За Ленинград, за Выборг, Оршу

В канун Дня Победы хочу рассказать об отце – Иване Ивановиче Анисимове.

Трудовые детство и юность

Папа родился 7 июня 1913 года в крестьянской многодетной семье в Бушуево. У него было шестеро сестёр. Мой дед, Иван Ефимович Анисимов, очень любил единственного сына, но не баловал. «Деревенский парнишка должен быть работящим», – говорил дед. Одиннадцатилетнего сына будил ранним утром и брал с собой на сенокос. И на дроворуб. «За ручку пилы держишься, а он таскает меня туда-сюда, – вспоминал папа. – Не любил худо делать. Днём работал у кулака, а ночью плёл плетень. Жили неважно. Ему всё приходилось делать: молотить, жать серпом хлеб, копать картошку».

В школе отец отучился два с половиной года. Поздней осенью с конями на займище был, на уроки опоздал, места в классе не досталось. Вместо школы ушёл на охоту. Когда пришёл домой, отец сказал: «Ну, сынок, отохотился, давай в колхоз». А папе того и надо: хотел больше со взрослыми быть. Запряг пару лошадей и поехал. Без учёбы обойдусь, решил. Правда, позднее одумался. В те годы молодые люди стремились к знаниям. Школа комсомольской молодёжи, ФЗО, разные курсы – всё это прошёл отец. Жил в общежитиях, из еды – ржаной хлебушек да картошка. Плотничал, пахал на тракторе, в жатву садился на комбайн, трудился вздымщиком, собирал живицу. Руки у папы были золотые, всё умел делать. Не научился только на спицах вязать да валенки катать – не прельстило. А вот прясть – прял. Очень красиво играл на гармони, которую сам и ремонтировал. В детстве дед купил ему восьмипланочную гармонь, она до сих пор жива.

В числе защитников Родины

Молодой кудрявый гармонист приметил девушку Капиталину. Вскружил ей голову. Поженились. В 1940-м году родилась я. Ну, а потом – война. Зачислили отца в отдельный зенитный батальон, отправили под Харьков. «Фашист нас там побил, – рассказывал папа. – Пешком двинулись в Горький на переформирование. Получили пушки и… на Сталинградский фронт». В его воспоминаниях были отдельные военные картины: «Танк зацепил пушку, повёз. Мы – расчёт – сверху, у башни. Первый снаряд попал в нашу пушку, второй – в бок танка. Нас волной сбросило, двоих артиллеристов убило, меня контузило, но не сильно».

Это было лишь начало. Полтора года стоял отец в обороне Ленинграда. Брал Выборг, участвовал в форсировании Финского залива. «Я тогда был сапёром. Нас – коммунистов и комсомольцев – построили перед блиндажом, сказали: задача – зацепиться за тот берег. Выдвинулись десять лодок, в каждой по семь человек. Нашу миной перерезало, в живых осталось только двое. Одной рукой за лодку держался, другой подгребал. А по нам бесперестанно палили. Добрался всё-таки до каменистого островка». За этот бой папу наградили орденом Отечественной войны I степени. Другой – орден Славы III степени – получил за взятие Орши. Поджёг тогда гранатами два танка. Страшно, замирает сердце, когда думаешь про те огненные годы! Войну папа закончил на Балтийском море. Затем его направили в Восточную Пруссию.

Иван Иванович Анисимов был награждён ещё одним орденом Отечественной войны, но уже II степени, медалью «За победу над Германией», медалью «В память 250-летия Ленинграда». Домой приехал в декабре 1945 года. Тяжёлые шли годы, но солдаты возвращались домой, мирная жизнь налаживалась.

Творчество – в наследство

В народе бытует поговорка: дом не построил – значит, не жил. Папа для своей семьи срубил их три. Первый – в Бушуево, немудрёный домишко, без затей. Второй – в Володино. И третий, как мечту, которую вынашивал в окопах, построил необычной красоты скворечник. Скворечник приметный, двухэтажный, с башенкой. В нём жили несколько пар скворцов. Когда семья переехала в Юргинское, володинцы, шутя, спрашивали: за сколько скворечник продал?

В Юрге купили избушку с земельным участком, выписали лес и начали рубить дом. Два года строили. Хороший получился дом. Но папе хотелось чего-то необычного. Решил облагородить – отчеканить карниз. Собирал досточка к досточке, ночами вырезал пилочкой. Сделал оригинальные наличники. Узоры придумывал сам. Мама, бывало, говорила: «Брось ты по всей ночи вырезать». А папа отвечал: «Это занятие в радость, я от него не устаю». А какие ворота он смастерил! Люди шли мимо, останавливались. Однажды проходил старичок. Посмотрел, полюбовался, низко поклонился и пошёл дальше. Исстари ведётся поклонение рукотворной красоте, как святыне. Отсюда и неизбывность народного творчества. Многие юргинцы помнят ворота с орденом Великой Отечественной войны. Звезда светилась огнями, так как в середине её были набиты ёлочные игрушки, подключены электрические лампочки.

Мастерство папы передалось нам – дочерям – мне и Неле. Мы, конечно, не выпиливали, не строгали, но то, что шло от женских рук, не прошло мимо нас. Вышиваем, вяжем крючком, спицами, макраме. Помню, было время, когда все увлеклись вышиванием ковров. Подбираю я рисунок, готовлюсь к изготовлению очередного ковра. Приходит папа, внимательно смотрит и даёт совет: «Этот цветок распусти, здесь он не к месту. А здесь вышей васильки». Папа не был равнодушен к тому, что мастерили его дочери.

И как сейчас не хватает простого, доброго взгляда нашего папы, его мудрого совета!