Своя жизненная цепочка

В сибирскую глубинку Давыд Давыдович Керн приехал вместе с матерью в 41-ом, когда по стране страшными шагами шла война. Тогда их, по паспорту имевших национальность «немцы», посчитали опасными социальными преступниками и депортировали из Поволжья в Тюменскую область.

– Мне было пять лет. Отца забрали в действующую армию, затем попал в трудовую. Мама уезжала одна, собрав кое-какие вещи, а рядом мы – восемь ребятишек, мал мала меньше…– вспоминает Давыд Давыдович. Военное лихолетье в душе каждого оставило неизлечимые раны. В дома приходили «чёрные» похоронки. На фронтах оставались солдаты, так и не дожившие до победы. Повсюду звучало не всем понятное слово «репрессии».

– В сентябре 1941 года мы приехали в деревню Васильевка. Через шесть лет нас нашёл отец. Как он это сделал? Где узнавал про наше местонахождение? Не знаю…Может, и рассказывал матери, только мы это не слышали. Да и не поняли бы в силу своего возраста, – говорит мой собеседник.

Тяжёлое время было. Война осталась позади. Искалеченная страна «зализывала» раны. Семья Керн переехала в Майку. Здесь поселились в небольшом домике. А в 1954 году отца реабилитировали.

– Непонятно всё это для меня… Репрессии… Кому они были нужны? Да и не вникал я особо в это дело. Слава Богу, живы остались. Хотя из далёкого детства нет-нет и всплывёт картинка, когда вслед ребятня кричала: «Фашист…». Обидно становилось, слёзы в глазах. А потом забывалось. Вместе с другими детьми и играли, и в школу ходили. Ещё вспоминаю, что под надзором комендатуры ходили, без разрешения и отметки не могли даже в Катайск выехать, так было строго, – рассказывает Д.Д.Керн.

В 1971 году родители, братья, сёстры Давыда Давыдовича уехали в родную Саратовскую область. А он остался здесь. Уже женат был на местной девушке, детки подрастали.

– Не хотел уезжать из Майки, в этой деревне уже стало всё родным и знакомым. Так всю жизнь здесь и прожил. Трудился трактористом, одно время занимал должность управляющего. Построил свой первый дом. Вырастили с женой сына Ивана и двух дочерей – Ольгу и Лидию. Потом супруга заболела и умерла. Какое-то время жил один. Затем во второй раз женился. В 90-ом году ещё один дом возвёл, в нём сейчас и живём. У меня уже шесть внуков и столько же правнуков. Богатый я дедушка! – Давыд Давыдович смеётся.

…Возле зеркала на полке шкафа стоят многочисленные фотографии, на которых запечатлены родные лица. Дети, внуки. В самом центре – большой портрет внука Алексея, который сейчас служит в армии.

– Это моя гордость. Скоро уже вернётся, встречать будем за семейным столом. Защитник! – говорит Д.Д.Керн и добавляет: – Мне не довелось служить, «врагов народа» в ряды Вооружённых сил тогда не призывали…Мда-а… А какие мы по сути враги были? Только что в паспорте национальность указана да историческая Родина – Германия, там близкие проживают. А мы родились в Поволжье. Ну так распорядилась судьба, что некоторое время считались опасными для общества, ничего не поделаешь. Время вылечило всю боль и обиды.

И где-то там, внутри шкафа, лежат давние документы, подтверждающие реабилитацию отца. Старые пожелтевшие листы, такие дорогие и нужные, снявшие клеймо, которое когда-то поставила судьба… В районном архиве имеются списки эвакуированных, прибывших во время Великой Отечественной войны в наш край. В данном документе указаны фамилии немецких семей, 266 из которых приехали из Поволжья, 189 – из Ленинграда. Все семьи многодетные, это были люди разных профессий, которые (большей частью) остались в районе жить и трудиться. До сих пор у нас проживают и их наследники. В списках эвакуированных значится и фамилия Керн…

… По чистому уютному дворику важно расхаживают нахохлившиеся от октябрьского ветра курицы. В саду облетают последние пожелтевшие листья. Осень…

– Коровку ещё держим с Анастасией Тимофеевной, курочки вон ходят, в загоне овечки. Нам не скучно, есть чем заняться, – кивает головой Давыд Давыдович.

Каждому из нас жизнь приготовила испытания, которые нужно пройти. Они закаляют, делают твёрже характер, воспитывают целеустремлённость, силу воли. Д.Д.Керн пережил многое. Июнь 41-го, долгая дорога-изгнание из родных мест, сибирская глубинка, ставшая для него близкой… Жизненная цепочка. У каждого она своя.

Фото автора