Чайка по имени Илья Мингазов

В рождественскую ночь 2014 года на нашей грешной земле произошло ещё одно чудо. Произошло оно незаметно, даже, может быть, буднично, как и бывает со всеми настоящими чудесами. В одном из храмов Ишима благословением епископа Тихона получил благодать священства молодой верующий христианин. «Собственно, что здесь чудесного-то?» – так и слышу разочарованное читательское. Подождите разочаровываться, прочтите историю прихода к вере бывшего диакона, а ныне уже священника Ильи (Мингазова), и решите, что, если не чудо, перевернуло с ног на голову судьбу татарского паренька из далёкого северного посёлка… В общем, читайте!

Я родился и вырос в посёлке Пойковский Нефтеюганского района Ханты-Мансийского автономного округа, в семье башкирских татар. Нас с братом у родителей было двое. Отец умер рано, и мама одна нас растила и воспитывала. Работала мама всю свою жизнь оператором котельной. Как обычная молодёжь девяностых, в школе толком я не учился, чудил. В начальных классах был отличником, а потом «скатился», перестал задания выполнять, уроки учить. Ни одного произведения по программе не прочитал. Да и не объясняли нам особо, для чего вообще учиться надо. Учитесь, мол, – надо. А для чего? Не понимал.

После 9-го класса я уехал за полторы тысячи километров от дома поступать в Октябрьский профессиональный технический лицей. Приезжал домой нечасто. Как учился? К концу обучения у меня количество «долгов» было равным количеству предметов. Ладно хоть в конце я собрался и всё закрыл. И диплом получил по специальности «автослесарь четвёртого разряда». Приехал домой. Ещё некоторое время носило меня везде. Потом устроился водителем уазика.

И был у меня хороший друг. Жили мы с ним обычной жизнью молодецкой. Блатной романтикой. А потом стали о чём-то задумываться, рассуждать. Книги читать. Разговаривать. Наши друзья даже на нас как-то косо посматривать начали. В библиотеке мы с другом книги брали постоянно в двух экземплярах – мне и ему. Прочитаем и делимся впечатлениями.

Одна из первых книг – «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Суть истории: жила-была стая чаек, и у мамы с папой был сын чайка по имени Джонатан. Он решил совершенствоваться в скорости полёта, добывании пищи. Многого достиг. На это в стае ему сказали: либо будь как все, либо убирайся из стаи. Он выбрал путь самосовершенствования. И выгнали его из стаи. Вот летит он один. И вдруг по обеим сторонам от него появились две какие-то светлые чайки. Он прибавляет скорость – и они добавляют. Он начинает кульбиты и пируэты выделывать, которым многими трудами научился, – и они всё это повторяют. Он заговорил с ними. И оказалось, что он – не одна такая чайка, а их тоже большая стая, и он отправился к ним...

После прочтения таких книг от земли отрываешься и понимаешь, что не просто мы должны есть, пить, но к чему-то нужно стремиться! Причём до этого я вообще книг не читал. Потом был датский мыслитель Сёрен Къеркегор. Потом русские классики. Достоевский меня поразил. Помню, «Идиота» я прочитал, когда уже работал водителем, – так было интересно! И постепенно я пришёл к Евангелию. То есть от полной свободы к воздержанию. От книг о морали и нравственности к поиску веры, Бога. И начал искать религиозные книги.

В первый раз я не всё понял в Евангелии. А когда прочёл его второй раз, то уже глубоко и сознательно исповедовал Иисуса Христа своим Богом.

Всё это у нас происходило одновременно с другом. Евангелие мы тоже вместе прочли. Потом принялись за святых отцов. Что интересно, начали сразу с отцов-аскетов. Игнатий Брянчанинов, авва Дорофей, Никодим Святогорец. И я принял крещение.

После крещения ещё немного поработал и устроился в храм разнорабочим. У храма была своя делянка, и всю зиму мы прожили в сосновом лесу, в вагончике, – валили лес. И думали о монашестве. Один раз уехали мы с другом в отпуск по святым местам. И попали в монастырь села Иваново, что рядом с Кинешмой (где когда-то служил святитель Василий Кинешемский), пожили там немного, потрудились. И решили остаться. А потом за нами наш пойковский батюшка приехал с отцом друга, забирать. Согласились мы вернуться только с условием, что поедем в Абалакский монастырь. Конечно, туда нас никто не повёз – домой отправили. Потом я уехал в монастырь один и прожил в нём почти полтора года.

Родня сначала восприняла мой приход в христианство в штыки. Не сказать, что они правоверные мусульмане, скорее, светская у нас всегда была семья, обычная. Но они считали, что если православный – то русский. А потом с родственниками отношения потихоньку наладились. Поначалу я сам пробовал их убеждать, но скоро бросил это дело. Просто молился за них. Потом покрестилась мама. Потом и мой брат Динис. Он был ведь таким же оболтусом, как и я. Но однажды заехал к нему в гости, когда он учился, смотрю: у него иконочки стоят, и он парней, с которыми квартиру снимал, заставляет креститься, молиться перед едой.

Поступать в семинарию я даже не собирался, как и связывать свою жизнь со священством. Когда я работал в храме, меня батюшка звал поступать, но я думал быть просто верующим мирянином – семья, работа, по воскресеньям на службу. Но однажды, во время акафиста священномученику Гермогену, я вспомнил слова Господа из Евангелия: «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал». Наверное, всё-таки существует призвание. И не отвертишься от него. Учиться в семинарии мне было тяжело. Никогда раньше ведь я не учил, не зубрил. И пять-то строчек заучить не мог. Очень это меня мучило. Даже десять заповедей запомнить не было сил. А потом стало получше. В годы учёбы я посещал кружок знаменного пения, занимался в составе братства Великомученика Димитрия Солунского социальной деятельностью – ходили по больницам, помогали бабушкам, заключённым. В семинарии это очень нужно, так как вера без дел мертва, и по-другому начинаешь воспринимать наученное.

Когда мы заканчивали учёбу, секретарь епархии у нас спрашивал, куда бы мы хотели отправиться после её окончания. Многие мечтали о северных приходах. А я сказал: «Мне без разницы, куда. Но можно куда-нибудь поюжнее, раз я сам с Севера». И вот перед самым распределением на каникулах мы с семьёй поехали в Казахстан. Проезжали через село Казанское, и мне настолько, помню, понравилось здесь, тепло стало на душе, что сказал жене: «Кать, мы ни разу здесь не были, а мне это село так понравилось!» Смотрю, идут женщины, остановился, спрашиваю: «У вас храм-то тут есть?» Когда услышал, что есть, подумал: «Вот бы сюда попасть!»

На распределении нам зачитали: «…дьякон Илья Мингазов направляется в село Казанское...»