Верность пограничному братству

Исполнился год со дня основания Голышмановского отделения общественной организации «Ветераны-пограничники Тюменской области», а 28 мая все, кто нес службу на границе, отметят 95-летие Пограничных войск.

Владимир Иннокентьевич Калугин охранял иранскую границу, где на сотни километров простиралась пыльная пустыня с её песчаными бурями, лишь изредка перерезаемая сопками. Только поднявшись на сопки во время ночного наряда, можно было глотнуть прохладного и свежего воздуха после пятидесятиградусного зноя.

В таких экзотических условиях оказался девятнадцатилетний Владимир, привыкший с детства к суровым сибирским зимам, щедрому на улов рыбы Емцу в родном селе Голышманово. В 1965 году недавний выпускник СПТУ, тракторист совхоза «Заветы Ленина», как раз завершил посевную на своем «Беларусе» и вплотную приблизился к своей мечте – ответственному работнику дали комбайн, который он тут же начал подготавливать к уборке. Но 23 июня Владимира вызвали в военкомат, а еще через два дня вся деревня во главе с председателем совхоза провожала его в армию. Тюмень-Барнаул-Ашхабад – такой маршрут всего за несколько дней проделал новобранец в числе ещё ста молодых ребят, им предназначалось служить в среднеазиатском пограничном округе. Три месяца в учебке – на то, чтобы усвоить основные правила армейской службы и привыкнуть к нелёгким условиям – за это время неопытный солдат дважды падал в обморок от солнечного удара.

Следующие девять месяцев прошли в сержантской школе в гражданском поселке Каахка, где Владимир учился на командира конного отделения. Это был его осознанный выбор, ведь сельчане сызмальства приучены к работе с лошадьми. А на границе смышленый конь ценится на вес золота.

– У моего товарища был конь по кличке Самовар, выручал его не раз, – вспоминает Владимир Иннокентьевич. – Ночью во время патрулирования границы стоило ему сказать: «Самовар, слушай», как он навострял уши и, если чуть слышал какой шорох, тут же начинал фыркать, предупреждая об опасности.

Когда на заставе выдавалась свободная минута, пограничники брали мыло и щётки и начищали своих коней. Во время переходов по бугристым, извилистым сопкам часто, жалея животное, бойцы спешивались и вели коня под уздцы. Армейская «карьера» у коней недолгая, около четырёх лет, но за это время они привязываются к своим временным хозяевам. Когда Владимир Калугин уезжал в отпуск, его верный Дончак никого к себе так и не подпустил.

После окончания сержантской школы младшего сержанта Калугина определили на два года на девятую заставу под названием Сундукли, что в переводе с туркменского в буквальном смысле означает «безводная». Не было поблизости и не единого природного источника живительной влаги. Водовоз на заставу приезжал раз в неделю, привезенную воду тут же распределяли: часть – на кухню, часть – животным и личному составу. На человека в сутки полагалось 650 граммов воды. К таким условиям солдаты приспосабливались, учась у местных. От них они узнали, что лучше всего жажду утоляет холодный зеленый чай и его не стоит пить, а лишь полоскать рот. С туркменами у них был постоянный контакт. Солдаты оказывали помощь местному населению в уборке урожая дынь и арбузов, за что в благодарность получали целую машину фруктов. А туркмены, в свою очередь, боронили на своих тракторах контрольно-следовательную полосу, занесенную после песчаной бури. Поверхность полосы всегда должна быть рыхлой и гладкой, чтобы на ней был заметен каждый след животного или человека, пытавшегося пересечь границу.

На третьем году службы Владимир Калугин за отличную подготовку своего отделения получил десятидневный отпуск. Возможность съездить домой – событие особое и значимое для всей заставы – едет один, а собирают его все: один брюки подшивает, другой погоны, третий пуговицы надраивает. А деньги на самолет собирали, как говорится, всем миром, чтобы отпускник подольше побыл с родными, ведь дорога на поезде занимала трое суток в одну сторону. Для отца, привычно утром выгонявшего коров, появление сына стало настолько радостным и неожиданным, что даже забыв обнять его, он бегом бросился домой, оповещая на всю деревню: «Анфея, Вовка приехал!». А Вовка обняв родных и завалив их подарками, в следующую очередь, искупался в речке и вдоволь напился холодной колодезной воды – о чем мечтал на протяжении долгих месяцев.

За время службы получил Владимир Иннокентьевич знак «Отличный пограничник», который приравнивается к государственной награде. Получил он его за задержание нарушителя погранзоны.

– Несли мы ночью дозор по тылу, – рассказывает Владимир Иннокентьевич. – Я был старшим по наряду. Идем тихо с оружием, слышим, кто-то шуршит. Залегли, ждем. Задержали, оказалось, с ашхабадской тюрьмы сбежал.

Чувствительную систему в состояние тревоги приводили иногда ишаки, шакалы, змеи. По тревоге выезжали по пять-шесть раз в сутки, но девяносто процентов случаев оказывались ложными.

– На втором году службы ни о чем не думаешь, каждый день в удовольствие, – признается ветеран-пограничник. – А когда дембель подходит, места себе не находишь. Тяжело уезжать оттуда, за три года сроднились ведь, спишь, ешь рядом, защищаешь друг друга. В день демобилизации вся застава строится, все в парадной форме с автоматами. А ты проезжаешь мимо них под автоматный салют стоя в машине, а слезы так и катятся.

С нескрываемым интересом слушают школьники на встречах с ветеранами-пограничниками рассказы о такой службе. Настоящей, реальной, где из всех достижений цивилизации – электричество от дизеля, а остальное зависит лишь от тебя. Здесь радуешься тому, что имеешь: простой пище, здоровому сну, минутам спокойствия, настоящим товарищеским отношениям – иных здесь и быть не может, ведь в наряде ты полностью полагаешься на напарника. Отсюда и дисциплина, и понимание поставленной задачи. Может быть, поэтому эти люди и на гражданке умеют ценить жизнь во всех её проявлениях.

Фото Виталия Ракова