Утиная охота: поэзия и проза

Первые выстрелы этой осени прозвучали над озёрами Ишимского района 31 августа. Охота на водоплавающую и болотно-луговую дичь, одна из самых любимых сибиряками и самых массовых, открылась в последний день лета. Вот только утки на озёрах становится всё меньше, а желающих вернуться домой с трофеем – всё больше. О том, почему это происходит и какие изменения ждут охотников в скором будущем, во время очередного рейда мы поговорили с ишимскими госохотинспекторами ГКУ ТО «Службы охраны животного мира» Валерием Морозом и Алексеем Медведевым.
На вечерней зорьке
Почти новый УАЗ «Фермер» трясётся по заросшим травой полям и приозёрным солончакам. В руках у лучшего инспектора Тюменской области (это звание он носит с 2005 года, не сдавая позиций) Валерия Мороза мощный бинокль, позволяющий в далёкой чёрной точке различить охотника, пастуха или пасущегося в пшенице кабанчика. Его коллега Алексей Медведев также зорко смотрит по сторонам. У воды людно: практически возле каждого даже самого крошечного водоёма стоят машины, на утиных перелётах между озёрами, ручьями и отлужинами сидят на складных стульчиках охотники с ружьями наизготовку. Они переговариваются и смеются в ожидании вечерней зорьки и лёта птицы. Некоторые приготовились более основательно и уже сидят в скрадках или в спрятанных в камыше лодках.
Мимо большинства машин и стрелков мы проезжаем без остановки : опытные инспекторы по номерам автомобилей и в лицо знают тех, кто получал путёвки. Тормозим возле озера Беленькое наконец, миновав очередной 469-й УАЗик, номера на автомобиле ишимские (встречались нам в тот вечер и омичи, и северяне). У воды двое мужчин в камуфляже с оружием. «У них уже были проблемы с картечью, которая сейчас запрещена, проверим документы», – поясняет Алексей Владиленович. Как оказалось, документы у охотников спрятаны в машине, по действующим нормам это уже нарушение: охотбилет, лицензия и разрешение на оружие всегда должны быть при себе. На первый раз дело обходится предупреждением. В следующей машине с лодкой оказываются рыбаки, муж с женой. «Надеюсь, стрелять по нам не будут?», – волнуется женщина, услышав про охоту и поглядывая в сторону берега. Едем дальше.
Туманное будущее сибирской охоты
– В последнее время утки становится меньше, а путёвки на отстрел выдаются без ограничений, поэтому на озёрах так людно. К тому же сейчас вечер пятницы, когда многие после работы стремятся выехать за город, – поясняет охотовед Медведев.
– Причина того, что утки стало меньше, в масштабном отстреле или в том, что, как говорят некоторые, птицы сменили пути миграции?
– Нет, смена путей миграции – это байка, которая не первый год ходит не только в нашей, но и в Омской и других соседних областях. Проблема в том, что очень мало птицы возвращается после зимовки, но это вопрос уже международного уровня. Также на сегодняшний день нет нормативно-правовой базы для ограничения количества охотников, на организацию зон покоя, зелёных зон вокруг населённых пунктов, в связи с этим и так немногочисленная птица выдавливается «прессом охоты» в менее населённые районы. – А как обстоит дело в нашей местности с другими видами животных? – За последние пять лет можно отметить рост численности лосей, кабанов и косуль. Больше стало зайца – его прирост связан с уменьшением численности енотовидной собаки, пришедшей некогда из европейской части страны. Очень много бобра, он есть в большинстве водоёмов с проточной водой. Этот вид является безлимитным (путёвки выдаются без ограничений), но желающих добывать его совсем немного: шкура требует сложной выделки, а мясо, хоть и съедобное, однако в наших краях непопулярное. – Вернёмся к уткам. В последние годы не стало дней покоя, когда нельзя стрелять птицу, а количество охотников на одном водоёме по-прежнему ничем не ограничено…
– По действующему законодательству дни покоя отменены. Что касается числа охотников, то в Тюменской области пока не проведена процедура охотустройства, которая, возможно, поможет разрешить данную ситуацию. Скажу больше, в законе «Об охоте» прописано, что 80 % территорий должны быть переданы под частные угодья и лишь 20 % останутся общедоступными. – Для простого человека это означает, что скоро мы будем лишены возможности поехать на рыбалку, охоту или просто погулять по лесу, набрать грибов или ягод там, где нам заблагорассудится? – По закону доступ в закреплённые охотугодья не запрещён грибникам или ягодникам, но как оно будет на самом деле, пока неизвестно. Что же касается охотников, то сейчас, например, в Ишимском районе четыре охотхозяйства, два из них в этот сезон вообще не выдавали путёвки на отстрел водоплавающей дичи, другие два реализовали всего по двадцать путёвок. Цены на такие разрешения, по всей видимости, будут отличаться от государственных.
– Но сибиряки – исконно охотники, куда же деваться тем, кто не сможет позволить себе покупать путёвки в частные владения?
– Это сложный вопрос, и мы очень надеемся, что он также будет решён, ведь количество зарегистрированных охотников в Ишимском районе гораздо выше, чем в соседних районах (среди местных охотников есть даже женщины), к тому же многие ишимцы едут на охоту в Сладково, Бердюжье и так далее. При этом закон предполагает, что за частниками, ставшими арендаторами земель, будет строгий контроль: учёт количества животных и их прироста, проводятся ли подкормки в зимнее время и так далее. По всей видимости, мы должны выйти на европейский уровень ведения охотхозяйств, нечто подобное уже не первый год практикуется в центральных регионах. Проблема в том, что позволить себе охотиться на таких территориях могут лишь те, у кого есть деньги. Они то и выбирают, что им важнее в угодьях: количество кабана или хорошая банька на берегу.
За разговорами мы проезжаем охотхозяйство ИП Черепанова. Здесь на удивление тихо и… чисто. Ни битого стекла, ни жестянок от тушёнки или пластиковых бутылок, не видно даже следов от кострищ. Только белые берёзки у воды и желтеющая трава. А над озером то и дело вспархивают табунки чирков и косатых уточек. Выстрелов не слышно, берег пуст.
Дорогие утки
«Ребята, может, договоримся?», – 61-летний селянин до последнего надеется на благополучный исход. Его не смущает ни количество людей в погонах, ни включённые камеры. Мотоцикл пенсионера (такой древний, что так и тянет назвать этот транспорт «трофейным») охотинспекторы остановили неподалёку от озера Травное, что у с. Новотравное. Сначала мужчина убеждал нас, что ездил на рыбалку, правда, не пояснял, почему вернулся без снастей и улова. Потом, когда в люльке его мотоцикла были обнаружены прикрытые тряпкой тушки только что убитых уточек, сказал, что их отдал ему сын, который и сейчас стреляет на озере. Но под двойным дном мотоцикла было найдено разобранное старое ружьё и патроны… Документов на оружие, мотоцикл, а также водительского удостоверения и разрешения на добычу дичи нет. Транспорт увозят на штрафстоянку сотрудники ГИБДД, подъехавшие по вызову инспекторов, самого мужчину после составления протоколов доставляют в дежурную часть. А дальше долгие разбирательства и суд – ущерб государству от одной убитой утки оценивается по новому закону в 900 рублей. Плюс ружьё без документов – это ещё одна статья КоАП РФ. – С начала сезона удалось поймать свыше полутора десятков нарушителей, с начала года – более шестидесяти. В основном, люди грешат тем, что перевозят в машине собранное ружьё или не делают отметку в путёвке перед транспортировкой дичи, – рассказывает инспектор Валерий Мороз. – Причём число браконьеров в наших краях всегда было выше, чем в соседних районах – местность густонаселённая. Хотя браконьеры тоже бывают разные: одни стреляют уток и зайчишек без лицензий чуть ли не со своего огорода (многие деревенские и не задумываются о путёвках), другие приезжают в лес или на поле на хорошей технике, с хорошим оружием и…бьют всё, что движется, включая ворон. Одним охота нужна, чтобы прокормиться, другим – чтобы позабавится. Не говоря уже о том, сколько способов придумано, чтобы убить, к примеру, ту же косулю и избежать наказания (на сегодняшний день ущерб от нелегального отстрела одной косули государству оценивается в 60 тысяч рублей, лося – в 120 тысяч рублей, прим. авт.). Поэтому в нашей практике бывало разное, даже погони…
Работа по сердцу и любовь на всю жизнь
– Насколько опасна работа охотинспектора?
– Представьте сами контингент, с которым мы общаемся: это люди по большей части нетрезвые и все с оружием в руках, – продолжает инспектор Валерий Мороз. – Наша защита – это видеорегистратор да вот такая крошечная камера в нагрудном кармане. Также в соответствии с КоАП РФ мы имеем право досматривать и самих охотников, и их транспорт. К сожалению, бывают и трагедии. Так, недавно под Уватом браконьер выстрелил в инспектора, составлявшего на него протокол.
– Много говорили о том, что не хватает охотинспекторов и егерей, это правда? – В такой густонаселённой местности, как наша, на каждые 5 тысяч гектаров должен приходиться один охотинспектор, то есть в ведомстве должно быть больше сотни сотрудников, – продолжает Алексей Медведев. – Но это, как вы видите, совсем не так. Тем не менее, мы стараемся справляться с возложенными на нас обязанностями, после открытия сезона работаем фактически круглосуточно, патрулируя вверенный район на УАЗе или вездеходе-трэколе. Грубо говоря, в год мы проводим двести рейдов, в которых выявляем свыше сотни нарушителей. Помогает и то, что практически у всех сотрудников есть специализированное высшее или среднее образование. Сегодня, кстати, интерес к нашей профессии возрождается, и конкурс в вузах страны, где готовят кадры для нашего ведомства, растёт с каждым годом. – Раньше охота была преемственной: сын учился у отца, а тот, в свою очередь, у своего отца. Сегодня это сохранилось?
– Сложно сказать. Ведь раньше отец мог взять сына, и они охотились в одном скрадке. Сегодня передача оружия другому человеку, в том числе и подростку – серьёзное нарушение. Прежде подросткам выдавали охотбилет юного охотника, за каждого вновь вступающего обязаны были поручиться минимум два опытных охотника, теперь этого нет. Сдача охотминимума по билетам при получении охотничьего удостоверения отменена, а обращению с оружием учат в областной столице, естественно, курсы стоят денег. Тем не менее новому поколению это интересно, и молодые охотники сейчас не редкость.
– А вы сами охотники? Или должность охотинспектора не позволяет? – Конечно, охотники! Правда, на уток в этом году ещё не ездили, очень много работы. Я, например, очень люблю охоту на зайцев троплением, зимние виды охот. Дома даже есть охотничьи собаки – западно-сибирская лайка и фокстерьер. Охота обязательно должна быть не только законной, но и красивой, доставлять удовольствие. Ведь охотник – это не тот, кто просто убивает диких птиц и животных ради утоления голода или азарта, а тот, кто по-настоящему любит природу, умеет ценить и беречь её.
Послесловие
Когда мы с охотинспекторами вернулись в город, была почти полночь. На спидометре – полторы сотни изъезженных километров, на душе – радостное томление. Поднимаясь к себе домой, я уже знала, что на следующий день встречу вечернюю зорьку на одном из красивейших ишимских озёр. И едва над водой опустятся прохладные осенние сумерки, дыхание вновь начнёт замирать от чужих выстрелов, а сердце бешено забьётся, когда прямо на головой, разрезая воздух крыльями, пролетит стайка диких уток. И чужая собачка принесёт к ногам сбитую кем-то птицу… Утиная охота – это настоящая поэзия, это то, что можно либо не принять изначально, либо влюбиться раз и навсегда. Наверное, ради таких мгновений и стоит жить. Главное, сохранить их не только в памяти, но и иметь возможность обязательно их повторить.
Юлия Кроо. Фото автора.