и за то, что происходит вокруг. Этим страдает и наше поколение, и ваше – потому что наше поколение воспитало ваше. Вроде мы за вас отвечаем. Но… не хотим отвечать: «Вот они выросли какие-то не такие...». А ведь мы в этом виноваты, что они, или вы, – не такие.

– Вы лично чувствуете свою вину за это?

Конечно, чувствую. Хотя... Я чувствую вину за поколение, но не чувствую своей собственной вины. Я вырастил хорошего сына. Я за него отвечаю целиком и полностью. Я отвечаю за большую часть ребят, которые работают сегодня на «Семерке», практически за всех. Они нормальные, порядочные, ответственные люди. В некоторой степени я уверен за тех, кто работает на «Априори». Я там еще не все успел. В свое время мы делали на «Радио-7» студенческий канал. Это было мини-«Априори» на волнах «Семерки». Все ребята, которые прошли через этот студенческий канал, сегодня успешные в журналистике люди. Могу назвать имена: Рома Мамонтов, Паша Девайкин, Паша Лопарев, Артем Боярских, Алена Бучельникова, Света Голякова, Иван Стрижов. Льщу себя надеждой, что пусть малая, но есть в этом и заслуга атмосферы «семерки».

Но у нас две радиостанции – это 1/12 всего нынешнего тюменского радиоэфира. Могу ли я повлиять на целое, имея 1/12?... Конечно, нет. Плюс это очень непросто – идти против течения, доказывать... Я потому вначале и сказал, что я – фигура не медийная.

– Это «против течения» сильно для Вас ощутимо?

Конечно! Я помню, что творилось в Интернете, когда мы выиграли конкурс на открытие «Априори». Не хочу повторять – но поверьте, было противно. Поэтому я не скажу, что все от меня в восторге.

– Похоже, что Вам это даже нравится.

Мне это очень не нравится. Но в угоду кому-то и чему-то пресловутые колготки в сеточку я надевать не буду. Это факт. Я хотел бы со всеми жить мирно и дружно. Но я как Нина Андреева. Эта дамочка в 1987 году в газете «Советская Россия» опубликовала статью о том, что не может поступиться сталинскими партийными принципами. Вот и я не могу поступиться своими принципами. Я готов дружить, но принципы мои, ребята, не трожьте. Тут уже меня не переделать. Во-первых, мне до фига лет, а во-вторых, меня учили очень хорошие люди, и их уроки я усвоил накрепко.

– Что для Вас сейчас представляет наибольший интерес: «Радио-7» или «Априори»?

Слово «интерес» здесь такое аморфное… Что такое «интерес»? Есть человеческий интерес, есть деловой интерес. А есть такой интерес... Вот в семье есть трудный ребенок, да? Он требует внимания больше, чем тот ребенок, который благополучно развивается. Можно это назвать интересом?

– А сами Вы как считаете?

Сомневаюсь. Тут какие-то другие слова надо искать: чем я больше занимаюсь, за то у меня больше душа болит... И наоборот. А интерес – это я включил радио, побегал по частотам, выбрал то, что мне нравится, что мне интересно.

– В таком случае, за что у Вас больше болит душа?

Сегодня – за «Априори». «Радио-7» в этом году исполняется 15 лет, оно прочно стоит на ногах, имеет свою неизменную аудиторию. Я знаю людей, которые помнят первый эфир и до сих пор слушают «Радио-7». А с «Априори» сложнее. Аудитория «Семерки» более ровная, это взрослые люди, которые успели пожить, созрели и точно знают на своем жизненном опыте, что почем в этой жизни. «Априори» рассчитано на людей более молодых, которые вроде бы определились со своей генеральной линией жизни, они чего-то хотят. Но как этого добиться, не всегда знают и не всегда у них это получается. У них не всегда достаточно опыта для того, чтобы преодолеть трудности, которые возникают на их пути. Разброс мнений, разброс вкусов, разброс убеждений на «Априори» гораздо шире. Попасть в них, заинтересовать – сделать это гораздо сложнее, чем на «Семерке».

– То есть, Вы пока не можете сказать, что «Априори» крепко стоит на ногах?

В своей аудитории – да, она у «Априори» преданная. Но, естественно, хочется, чтобы эта аудитория была шире. Чтобы людей, которые думают так, как думает ядро слушателей «Априори», было больше. Это и для жизни лучше было бы, потому что это ядро – конструктивно мыслящие люди.

– А что из себя представляют, по-Вашему, «конструктивно мыслящие люди»?

Есть такое подростковое состояние, когда люди делят мир на черное и белое. Они еще их различают и не всегда не понимают, что мир состоит, в основном, из полутонов. Глубокочерного и глубокобелого в жизни, как правило, не бывает. И люди, которые слушают «Априори», они все-таки видят мир в светлой части спектра.

Знаете, в подростковом возрасте человек считает: «Мир неправильный, родители неправильные, учителя неправильные, начальник неправильный... Один я правильный!». А мир никогда не будет устроен по твоим правилам. Никогда! И суметь адаптироваться к нему, найти компромисс между своими взглядами и правилами окружающего мира – это очень важно. Те люди, которые слушают «Априори», этот компромисс ищут или уже нашли.

– Как Вы можете охарактеризовать понятие «формат» в сфере радио?

Понятие «формат» в нынешнем его понимании я отрицаю целиком и полностью. Вот, допустим, «формат» взрослой радиостанции, музыка для взрослых. В эту категорию будут включены те, кто крутит ретро, шансон, более-менее современную музыку, но с опорой на эстетические принципы своей молодости. И все это будет «adult contemporary» (пер. «современная городская музыка для взрослых»). Во-вторых, все эти понятия и категории родились в Америке в те времена, когда радио пыталось бороться с телевидением. До конца радио в тех краях было «светом в окошке». Собирались целые американские городки, которые слушали, например, субботнее шоу, танцевали под радио. И вдруг появилось телевидение. Оно – раз! – и отняло всю аудиторию. Радийщики начали себя искать заново. Проще всего и легче всего (совсем как у нас сегодня!) было сместиться в развлекательную нишу. Но с грязной водой там все же не выплеснули ребенка. И так же, как музыкально-развлекательные, там существует куча других станций – новостных, разговорных, общественно-политических, спортивных…

Мне сказали тысячу раз: а у нас это не катит! «Не катит» в том смысле, что требует больших интеллектуальных и материальных затрат – компакт-диски крутить или брать чужой сигнал со спутника куда легче.

Сегодня радио переживает очередной кризис – а может быть, и вообще масс-медиа: появился Интернет, он стал общедоступным. Многие функции, задачи, миссии, которые раньше принадлежали СМИ, уходят в виртуал. И радио опять предстоит себя искать. Вернусь к тому, о чем мы уже говорили: городе у нас сегодня порядка 20-25 радиостанций. Вы можете быстро, в течение двух-трех минут, определить, какое радио вы слушаете?

– Могу, наверное.

Не можете, неправда! Вы одну и ту же Мадонну можете услышать на «Ретро-fm», на «Европе Плюс», на «Априори», на «Красной Армии», на «Диполь-fm»... Куча радиостанций. Включили, прошлись – везде Мадонна.

Но есть у радио и другой феномен. Не знаю как сегодня, но год-другой назад в Челябинске было два «Русских радио». Одно еще с девяностых, второе появилось позже, в середине двухтысячных – были там какие-то юридические хитросплетения, которые породили такую бестолковщину. По сути и то, и другое ретранслировали московский контент – с местными, разумеется, вкраплениями. В одно и то же время там шли одни и те же песни, одни и те же споты ведущих – но одно слушали, а второе как-то… похуже!

– Получается, что и «Априори» не выходит из этого ряда?

Мы стараемся выйти. Не буду настолько самоуверен, чтобы сказать, что вышли... Но пытаемся.

– Вы ориентируетесь на ту аудиторию, которая подходит Вам, или сами создаете ее?

Сначала я ориентируюсь на какую-то прослойку, а потом эта прослойка должна расширяться. Так было с «Семеркой», так происходит с «Априори». Давайте вернемся к форматам. Вот ты выбираешь рекламный проспект, и в нем, к примеру, будет написано: «Наша аудитория от 25 до 35 лет – это успешные люди...». Но в 25 лет один слушает Михаила Круга, другой – Налича, третий – Жанну Фриске, четвертый – что-то из брит-попа... И всем этим людям по 25. Допустим, я выбираю последнего и начинаю с этим человеком работать. И постепенно добиваюсь того, что больше людей начинают этот брит-поп слушать. Эти люди начинают оглядываться на мнение той станции, которую я делаю, начинают прислушиваться, потому что это продвинуто, это модно. Кстати, насчет «модно»... Я помню 90-е, когда быть здоровым… не считалось cool. Курили, пили, кололись, нюхали кокаинчик... Нынче ситуация резко изменилась. Быть здоровым стало модно. То же самое и с радио. Ты выбираешь некую миссию для себя, работаешь сначала с узким кругом и добиваешься того, чтобы эта миссия находила сторонников все больше и больше. А можно работать немножко по-другому. Говорят, что Россия – страна, где половина сидела, а вторая половина охраняла, – страна вертухаев и зеков. Поэтому, мол, и популярен шансон. А я не хочу, чтобы моя страна была страной вертухаев и зеков! По мере сил я буду добиваться того, чтобы эта ментальность из нас уходила. Хотя можно проще: эксплуатируй этот интерес и эту ментальность – и ты в шоколаде. Извините, ребята: у меня есть сын, у меня будут внуки. Я хочу, чтобы они жили в нормальной стране.

– Говорят, на «Априори» большой отсев?

Пока большой. «Семерка» на отсеве работала лет семь, пока не состоялся коллектив, который вот уже восемь лет практически неизменен.

– Попасть к вам легко?

Попасть к нам очень легко. Но, к сожалению, к нам идут люди, которые мнят себя ди-джеями. В их понимании ди-джей – это что-то очень легкое и даже легковесное, это путь, где можно добиться популярности наименьшими усилиями: «Ума2рман» в эфире – и ты вроде сам уже почти Ума Турман! Отчасти так оно и есть: ди-джей (диск-жокей) – человек, скачущий по дискам или, если хотите, от диска к диску. А нам надо совсем другое. Сегодня прежний ди-джей уже, в принципе, неинтересен – необходима личность, человек со своим взглядом на вещи, с интересными мыслями и репликами, с небанальным отношением ко всему, начиная с погоды и заканчивая политикой. Личность нужна.

– Какой человек вам нужен?

Человек, который хочет прийти к нам на радио, должен иметь свое мнение и уметь аргументированно его защищать. Человек должен суметь меня завести, чтобы я мог разозлиться, поспорить, поссориться – или придти в абсолютный восторг.... Людей хотим. Личностей хотим. Неравнодушных. Сколько угодно! Хотите отдельный проект – пожалуйста! Хотите на линейный эфир, но чтоб на вашу смену специально настраивались – ради Бога!

Когда-то к нам пришли ребята из «Молодежного общества защиты прав потребителей «Северный стандарт». Во время их первой передачи в эфир позвонила какая-то дамочка (явно стоматолог!) и покритиковала прикус одного из них. А они вот они уже три года делают свою программу по пятницам и наши ведущие иной раз даже собираются для того, чтобы послушать, как ребята это делают. У них очень веселая, очень забавная программа, главное, после нее что-то остается – и отнюдь не прикус. А ведь они – юристы, а не ведущие! Но каждую пятницу, в семь часов, они приходят в эфир и весело, задорно, с такой обаятельной наглостью делают свою программу, что… я их очень люблю. Мне кажется, что если бы все двадцати-тридцатилетние были такими, наша страна лет через 10-15 наша была бы – ух! И еще, я категорически против вторичности. Думайте, будьте оригинальными, самостоятельными, свежими, будьте непохожими на других, ошибайтесь – но ошибайтесь искренне!

– Ваш коллектив – он дружен?

Любая радиостанция – это прежде всего труд коллектива. Там каждый опирается на плечо того, кто рядом. На радио нельзя ощущать конкуренцию, там можно ощущать взаимозависимость. Если я фигово что-то сделаю, то пострадает тот, кто до меня, кто после меня, кто не в эфире. Это как футбольная команда. Вот, например, «звезда» Аршавин. А какая он звезда без команды?... Вообще, профессионализм и отношения в коллективе взаимосвязаны. Если человек чувствует аудиторию, на расстоянии ощущает людей, умеет под них подстраиваться, умеет сказать то, что люди хотят услышать, то с теми людьми, которые сидят рядом, контакт он найдет. А если человек не может выстроить отношения даже в своем небольшом в коллективе, значит, он очень плохой ведущий.

Текст: Алина Иноземцева