Крестьянское восстание 1921 года на Сорокинской земле

–В этом году Сорокинский муниципальный район отмечает 90-летие со дня образования. Вполне понятен интерес к истории района, который был образован в 1924 г. на территории Большесорокинской, Вознесенской и Готопутовской волостей Ишимского уезда. Образованию района предшествовало трагическое событие 1921 года – крестьянское восстание, которое началось в Ишимском уезде Тюменской губернии и затем распространилось на все её уезды, на некоторые уезды Омской, Челябинской и Екатиринбургской губерний. По разным оценкам, в крестьянском восстании принимали участие от 50 до 100 тыс. повстанцев.

Главной причиной крестьянского восстания явилось введение в 1920 г. государственной продовольственной разверстки. Положение в стране с продовольствием было трудным. Население голодало, не хватало хлеба. 20 июля 1920 г. принимается Постановление Совета народных комиссаров «Об изъятии хлебных излишков в Сибири». Постановление обязывало сибирское крестьянство немедленно приступить к обмолоту и сдаче всех свободных излишков хлеба урожаев прошлых лет (с доставлением их на станции железных дорог и пароходные пристани). Конечный срок обмолота и сдачи всех излишков от урожаев прошлых лет устанавливался к 1 января 1921 г. Одновременно с продразвёрсткой по обязательной сдаче излишков хлеба от урожаев прошлых лет определялась продразвёрстка на излишки хлеба нового урожая. Волостные и сельские советы, ревкомы были обязаны привлечь всё население к обмолоту и сдаче хлеба, в случае необходимости привлекать население к обмолоту в порядке трудовой повинности. Виновных в уклонении от обмолота и сдачи излишков, всех ответственных представителей власти, допустивших это уклонение, должны были карать конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагеря. Для продовольственной работы в Сибирь были направлены продовольственные отряды численностью 6 тыс. рабочих, вооружённые отряды в количестве 9 тыс. штыков и 300 сабель.

Продразвёрстка на Тюменскую губернию была назначена в размере 8 млн. 177 тыс. пудов. Удельный вес Ишимского уезда в продразвёрстке был значительным. Он составил 65,85% всей губернской продразверстки, 5 млн. 385 тыс. пудов. Государственная продразвёрстка распространилась почти на все сельхозпродукты – хлеб, картофель, мясо, молоко, овощи, яйца, масло, масленичные семена, сено, шерсть, кожу, овчину. Декретом ВЦИК от 21 марта 1921 г. взамен продразвёрстки вводился продналог – твёрдо фиксированный продовольственный натуральный налог, взимаемый с крестьянских хозяйств. Продразверстка осуществлялась по принципу классового деления крестьян – бедняки, середняки и кулаки. В основании такого деления находилась мощность хозяйства. К беднякам относились крестьяне, не имеющие хозяйства, к середнякам – имеющие хозяйства, не пользующиеся наёмным трудом, к кулакам – пользующиеся наёмным трудом в целях извлечения для себя выгоды.

Губернский продовольственный комитет выполнил государственную развёрстку на 102% по хлебу и зернофуражу, 150% по масличным семенам. Но какими усилиями это было сделано... В телеграмме губернского руководства продовольственным конторам в середине октября 1920 г. указывалось, что «до выполнения 60% развёрстки председателей волисполкомов, сельсоветов, сознательно задерживающих развёрстку и пассивно относящихся к её выполнению, арестовывать и препровождать в губчека, партийных – в губком. … У населения, упорствующего в сдаче продуктов, реквизировать всё, не оставляя нормы. Сознательно скрывших продукты арестовывать, у них конфисковать имущество в пользу государства для передачи неимущим людям, которые полностью выполнят сто процентов всякого рода развёрсток. Сведения об арестах широко опубликовывайте в печати».

По окончании государственной развёрстки уезд объявлялся самоснабжающимся уездом. Это означало, что в волости хлеб не ввозился, также как и в те волости, которые выполняли хлебную государственную развёрстку. Постановлением губернского исполкома советов и продовольственного комитета от 22 января 1921 г. была введена внутренняя развёрстка. Весь поступивший по ней хлеб оплачивался по твёрдым ценам и мог расходоваться только по разрешению уездного продовольственного комитета преимущественно в размолотом виде по установленной норме и по твёрдой цене.

Руководство уезда в телеграмме в Народный комиссариат продовольствия высказало своё мнение по поводу внутренней продразвёрстки, отличавшееся от позиции губернского исполкома и продовольственного комитета. «Продорганы, проводя развёрстку, руководствовались принципом – во что бы то ни стало выполнить развёрстку, не считаясь ни с какими последствиями. Они сделали то, что половина волостей уезда, менее богатых хлебом, остались совершенно без хлеба. Во многих волостях, беднейших хлебом и не выполнивших полностью госразвёрстки, ещё в начале января 1921 г. оставлено было не только кулакам и середнякам, но и беднякам от 30 фунтов до двух пудов на едока не на каждый месяц, а на всё время до нового урожая. Семян также не было оставлено. Семена оставлялись только в случае выполнения развёрстки полностью из оставшихся излишков, что возможно было для более богатых хлебом волостей. Население уезда, учитывая необходимость госразвёрстки, сдавало хлеб, надеясь в случае необходимости получить от государства продовольственный, а главное – семенной хлеб к сроку».

В уезде зажиточные и богатые крестьяне прятали хлеб и другие сельскохозяйственные продукты в ямах или в лесных кладях. Крестьяне неурожайных волостей, не имея в достаточном количестве хлеба, ели лебеду и другие суррогаты, ездили в разные уезды (прежде всего в Петропаловский уезд) для обмена скота на хлеб. Реакция крестьян на продразвёрстку, а затем на продналог и способы их осуществления была резко отрицательной. Государство применяло репрессивные меры (вплоть до конфискации имущества).

Об отрицательной реакции крестьян свидетельствует, в частности, заявление жительницы деревни Большебоково Готопутовской волости М.П. Ольковой уездному продовольственному комиссару И.М. Гуськову 18 декабря 1920 г.: «Вами был конфискован весь скот у моего мужа гражданина деревни Большебоково Романа Федотовича Олькова, и теперь наше имущество разрушилось безвозвратно. Спрашивается, чем же мы должны продолжать наше существование? Неужели я должна нести наказание за своего мужа? У меня шестеро детей при себе и седьмой – в рядах Красной Армии. К чему теперь он придёт домой и за что примется? Неужели он ради того проливает кровь, защищая советскую Россию? Что же я должна делать с шестью детьми и к чему их пристроить, не зная никакого ремесла? Да ведь я то же делала в продолжение 28-летнего проживания в замужестве. Что же прикажете мне – проситься в богадельню на Ваш хлеб? Чем же должна существовать советская Россия в будущем, если Вы сейчас в корень разоряете среднее хозяйство, которое является оплотом республики? Подумайте, тов. Гуськов, серьёзно об этом. И я, в свою очередь, категорически прошу Вас сделать распоряжение об отложении конфискации, т.к. развёрстку мы выполнили сполна, хотя и в ущерб себе, а на сём заявлении прошу меня уведомить соответствующей резолюцией о Вашем решении».

Уездный продовольственный комиссар И.М. Гуськов в письме члену коллегии губернского продовольственного комитета Я.З Меерсу 17 декабря 1920 г. писал, что «в Готопутовской, Вознесенской и Большесорокинской волостях хлеба излишков крайне незначительное количество. Забираю семенной, также продовольственный. Прошу выслать в Большое Сорокино отряд в двадцать человек».

В докладе И.М. Гуськова уездному продовольственному комитету 18 декабря 1920 г. отмечается, что «15 декабря члены Большесорокинского волисполкома были разбросаны мною по обществам для выполнения хлебной и др. развёрсток. При этом каждому было приказано немедленно изъять у населения весь обмолоченный хлеб ввиду того, что сознательно затягивается обмолот. Между тем … 18 декабря … я установил, что член волисполкома Старовойтов, которому предписано было выполнение развёрсток в Стрельцовском обществе, и председатель Стрельцовского сельсовета Василий Стрельцов не приняли требуемых мер и не отправили ни одного фунта хлеба, а занимались учётом, в чём им помогал член РКП Большесорокинской волячейки Дмитрий Грязнов.

Грязнов прямо заявлял гражданам Стрельцовского общества, что до производства учёта и выяснения излишков хлеба сдавать его не следует. Означенное обстоятельство и бездеятельность Старовойтова и Стрельцова повлекли к тому, что хлебная развёрстка в дер. Стрельцово и Крутихе была сорвана, что, в свою очередь, оказало влияние на окружающие деревни, в которых выполнение хлебной развёрстки также приостановилось. ... Я нашёл необходимым арестовать и препровождаю в Ишимский упродком члена волисполкома Старовойтова и председателя Стрельцовского сельсовета Стрельцова на принудительные работы впредь до выполнения развёрсток Стрельцовским обществом, Дмитрия Грязнова – для препровождения в Тюмень в распоряжение губкома РКП(б)». Секретарь Тюменского губкома С.П. Аггеев, ознакомившись с докладом И.М. Гуськова и его распоряжением об аресте Д. Грязнова, наложил резолюцию, адресованную Г.С. Инденбауму: «Губком находит странным, что Вы направляете арестованных членов РКП на продработу в губком. Это неправильно. Препровождая обратно т. Грязнова, губком всё же указывает, что Гуськов, по-видимому, слишком зарвался и по пустякам арестовал человека. Предлагаем отпустить».

В губернии срок выполнения продразвёрстки был определён к 1 декабря 1920 г. При её осуществлении применялись жестокие меры. В уезде было принято решение арестовать всех без исключения кулаков в некоторых волостях, включая Большесорокинскую волость. При их аресте населению объявлялось, что они берутся заложниками впредь до выполнения уездом продразвёрстки целиком.

Началом крестьянского восстания в уезде следует считать столкновения крестьян с продотрядами. Первоначально такие столкновения происходили в Челноковской, Чуртанской, Викуловской, Готопутовской, Каргалинской и Большесорокинской волостях. О сопротивлении крестьян вывозу хлеба в связи с отсутствием его излишков свидетельствует рапорт губернской продовольственной тройки по Большесорокинской волости, подписанный её председателем Горшковым, членами – Живописцевым и Звериным, губернскому продовольственному комиссару Г.С. Инденбауму. В рапорте отмечается, что «27 декабря 1920 г. прибыли в Большесорокинскую волость в расположение работ продотряда 85 и, ознакомившись с выполнением работ по выполнению развёрсток, выяснили, что развёрстка проходит слабо. … По всему Большесорокинскому району хлебная развёрстка выполнена в размере 6%. Райпродкомиссар тов. А.Ф. Коротков согласно личнму распоряжению упродкомиссара Гуськова оставлять норму гражданам по три пуда приступил к работе в Пинигинском обществе до нашего приезда… Крестьяне, сгруппировавшись из нескольких селений, не допустили выгрузки хлеба, причём угрожали красноармейцам вступить с ними в столкновение и угрожали избиением райпродкомиссара, в силу чего который вынужден был выехать, не докончив дело… Не желая проливать крови или, вернее, не имея под собой определённой почвы принять на себя такую ответственность, так как крестьяне не имеют излишков согласно нормы 7 пудов на едока, мы запросили нарочным от упродкома, какие принять меры. Нарочный после долгих усилий взять подводу (так как крестьяне имеют прочную связь и вы-ставили повсюду конные и пешие заставы, не пропуская никого), вы-ехал в гор. Ишим в ночь на 29/ХII, прибыл обратно с предписанием тов. Маерса принять самые суровые меры. Рассмотрев детально своё положение, мы пришли к заключению, что выступать на путь открытого подавления оружием окружных деревень, имея враждебное отношение к нам, с 16 красноармейцами, вооружёнными старыми берданами, имея в запасе по 15 патронов на человека и не имея связи с соседними отрядами, невозможно. Мы решили подойти к крестьянам более мирным путём: составили подложный документ, как будто полученный от тов. Маерса… Под видом делегации взяли заложников и отступили с отрядом и заложниками в числе пяти человек в волость. По прибытию в волость издали приказ, что волость объявляется на военном положении, и нарочным затребовали из Готопутово отряд в числе десяти человек… Крестьяне, имея связь с соседними деревнями, страшно озлоблены и чувствуют себя вполне сильными для оказания сопротивления, что видно из их поступков и разговоров. Нас совершенно отказывались кормить, красноармейцев называли кровопийцами и всячески наносили оскорбления нам и другим ответственным работникам. Предлагали с угрозой покинуть … деревню, говоря, что всё равно мы вам не дадим ни одного фунта без крови. На наше предложение разойтись мирно по домам они ответили, что месяц будем стоять, но не разойдемся. На последнюю нашу попытку обойтись мирным путём, для чего было предложено сельсовету объявить гражданам, что, если они не разойдутся, тогда сельсовет сложит с себя полномочия и будет безвластие, что недопустимо в республике, они категорически отказались разойтись, после чего нами были … [взяты заложники]. Предвидя, что со стороны граждан Пинигинского общества могут быть приняты меры к освобождению арестованных, дабы предупредить это, в ночь на 30/ХII выступили с вооружённым отрядом в количестве 29 человек для окончательного подавления сопротивления и выгрузки всего хлеба, оставляя по два пуда на едока, ареста всех руководителей и конфискации всего имущества».

29 декабря 1920 г. в Пинигино прибыли продовольственный работник Коротков и отряд Зубринского. Коротков потребовал полного выполнения продразвёрстки. Крестьяне, собравшиеся толпой, отказались. Раздавались выкрики: «Лучше помереть от пули, нежели от голода». Зубринский приказал разойтись по домам, но толпа не расходилась. Было сделано предупреждение о том, что будет употреблено оружие. Дано два залпа в воздух. После того как толпа не расходилась, был дан залп по толпе. Крестьяне бросились бежать, 17 человек ранены, из них трое умерли от ран.

В постановлении губернской продовольственной тройки Большесорокинской волости от 30 декабря отмечается, что установлены жители Пинигино, злостно упорствующие против проведения продовольственной кампании. Среди них названы Н.Д. Жуков, С.М. Чикирев, Ф.А. Субботин, О.П. Стольников, С.В. Сугиняев, Н.А. Фирулёв, А.А. Кирпичёв, Ф.С. Знаменский, М.А. Шипицын. Они были названы в качестве «обвиняемых, как главных руководителей восстания, в самовольном созыве общественного собрания, в организации связи с соседними деревнями для открытого возмущения жителей всей волости, в агитации против советской власти, в задержании и попытке ареста и избиения ответственных работников при исполнении боевых заданий, в постановке военного положения в деревне, для чего с их стороны были высланы конные и пешие заставы и дозоры, не пропускавшие проезжающих лиц, и в грубой форме было отдано приказание очистить их селение от солдат и т.п. якобы «кровопийцев». Продтройка постановила: первых пять вышепоименованных граждан арестовать и препроводить в Тюмень для предания суду продрев-трибунала с конфискацией всего имущества, а последних четырёх задержать в качестве заложников с конфискацией части имущества. У остальных жителей Пинигинского общества, обвиняемых в неисполнении приказа губпродкома, постановили изъять весь хлеб, оставив самую минимальную норму. … Тиренского Марка, Стрельцова Данилу и Стрельцова Дмитрия препроводить на принудительные работы при Большесорокинском ссыппункте сроком на 14 суток».

В уезде в 1921 г. был неурожай. Собранного хлеба не хватало даже для населения из расчёта по норме – восемь пудов на едока в год. Дефицит продовольственного хлеба и семенного зерна составил около 6,5 млн. пуда. В связи с плохим урожаем и недовольством продналогом отношение крестьянских масс к коммунистам и советской власти было враждебным. В середине ноября президиум губернского исполкома советов обратился во ВЦИК с ходатайством о снятии продналога с уезда, за исключением шести волостей, и о признании его неурожайным.

В 1921 г. крестьянское восстание в Большесорокинской волости развивалось активно. Волость была занята повстанцами 3 февраля. Все дела волостного исполкома, кроме дел общей канцелярии и волостного загса, уничтожены. Четвёртого февраля в волости приостановилась работа по лесозаготовкам. Повстанцы действовали решительно и организованно. Их сопротивление было упорным, поскольку здесь были сосредоточены активные повстанческие силы. 19 февраля 1921 г. красноармейцы 254-го полка заняли Большое Сорокино, а 23 февраля волостной революционный комитет приступил к исполнению своих обязанностей. С 19 по 29 апреля волость была занята повстанцами. В июне и августе отряды повстанцев делали набеги в Большесорокинской волости. Здесь действовали организованные и хорошо вооружённые отряды повстанцев численностью в 500–700 чел. под командой П.С. Шевченко (в августе был убит в бою в районе Балахли), Сикаченко. Отряды базировались в Аромашевской, Кротовской и других близлежащих волостях. Они запасались на зиму продовольствием, снаряжением и вооружением для продолжения борьбы. 20 августа 1921 г. повстанцы заняли Большое Сорокино и Пинигино, отбили обоз, взяли в плен часть красноармейцев. Вступили в бой в деревне Малый Кусеряк с красноармейскими частями, но отступили. В сентябре отряды численностью 500–700 человек разбились на мелкие отряды и скрывались в некоторых волостях, в том числе в Большесорокинской волости. Повстанческими отрядами руководили Юриков, Сикаченко (бывший председатель волостного исполкома, был захвачен в плен). Отряды боёв не принимали, осуществляли налёты и убийства. При налётах на деревни повстанцы старались увести лошадей, разграбить ссыппункты, продовольственные конторы и мобилизовать население. В конце октября отряд Юрикова осуществил налёт с грабежом на Большое Сорокино. Из этого села отрядом была выбита рота 258-го полка. Положение было восстановлено 7-ой ротой 505-го полка, занявшей 31 октября Большое Сорокино. Повстанческий отряд скрылся. Для его ликвидации 8-я и 9-я роты 505-го полка были переброшены из Аромашево в Большое Сорокино.

В Готопутовской волости крестьянское восстание также проходило активно. 2 февраля 1921 г. волостное собрание сельских советов приняло резолюцию по продовольственному вопросу. «Заслушав доклад и усматривая тяжёлое положение населения на продовольственном фронте, безвыходность его, сложившуюся на почве ссыпки всех хлебов в общие амбары в выполнении государственной развёрстки, каковой хлеб был предназначен к вывозке из пределов волости, несмотря на наше ходатайство об удовлетворении нас продовольствием, как голодающих, получался категорический отказ, ввиду чего ясно обрисовалась картина голодной смерти в недалёком будущем, что заставляет нас оградить себя от упомянутой смерти, и потому решили произвести между собой сплочённую организацию для защиты своих человеческих прав и весь имеющийся хлеб в амбарах сдать вновь избранным повстанческим органам».

В волости крестьянское восстание началось по приказанию Викуловского повстанческого штаба. Руководителем повстанческого движения в Готопутово стал Н.К. Иноземцев, бывший волостной военком, бывший комбат, коммунист. Его помощником был Чагин, писцом – учитель Тарасов. По приказанию Н.К. Иноземцева арестовали милиционера Селивёрстова и всех коммунистов. При волостном исполкоме организовали военный штаб. Штаб держал связь и подчинялся Викуловскому военному штабу. Третьего февраля штаб повстанцев объявил мобилизацию граждан от 18 до 35 лет, унтер-офицеров – до 40 лет. Н.К. Иноземцев стал формировать отряды, назначать в них командиров из местных жителей. Командные должности в повстанческих отрядах заняли И.И. Медведев, Я.Н. Ольков, А.А. Ольков, Н.П. Захаров, Д.А. Григорьев, Ф.А. Платонов. В заключительном акте следователя губернского революционного трибунала А. Савицкого по делу о вооружённом восстании в Готопутовской волости от 16 января 1922 г., кроме вышеуказанных шести командиров отрядов, названы 57 активных участников крестьянского восстания, которые старались помочь повстанцам. Одни из них агитировали за восстание, другие были в отрядах, приносили скрывавшееся оружие, порох, участвовали в арестах милиции, коммунистов, возили срочные пакеты от одного штаба к другому, доставляли продовольствие. Жертвами со стороны советской власти в волости стали Терешко и Панов, которые повстанцами были увезены и убиты в Викулово. В июне и августе отряды повстанцев делали набеги в волости. Так, 30 августа повстанцы численностью в 100 человек действовали в волости, в Знаменщиково и Желнино. А 31 августа они скрылись в направлении на деревню Тиханиху. Этим отрядом командовал Шаронов, происходящий из Жидоусово. В конце октября отряд Юрикова осуществил налёт с грабежом на Готопутово. В начале декабря повстанческий отряд численностью до 50 человек под командой Юрикова находился в районе Тихоновской дачи. Судьба Юрикова неизвестна.

Основной костяк восстания –крестьяне. Вместе с тем его социальный состав включал бывших офицеров и унтер-офицеров, служащих учреждений, работников местных промышленных предприятий, сельских советов, представителей интеллигенции, красноармейцев, перешедших на сторону повстанцев. Это во многом было связано с тем, что в населённых пунктах, охваченных восстанием, повстанцами была объявлена мобилизация мужского населения от 18 до 45 лет, унтер-офицерского ополчения – до 50 лет. Население некоторых деревень не-охотно шло на призыв мобилизации, но из-за угроз приходилось идти. В губернии с 5 по 20 июля 1921 г. был объявлен двухнедельный срок добровольной явки и сдачи оружия скрывающимся в лесах повстанцам, который продлевался до 27 июля. В этот период всем добровольно явившимся повстанцам объявлялась полная гарантия неприкосновенности личности и возвращения конфискованного имущества. Средствами борьбы повстанцев являлись сохранившиеся винтовки, привезённые солдатами с фронта; скрытое оружие после гражданской войны; оружие, отобранное у продовольственных отрядов и милиции; охотничьи ружья. Использовались вилы, пики, сделанные из зубьев борон. Боеприпасами служили оставшиеся после Гражданской войны патроны, отобранные у продотрядов и милиции, охотничий порох, имевшийся у населения. Во многих волостях для управления повстанцами были организованы военные штабы и комендатуры в деревнях и сёлах, связь между которыми поддерживалась преимущественно на подводах и верхом, телеграфом и телефоном, если они имелись.

Повстанцы активно выступали против коммунистов. Наиболее общими являлись лозунги: «Долой коммунистов, да здравствует советская власть!», «Да здравствует общенародная власть, но без коммунистов!». Коммунисты подвергались издевательствам, избиениям, пыткам, расстрелам. Так, в обращении повстанцев полка П.С. Шевченко к коммунистам в июле 1921 г. сказано: «Товарищи, первым долгом уведомляем вас о том, а именно, чтоб вы не делали зверской расправы с партизанскими семьями, а то даём вам честное слово, что вас и ваши семьи партизаны будут уничтожать до корня. И будем производить такую короткую расправу, что хуже которой не может быть. Одним словом, будем всех превращать, как говорится, в капусту. Довольно вас миловать, довольно прощать вам за ваше зверство».

В ликвидации крестьянского восстания принимали участие местные отряды милиции, части ближайших военных гарнизонов, войсковые соединения. Общая численность действующих военных частей в губернии составляла 4 тыс. 750 человек. Для ликвидации повстанческих отрядов, охраны и вывозки хлеба командующий войсками губернии Г.А. Буриченко в телеграмме помощнику главкома по Сибири В.И. Шорину 21 мая 1921 г. просил оставить в уезде пять батальонов, в том числе на участке Кротово – Готопутово – Викулово – Большое Сорокино – Абатское два батальона. В каждом батальоне насчитывалось 250 штыков.

Уездным исполкомом принимались недостаточные меры для ликвидации крестьянского восстания. В начале восстания исполкомом был отправлен в Большесорокинскую волость политическо-агитационный пропагандистский отряд, в состав которого вошли 5 коммунистов. Он должен был возвратиться обратно, организовав ревком в Быструхе, Куимовой, с. Большое Сорокино и Вознесенке. Однако отряд не выполнил возложенных на него задач, поскольку вынужден был отступить из волости из-за быстро растущего крестьянского восстания. Волостные исполкомы в основном бездействовали. На заседании коллегии отдела управления уездного исполкома советов 10 марта 1921 г. рассматривался вопрос о состоянии в Большесорокинской, Готопутовской и Вознесенской волостях. Был утверждён состав Большесорокинского волостного революционного комитета: председатель – Старовойтов, члены — Грязев и Козлюков. Волостному революционному комитету предписывалось распустить все сельсоветы и немедленно организовать сельские революционные комитеты (из трёх надёжных, преданных советской власти товарищей). Списки на утверждение нужно было представить в отдел управления. Предписывалось сообщить управлению уездной милиции о том, что члены Рядовиченского сельсовета Г. Юрченко, С. Кумаев, Малосорокинского сельсовета — делопроизводитель Ал. Тысецких, все члены Ворсихинского, Александровского, Козловского и Стрельцовского сельсоветов участвовали в восстании. Председателем Готопутовского волостного революционного комитета утвердили Лопухова, членами - Наворуева, Козлова и Инчина. На основании постановления губернии Вознесенский волостной исполком распустили и организовали волостной революционный комитет, в состав которого временно назначили председателем Власенко, членами – Самоедова, Кожекина и Силченко. Вознесенскому волостному революционному комитету предписывалось все сельсоветы распустить и организовать сельские революционные комитеты (из трёх преданных советской власти товарищей). Исполком просил уездный партийный комитет об откомандировании одного члена партии для назначения его на должность председателя Вознесенского волостного революционного комитета.

В декабре 1921 г. на всей территории губернии крестьянское восстание ликвидировано и восстановлены советские органы управления. Оставшиеся повстанцы рассеялись мелкими небольшими группами в три–семь человек и одиночками, скрывались в лесах и пашенных избушках, ушли в наиболее отдалённые глухие места. Активности не проявляли. Лишь некоторые из них грабили на дорогах проезжавших крестьян.

В ходе крестьянского восстания пострадало много людей. Воинские части и милицейские отряды при захвате в плен повстанцев иногда расстреливали их на месте, забирали у крестьян лошадей. Некоторые из них в освобождённых от повстанцев волостях брали и присваивали «бесхозяйственное» имущество. Отряды сёл и деревень, сформированные уездными исполкомом и партийным комитетом, а также те отряды, которые сформировались сами, занимались грабежами, отбирая у крестьян лошадей, сено, одежду, продукты. К суду ревтрибунала привлекались работники, которые своими действиями по проведению продразвёрстки дискредитировали советскую власть.

Повстанцы убивали коммунистов, продовольственных работников. Отряды повстанцев производили налёты на волостные исполкомы, забирали товары в кооперативах, в складах продовольственных контор. Многие повстанцы были переданы суду ревтрибунала и репрессированы. Расстрелу подлежали руководители крестьянского восстания; люди, занимавшие командные должности в отрядах повстанцев; повстанцы, взятые в плен и освобождённые, если они вторично попали в плен в боях с советскими войсками; люди, не сдавшие огнестрельного оружия, после того как был опубликован приказ о его сдаче; люди, уличенные в поджоге, порче железнодорожных путей и сооружений, телеграфных проводов; агенты железнодорожной службы, в отношении которых установлены их связь с повстанцами и помощь повстанцам. За декабрь 1923 г. в список обвиняемых включены обвиняемые в участии в крестьянском восстании жители Большесорокинской волости. Из деревни Александровки И.А. Бураков, А.И. Губин, М.И. Ревякин, И.С. Чечулин (обвинялся также в убийстве милиционера), с. Большое Сорокино – Ф.И. Авдеин, А.Ф. Чечулин. Жители Крутихи П.А. и В.А. Лоцмановы обвинялись в участии в восстании и краже имущества сельских коммунистов. Жители Вознесенской волости Г.Е. Дошин, Н.Е. и И.Е. Решетниковы, Н.Д. Сидоров обвинялись в участии в восстании.

Подводя итоги, следует отметить, что крестьянское восстание принесло колоссальные человеческие и экономические потери, материальные разрушения. В советское время участники крестьянского восстания назывались бандитами, повстанческие отряды – бандами. В современных условиях их называют борцами против коммунистов и советской власти. Та и другая оценки – небесспорны. В 20-е годы прошлого столетия был голод, страна нуждалась в хлебе, поставщиками которого являлись крестьяне. Государство принимало меры по ликвидации голода и крестьянского восстания. С этим обстоятельством необходимо считаться. Однако способы получения государством хлеба у крестьян не соответствовали крестьянским интересам, не могут быть оправданы, быть признаны правильными и справедливыми. Крестьянское восстание – это гражданская война. В ней были убийства, расстрелы, грабежи с обеих сторон – восставших крестьян и советской власти. Это обстоятельство также надо принимать во внимание при оценке крестьянского восстания.