О ненадуманном - былом

Во все времена пушнина высоко ценилась и считалась «мягким золотом», была одним из источников пополнения государственной казны.

Царская Россия, а затем Советский Союз, были основными поставщиками пушнины на международные аукционы и в 30-е годы, а затем в предвоенные и военные, и послевоенные годы бюджет особо нуждался в доходной части. В это время за границей большим спросом пользовались шкурки ондатры. Такого вида зверьков в Союзе не было. Родиной ондатры является Северная Америка и Канада. В начале 20-го столетия она была завезена в Европу, где быстро акклиматизировалась, а в таких государствах, как Финляндия, стала разводиться с промысловой целью.

С 1927 г. начался завоз в Союз ондатры из Западной Европы и Америки. Всего было введено 250 экземпляров. По мере роста численности уже акклиматизировавшейся у нас ондатры, с 1928 г по 1947 по стране было расселено в 72 области, края и республики более 80 тысяч зверьков, причем не только на севере, но и на юге, до озера Балхаш.

Акклиматизация ондатры в нашей стране имела огромный успех. Она не только гармонично вошла в фауну Советского Союза, но и стала одним из важнейших и массовых промысловых видов. Комплекс увлажненных лугов и болот с развитой озерной системой является лучшими местами обитания для нее.

Размножение на севере происходит 1-2 раза в год, а на юге - 3-4, беременность длится всего 25-26 дней, в помете 6-7 детенышей, они очень быстро растут, и молодежь первого выводка уже к осени может размножаться и давать приплод. Ондатра способна к далеким кочевкам при недостатке корма и мест для жилья, особенно во время весеннего половодья она может мигрировать на десятки и даже сотни километров. Шкурки зверька красивы и прочны сами по себе, а с подкраской идут под котика и норку.

Акклиматизация ондатры в Тюменской области началась в 1929 г. с выпуска 90 зверьков на реке Демьянке в Уватском районе, но наиболее богатые и благоприятные угодья для нее оказались в лесостепной зоне юга области. Последующая работа по расселению, в т.ч. и в наш район, позволила уже в 1937 г. начать промысловую добычу, а с 1943 года вести плановое хозяйство. Из года в год заготовки росли, а страна наша, ох, как нуждалась в деньгах. Промысел ондатры давал охотникам высокий и устойчивый заработок, семье - достаток.

В охотничьем хозяйстве нашего района работало 20 штатных охотников-промысловиков и до 20 сезонных. Несмотря на трудное тяжелое время для страны, штатные охотники снабжались всем охотничьим инвентарем, орудиями лова – капканами. За сданную пушнину, за свой нелегкий труд они отоваривались продуктами питания, всеми необходимыми боеприпасами, ружьями. Только самоотверженные, физически сильные люди, с сибирской закалкой и выносливостью, смекалкой, сильные духом и неунывающим характером, могли целыми днями на ветрах и морозе голыми руками устанавливать от 50 и более капканов на своем пути в несколько километров, обходя его за день несколько раз, вынимая добычу и вновь настораживая. Умудрялись при этом на ходу от капкана до капкана снять шкурки со зверька, чтобы не тащить на себе в конце дня к дому или на съемную квартиру за несколько километров порой до сотни пойманных зверьков, которые весили в среднем 1 кг. Лучшими помощниками, преданными друзьями были обученные таскать санки-нарды с грузом охотничьи собаки, а дома жены и семья должны были все шкурки обезжирить, натянуть по размерам на пялки, высушить, а затем снять, расчесать и просушить мех, подготовить к сдаче. Мясо зверьков - очень ценное и диетическое, практически «водяной заяц», который питался корешками тростника, рогозой, малюсками ракушек. Его можно было самим кушать, кормить собак, вывозить на привады хищникам, а позднее, когда завели при хозяйстве звероферму, которая была построена между деревнями Бурлаки и Гоглино, тушки шли на корм зверям: черно-бурым лисам, песцам, норкам. За сданные тушки, так же как и за пойманную и сданную рыбу, государство все оплачивало и отоваривало. Трудились на ней в основном женщины, и только во время массового забоя зверей привлекались охотники. Весной и осенью, до начала промысла, охотники добывали тысячами водоплавающую дичь - уток и гусей, а жены с детьми все это обрабатывали, солили бочками, готовили к отправке на фронт. В те годы птицы было много. Вот как вспоминал и рассказывал мне Александр Михайлович Буровцев из Калмака: «перед уходом в армию, осенью я расстрелял 3 центнера дроби, это около 9000 патронов, а значит добыл уток почти в 2 раза больше – по одной не стреляли».

Так, армизонцами, охотниками и их семьями в тылу ковалась мирным трудом победа. У каждого охотника были свои заветные места, никаких заказников не было. Промысловые участки были строго разграничены и поименно закреплены, каждый охотник охранял свой участок, лишнего не брал, оставлял на племя, а охотовед строго контролировал промысел.

Так, по рассказам того же А.М. Буровцева, на озере Няшино промышляло 12 охотников, а на озере Б. Белое – пять, и сезонных до 7 человек.

Каждый охотник сдавал от 2 до 3,5 тысяч шкурок в сезон. В это время мода на ондатру до нас не дошла, на «черном рынке» спросом они не пользовалась, пакости не было, и все сдавалось государству.

Из воспоминаний охотника Григория Архиповича Меньшикова: «Начали принимать пушнину на дому у Михаила Мордвинова, принимал его отец в с. Калмак, принимал Симонов и сам занимался промыслом, позднее (на месте гаражей РайПО) построили контору, стал кладовщиком и принимал пушнину Павел Иванович Мельников, директором хозяйства сначала был Петр Сидоров, а затем Кукарцев. Охотоведом был Иван Васильевич Михайловский. Костяк-основу штатных охотников составляли фронтовики, пришедшие домой с фронта обычно по ранению: это Мефодий Королев, Филипп Степанович Зимин, Тихон Емельянович Савельев, Василий Матвеевич Нерадовских, Иван Ефимов - сезонный, Валентин Холопов - сезонный, Николай Андреев - штатный, Иван Андреев - штатный, Александр Буровцев - фронтовик, Степан Чичигин - сезонный, Григорий Архипович Меньшиков - сезонный.

В д. Жиряки: Михаил Ударцев - сезонный, Леонид Соловьев – фронтовик, сезонный, Андрей Усольцев - сезонный, Георгий Никифоров – штатный, фронтовик.

В с. Калмак Александр Михайлович Буровцев - штатный, Гоша Гердт - штатный охотник.

Сами по себе зверовой охотой на волков, на лис, на рысь, на всю мелкую, так называемую «цветную пушнину», заядлыми и неутомимыми охотниками-добытчиками слыли-славились Игнатий Трофимович Бердюгин и Александр Логанович Бердюгин из села Бердюгино.

Умудренные житейским опытом, наделенные добротой и бескорыстием, они почти все знали об охоте, о повадках зверей. Сами делали лодки, сети, фитили. Мефодий Королев мастерски делал утиные деревянные манишки для себя и на заказ. Позднее, в 70-е годы, сделал и мне, за то, что я помогал ему на покосе, 20 штук, которые по сей день служат верой и правдой, а его друг и мне товарищ Филипп Степанович Зимин, как таксидермист, мастерил чучела охотничьих птиц и зверей, которые и сейчас стоят в школьном музее.

Итак, заготовки шкурок ондатры в целом по области росли и в 1957 году достигли максимума – 825,5 тыс. штук в год. После этого заготовки стабилизировались в пределах 400-500 тыс. штук в год. Самые богатые охотничьи угодья по численности ондатры находились у нас в Армизонском районе, и поэтому уже в 1946 г. в Армизонском районе было создано крупнейшее в области государственное ондатровое хозяйство, реорганизованное в 1958 г. в «Коопзверопромхоз». В течение двух десятилетий хозяйство давало более 13% шкурок ондатры в заготовке области – это около 100 тыс. в год. Рекордная заготовка в 1958 г. составила 144 тысячи штук.

Почти все охотники были награждены грамотами, ценными подарками. А самые лучшие - правительственными наградами. Начали уже формироваться семейные охотничьи династии: Буровцевых, Андреевых, Савельевых и других. Росли опыт, мастерство… Как открытие и огромное облегчение труда считалось изобретение ловушек - мордушек из металлической оцинкованной легкой норковой сетки, которые можно было насторожить и оставить в холодной воде подо льдом на несколько суток, не беспокоясь за качество пушнины, но значительно позволяло увеличить заготовки. Это давало охотникам выкроить время на обработку добытой пушнины, на охоту на цветную пушнину, на лов рыбы фитилями для зверофермы, на семейные, житейские дела и т.д.

Переломным оказался 1965 г., после которого заготовки стали резко падать. Это явление объяснялось, в первую очередь, усыханием водоемов, а значит - уменьшением площадей для жизни ондатры, а также вспышкой болезней: ОГЛ и эпизоотиями туляремии. По мнению ученого Всесоюзного научно-исследовательского института охотничьего хозяйства и звероводства им. проф. Б.М. Житкова Синицина Андрея Анатольевича, занимавшегося научной работой по колонку в 70-е годы в нашем районе: «Снижение численности ондатры уменьшило экономическую заинтересованность охотничьего хозяйства и ондатроловов, понизила уровень руководства промысловым пользованием запасов ондатры. Это не только усилило темпы снижения заготовок, но и способствовало дальнейшему уменьшению ее запасов вообще в угодиях». Ликвидация КЗПХ, запрет добычи ондатры с 1970-1972 г. привели к дезорганизации промысла и заготовок. Штат квалифицированных охотников-ондатроловов стал распадаться. После запрета с 1972 года промысел велся РЗК силами охотников-любителей, договорников. И фактически пущен на самотек. Угодия на длительное пользование не закреплялось. Неквалифицированный прием, с явным занижением сортности шкурок заготовителями, неуважительное отношение к труду охотников, низкая стоимость, на фоне, наконец, и до нас дошедшей моды на прекрасный мех ондатры и других зверей, на шапки, воротники, шубы, манто из них, огромный спрос по всей стране по ценам в десятки раз выше заготовительных, привело к тому, что в РЗК охотники сдавали пушнину низкого качества, в общей массе до 2 тысяч за сезон (это добыча бывшего одного штатного охотника).

Все это привело в итоге к полному прекращению заготовок. Хотя реально в это время можно было РЗК заготавливать ондатры в 10 раз больше, а с наметившимся подъемом воды в озерах Западной Сибири, увеличению численности ондатры и заготовок. Но уже балом правил «черный рынок», шла бойкая некачественная, кустарная выделка шкурок на дому, орудовали подпольные пошивочные «цеха» шапок и т.д. Ондатру ловили все, кому не лень, не соблюдая сроков охоты.

Заготовленная РЗК и отправленная на Омскую пушно-меховую базу пушнина также залеживалась, портилась, дольше не отправлялась. По всей вероятности сбой произошел на государственном уровне, что мы и по сей день наблюдаем.

Были помыслы местного руководства наладить переработку, открыть цех по пошиву изделий из мехов, но все так осталось в мечтах и проектах, как и с местным карасем, и до сих пор уплывает куда-то из района рыба, ондатра, не принося ощутимого дохода и былой славы.