Долгая нива жизни

Валерий Морозов, мой бывший сосед, председатель ветеранской организации РЭСа, как-то попросил меня написать об участнике трудового фронта Ксении Филипповне Тимошковой. Женщину эту я раньше не встречала, а потому предполагала, что говорить она будет о событиях и людях, мне не известных. И даже представить себе не могла, что услышу столько знакомых фамилий.

Я с интересом слушала рассказ Ксении Филипповны и решила историю её жизни передать её же словами.

– Родилась я в деревне Неживое. Четыре класса закончила в местной школе. А в пятый надо было идти в Лариху. Походила я два месяца. Холода наступили. А мне одеть-то нечего, обедать было негде. Бросила учёбу. «Иди тогда работать», – сказали мне и отправили возить воду и дрова на кухню. Потом в ясли меня определили. Было это в годы Великой Отечественной войны. Взрослые все работали с раннего утра и до позднего вечера. Ребятишек в яслях много. Вот и водилась я с ними, обихаживала всех. Среди моих воспитанников были Василий Илларионович Клюев, Анатолий Николаевич Барнёв.

А война всё шла. Я взрослее стала. «Иди, – говорят, – теперь на прицеп работать». Во время сенокоса посадили меня на тракторную косилку. А в уборочную на комбайне работала вместе с Петром Евдокимовичем Неживых. Я солому складировала в тележку.

За всю свою жизнь я чаще с мужчинами работала. С ними работать-то легко. Бывало, во время уборочной мужики дадут себе минуту отдыха, сядут на траву и кричат: «Максимушка (они так шутливо меня звали), иди сюда, покурим». И никто не сквернословил. Вместе всё делали, из одной чашки ели. Как одна семья.

В РЭСе я долго работала, там тоже коллектив мужской. Но худого слова ни от кого не слышала, уж не пообижусь. Юра Клюев, Толя Абронин, Валера Морозов – все ко мне по-доброму относились. И даже Виктор Кох. Он вон какой крутой парень! Но ко мне уважительно обращался. А в войну всем несладко пришлось. Мужиков на фронт забрали. Вся тяжёлая работа легла на плечи женщин и подростков. Ох и досталось же нам, молоденьким девчонкам! Но жили дружно, поддерживали, помогали друг другу. И даже умудрялись немного повеселиться. Поздно вечером сбегаем в деревню, напляшемся под балалайку и обратно на полевой стан, бухнемся на нары спать. А чуть свет конюх уж будит нас: «Вставайте, пора на работу, черноголяхи». Голяшки-то у нас чёрные, ведь босиком на танцы бегали. Сейчас народ уже не тот стал. Мы жили просто, хаты не закрывали и замков-то не имели. Но никто не воровал, да и нечего воровать-то было. Жили бедненько.

Довелось мне даже на лесозаготовках поработать в Ханты-Мансийском районе. Отправил меня туда К.В. Балицкий. Жизнь научила меня надеяться только на себя. Делала я всё на совесть – что бы ни поручали. Хитрить не умела. Родители мои рано померли. Мы остались с сестрой. Скотину держали, кур, уток, поросят. Сами себя всем обеспечивали. За всю жизнь я рубля ни у кого не заняла.

Замуж я вышла поздно – в 33 года. Я тогда на молоканке работала. И заприметил меня Мефодий Тимошков. Посватался. Думала я, думала и дала согласие. Решила: ну если не сойдёмся характерами, так разбежимся. А мы жить да жить, и 43 года вместе были. Два дома построили. В одном из них здесь, в Новоселезнёво, я и после смерти мужа шесть лет жила. А потом заболела, и сын Николай забрал меня к себе. Отдельную комнату мне выделили. Когда внуки, правнуки в гости приезжают, обязательно ко мне заходят. Я стараюсь помочь снохе по хозяйству чем могу: в ограде подмету, гусей, уток накормлю.

Вот и рассказала Вам всю свою жизнь. Что-то забыла, мелочи упустила. Довольна тем, что коллеги меня не забывают, что родные не обижают. И награды у меня есть, и льготами пользуюсь. Вот ещё одну весну встречаю. А мне ведь уже 87 лет. Скоро тепло станет. Значит, ещё солнышку порадуюсь, на прохожих погляжу. Место-то у нас людное, шумное, скучать не даёт.