Была война, но мы пришли живыми

Это же просто и каждому понятно, что дом, заставленный добром, ещё не дом. И даже преогромный. И даже украшенный живыми цветами. Когда он многолик и многозвучен, когда от калитки до плиты наполнен добрым теплом – вот это дом. И даже когда через многие годы смолкают звуки и уходят люди, он не перестаёт быть домом, поскольку сохраняет это тепло.

Твоё тепло, моё тепло

Дом Алексея Григорьевича и Марии Павловны Шутько в Новой Деревне опустел и погрустнел. Дети и внуки приезжают по праздникам, по безотлагательной надобности, когда родители прихворнут, или, как совсем недавно, помощь по хозяйству потребуется. А случилось что. В морозы печь стали сильно калить, и чуть не загорелось у пола. Хозяйка говорит, дети «в кою поречку переклали печь, мы и замёрзнуть не успели». Всю заново перебрали и сложили новую.

Двор с хозпостройками, примыкающими к дому, хранит память о тех годах, когда водилось здесь много живности, мычащей и хрюкающей, гогочущей и кудахтающей. У дочек, Тони и Гали, здесь было место для балаганов и кукол, других девчоночьих игр, к которым родители относились почтительно. В ту пору деревня была большая и весёлая. Работали начальная школа, клуб, где собирались взрослые и молодёжь.

Через годы и войны

Отцы и деды супругов Шутько были участниками и свидетелями важных исторических событий и переломных эпох – первых пятилеток, коллективизации, великой всенародной битвы с фашизмом. Детям и внукам выпало жить в относительно спокойный и благополучный период. Для них родительский дом начинается с рассказов бабушки и дедушки о малой родине, далёком детстве и юности.

– Тут родились, тут и состарились, дочка, – говорит мне Мария Павловна. И поясняет: – На девятый десяток живём.

Линия Марии Павловны – коренные новодеревенцы. Через речку стоял родительский дом – сейчас его нет. – Тятя – Павел Филиппович Дементьев, мама – Наталья Арсентьевна. Она из Гришенковых, зажиточной семьи. А у Лёни прадеды с Полтавской области. Самоходами их звали в деревне.

Про самоходов Мария Павловна говорит, что народ понаехал работящий и грамотный. Кузнецы и бондари, печники и плотники отменные. И земледельцы хоть куда. Крепкий народ.

Алексей Григорьевич и Мария Павловна не могут в точности назвать даты, рассказать в подробностях о тех годах, о том, что называют родовые корни. Время стёрло имена и лица. Не грустят по прошлому. Когда говорят, что раньше было лучше, спокойнее, возражают: спокойного времени не было. Просто тогда было детство, юность. Часы шли неторопливее, значительнее. И смотрелись старинные часы иначе, чем сегодняшние, с бешено бегущими цифрами на диковинных циферблатах.

Возможно, нынешнее поколение, для которого кризисы, теракты и военные конфликты являются каждодневной информацией, не способно до конца понять тот удар, который нанесла война. Даже сейчас, семьдесят лет спустя, Мария Павловна воспринимает её как всенародную беду.

– О, матушка моя, – всплёскивает она руками, когда речь заходит о Великой Отечественной войне, – у нас и тятю, и брата воевать забрали. В войну уж шибко-то всем досталось.

Отца увозили без меня – я на третьем кордоне в няньках была. А брата Михаила вместе с мамой провожала. Пешком с ним пришли из деревни к военкомату. Там их по подводам распределили. Он говорит: «Всё, мама, я поехал», а она схватилась за телегу. Конь идёт, и она за ём. Я-то в войну за Тропинским участком была в няньках. Бабам-то робить надо, а ребятишек малолетних оставить не с кем. На меня двоих оставляли: Нелю и Физу. Мы с ними одни и одни день-деньской. А в Новую Деревню приеду: бабы ревут. А робили! Кого хоть – сами за топор и за пилу брались, сами пахали и сеяли. Свету белого не видали. Мужиков с войны ждали. Шили кисеты для солдат, отправляли посылки с махоркой, тёплыми носками и рукавицами. Обязательно клали письмо с наказом бить проклятого фашиста.

Наталье Арсентьевне, как в песне на слова Роберта Рождественского, «повезло одной на три села вокруг». Павел Филиппович вернулся домой, хоть и был тяжело контужен. И сын Михаил вернулся тоже. Тепло и тесно было в праздничном доме. Пела и плясала Новая Деревня. И горевала, и плакала.

– Как сейчас помню, идёт Анна-бригадир, ревёт и Богу молится: «Ой, бабочки, война кончилась!» А те женщины, что похоронки получили, заревели в голос. И не понять было, радуются они концу войны или нет. Крики отчаяния, слёзы, тихий плач ребятишек, потерявших отцов, объятия, гармошка – так запомнилась победа Марии Павловне. Это было такое счастье, что не сказать и ни с чем не сравнить. Послевоенные хлопоты и волнения были приятными: где какой вещи стоять перед отцовским возвращением, запирать или не запирать на ночь дверь и калитку. Если запирать, кто должен встать на стук и открыть, если отец вернётся поздно ночью. Мария очень гордилась отцом-орденоносцем. По характеру он был спокойным, умел организовать на работу и семью, и коллектив, был строгим и в то же время добрым. В мирной жизни он крестьянствовал, работал в животноводстве, вёл своё хозяйство.

А Марию высватал Алексей Шутько, отслуживший срочную службу в ракетных войсках в Подмосковье. В деревне его звали Лёня. Отучился на тракториста-комбайнёра. Чем не жених? В 1957 году сыграли свадьбу. Молодые совсем недолго пожили в Юрге, а потом в деревню вернулись, дом купили в колхозе, обустроились. Здесь и живут по сей день.

Народные университеты

Детей, своих и чужих, Алексей Григорьевич и Мария Павловна Шутько любили особой требовательной любовью. Алексей Григорьевич более благоговейно. Души не чаял в дочках, Тоне и Гале. Два простых и главных правила было у родителей в отношении дочерей: чтобы они были воспитаны и ко всему приучены. Поэтому девочки учились старательно. Были скромными и послушными. Любили школу, хоть и в интернате приходилось жить, и домой добираться каждый день в пятикилометровую даль. По морозу и в осенние дожди. В грязь, распутицу. Хорошо, если колхозный трактор подбросит по дороге. В доме прибирали, коров доили, на покос ходили. Много времени проводили в очередях, иначе ни хлеба, ни сахара не купить. Словом, почерпнули опыт, который можно назвать народными университетами.

Замужество у обеих дочерей, Антонины Алексеевны Варавко и Галины Алексеевны Силивёрстовой, сложилось счастливо. А принцип воспитания всё тот же, родительский: чтобы дети людей уважали и были ко всему приучены. И они на самом деле как-то по-особому выделяются среди других. Опрятно одетые, тщательно причёсанные. Талантливые, активные. Должно быть, это уже самостоятельно приобретённые качества. Алёна получила педагогическое образование, работает, как её мама, в детском саду. Оксана – юридическое, работает помощником судьи. Алексей трудится в Юргинском лесхозе, Вячеслав – в ООО «КРиММ», Антон – вахтовик. Все дети живут в родном районе.

Продолжение читайте на страницах "Призыва".