Отшельник осеннего леса

Нес  на плече мешок с зерном для подкормки лесного народа. Ноша гнула мне спину, и я, время от времени, перебрасывал груз с одного плеча на другое, подхватывал его освободившейся рукой и  прижимал к потной шее. Тропа, минуя лесной валежник, шла через живую чащу, и  очень скоро сквозь строй  тонкомерного осинника  стал  проглядываться   край  некошеной  Елани.   Он зазывно  желтил мой близкий горизонт и обещал что-то радостное.  Трудно было не поверить  этим призрачным  обещаниям. Ведь нам, охотникам, всё по плечу.

Лесной воздух,  пропитанный  винным запахом  опавшей листвы,  сладко грел мои мечты и  воображение.  Я высыпал зерно там, где  близко сходились  края трех лесных болот. Травы здесь были повсюду примяты следами и лежками зверей. Мне стало жарко. Я снял лыжную шапочку и устало присел на поваленный ствол обомшелой  осины.  Горячо и тесно билось в груди сердце. Шумела кровь в ушах, беспокойно толкалась в запястьях.  Смотрел, как в сотне шагов от меня, за кустами тальника,  кормились на березах тетерева.  О чем-то спокойно кококали тетерки. Вскоре вся  стая бесшумно канула в темноту подлеска, оставив без нее    желтеть над болотом холодную   зарю. 

В ее слабом   свечении, справа от меня, остановился и присел на колени лесной отшельник.  Днем он прикидывался старым черным пнем, а теперь  я хорошо видел его невысокую чуть расплывчатую  фигуру полугнома-получеловека в темном шлеме.  Прикрывая  левое    ухо рукой, чтоб многочисленные лесные  шорохи не мешали ему слушать, он  с пристальным   вниманием   смотрел  перед собой,  вглубь полусгнившего       пня, будто пытался увидеть или услышать там  что-то потаенное,   но чрезвычайно  важное  ему в ту минуту. Он смотрел долго и терпеливо, будто  ожидал    чьей-то  подсказки,  ухватившись  за которую,  он  смог бы  расшифровать  код   давно забытой им истины, упрятанной   сейчас в матрице  мертвого дерева.  

Какие    сказки мог   еще поведать    вечер?  Слышно было, как у житного поля  заревели, сходясь для драки два гурана.  Но  тот, у которого голос был басовитей,   подавал свои позывные  с одного места (видно не хотел далеко отходить от самки), второй же, отважно  шел  навстречу его крикам.

Близкие  перемены  в природе легко  угадывались  в стылом  воздухе.  Мои  дышки поднимались и таяли среди голых ветвей. Пора было возвращаться в натопленный дом, к футбольным репортажам, электронным письмам друзей, звонкам…