Сердце матери

Сердце матери… Оно огромное, наполненное любовью, способное вместить радость и горе, пережить всё и продолжать биться в груди вопреки всем законам физики. Почему физики? Да потому что её сердце - своего рода мотор - выносит такие нагрузки, которые мало какой технике под силу.

Любовь Николаевну Бурундукову из Карачино не побоюсь назвать символом всех матерей России. Всё, что пришлось перенести её сердцу, действительно не под силу никакой технике. Она родила четырёх мальчиков и шесть девочек и была самой счастливой на свете матерью, женщиной, женой. Гордо неся своё материнское счастье через всю жизнь, Любовь Николаевна осталась несломленной даже когда провожала в последний путь своего девятого сыночка Алёшеньку, который погиб в Афганистане.

Ей сейчас 84 года, но, несмотря на все жизненные перипетии и неимоверно тяжёлое детство, её глаза не затуманились, а по-прежнему ярко сияют.

Девочка с котомкой за плечами - Тётя, подайте кусочек хлебушка. Есть дома нечего, и мама болеет, а бог вам за всё воздаст, - с такими словами заходила семилетняя Люба в каждый дом в Карачино и просила милостыню. Шла из своей маленькой деревеньки Таратухиной в окрестные селения и в снег, и в ненастье, потому что семья, в которой было восемь детей, потеряла самого главного кормильца - отца, и все заботы легли на больную маму и девочку-подростка. Маленькую Любу знали почти во всех деревнях. Кто-то жалел, а кто-то и дверь на крючок закрывал, ворча себе под нос: «И самим-то есть нечего». Но девочка на это не обижалась, отходила прочь и шла в следующую избу. Домой плелась всегда уставшей, измождённой, не смея по дороге съесть и кусочек из добытых продуктов - всегда старалась накормить братьев и сестёр, маму, а потом уже, что останется, ела сама. И так почти каждый день брела девочка с котомкой за плечами, в поношенных до дыр ботинках от деревни к деревне, от дома к дому, собирая кусочки хлеба.

С приходом весны жизнь становилась чуть легче. Всё, что можно было, семья выращивала в своём огороде, подрастали младшие братья и сёстры и тоже стали помогать по хозяйству.

Но тут всеобщая беда - война. В деревне остались женщины да дети. И не было ни минуты на отдых, на веселье - всё работа, работа и работа. И откуда силы брались - один только бог ведает. Это сейчас Любовь Николаевна рассказывает о своём детстве спокойно и даже иногда с юмором: о том, как босиком на вечёрки украдкой от мамы бегала. Но до сих пор горечью отдают те страшные годы, не забываются тяжёлое детство и котомка, которую она долго носила за плечами.

И только сосны в три обхвата

В колхозе жизнь и после войны была нелёгкой. И решила Люба вместе с деревенскими девчатами податься в леспромхоз - как раз приехали представители из Надцов на заключение договоров. Так она оказалась в дремучем лесном царстве, где стоят сосны в три обхвата. Но и тут она не испугалась тяжёлой и совсем не женской работы. Ей исполнилось восемнадцать лет, но среди огромных, величавых и могучих лесных богатырей Люба казалась Крошечкой Хаврошечкой. Зато сколько силы было в её девичьих руках!

До каждого работающего на лесозаготовках доводилась норма, и попробуй её не выполни!

• Мы старались работать день и ночь, - вспоминает Любовь Николаевна, - лишь бы получить немного денег и послать домой. Конечно, время было трудное, но и счастливое - молодость ведь. На лесозаготовки в основном приехали парни и девчата, поэтому и любовь быстро разгорелась.

Пришла она и к Любе. Александр Бурундуков при-ехал валить лес из маленькой деревушки Басмановой, что стояла недалеко от Булашово. Он был на четыре года её старше и только что вернулся с войны - бравый, красивый. - Мы и свидания в лесной чаще назначали. А где ещё было встречаться? В бараках жили, как пчёлы в ульях. Не помню, сколько времени мы с Сашей встречались, но в 1949 году он сделал мне предложение. Мы поженились. Свадьбу, конечно, не гуляли. Да где и на какие деньги её справлять?! - улыбнулась Любовь Николаевна. - Зато детки стали рождаться один за другим. Вот тогда-то и перевели нас из маленького посёлка лесозаготовителей Месии, что стоял в дремучем лесу, в Надцы и дали жильё. Я уже стала заниматься детьми, а муж по-прежнему валил лес. Жили как все, не имея большого достатка, но вели своё хозяйство, а оно помогало держаться на плаву. Тогда с хлебом были большие перебои. Мне приходилось оставлять детишек одних и по два часа выстаивать в очереди.

А семья наша из года в год прибавлялась. Не успею родить - и опять уже беременна, - смеётся Любовь Николаевна, - но муж всегда был рад моему сообщению. Все детки были для нас желанными и любимыми. Бывало, из-за долгих простоев за хлебом я не успевала за ребятишками уследить, тогда муж шибко упрекал меня. Поэтому мы решили вернуться в колхоз, поехали на мою родину. В 1960 году прибыли в Карачино, и нам сразу дали небольшой домик. Я пошла на ферму коров доить, а муж устроился пастухом.

Семья продолжала расти. К тому времени у Бурундуковых было уже девять детей. Любовь Николаевна опять улыбается и рассказывает:

• Это сейчас молодые мамочки родят по одному- два малыша и в декретном отпуске до трёх лет гуляют. А я, как только рожу, сразу на работу. Кто тогда сидел в декретном отпуске? Старшие детки смотрели за маленькими, были очень послушными и не по годам взрослыми. Они и на огороде успевали всё прополоть, и с хозяйством управиться до моего прихода с дойки. Деточки у нас все были заботливые, поэтому я как мать была очень счастлива.

Один на один с судьбой

У каждого человека своя судьба. Кому-то на долю выпадает много испытаний, а кто-то живёт легко и даже большое горе не принимает близко к сердцу.

В один из солнечных летних дней на ферму к Любови Николаевне прибежал старший сын и, напуганный, сказал, что папа умирает.

Раньше супруг Любови Николаевны никогда не болел и не жаловался на сердце, но, видимо, война оставила в каждом бойце свой след.

• А я уже была на седьмом месяце беременности, - вспоминает женщина. - Не поверила, подумала, что сын что-то перепутал, испугался, но, бросив работу, побежала домой. Да не успела, сердце у моего мужа уже остановилось. Вот так похоронила я своего Александра. И осталась с девятью детками, а на подходе был десятый.

Она не помнит ни день похорон мужа, ни громких рыданий. Единственное, о чём думала в тот момент, - о детях и не родившемся на свет маленьком человечке, который никогда не узнает своего отца. Но горе как-то надо было перенести. И она справилась. Родила, а потом назвала его в честь отца Александром и работала, работала, работала, чтобы поднять на ноги всех, научить добру и трудолюбию, нежности и заботе. А детки знали, что маме трудно, и помогали ей во всех делах, как взрослые. Девочки нянчили малышей, подраставшие мальчишки умело справлялись по хозяйству, заготавливали корма для большого подворья, оберегали мать, потому что она у них осталась одна.

• Вот сейчас некоторые говорят, что не надо много детей рожать и не рожают. Да разве это правильно? Мне кажется, какие бы тяготы ни подбрасывала судьба, а дети - это счастье. Они помогли мне собраться в трудную минуту, не раскиснуть и не сломаться. Моей любви хватало на каждого из них, да и любила я их за двоих. Всегда думала только о них и просила бога: «Господи, храни детей моих среди невзгод, не допусти им угрозы!», - тихо закончила Любовь Николаевна, и на её глаза навернулась непрошеная слеза.

И безутешно горе

Жизнь продолжалась. Не заметила Любовь Николаевна, как повзрослели её птенцы и стали один за другим вылетать из родного гнезда. Каждому она давала верную путёвку в жизнь, доброе материнское напутствие. Не все из них получили высшее образование, но нужную профессию имеет каждый, а с ней - большую любовь к труду. Она женила старших сыновей и выдавала замуж дочерей. Подрастали её младшенькие детки. Пришло время идти в армию и девятому сыночку - Алёшеньке. Любовь Николаевна боялась, что сын попадёт в Афганистан, где наши воины выполняли свой интернациональный долг. И опасения матери были не напрасны. Первое письмо Алёша написал оттуда, в каждой строчке успокаивая мать:

• Мамочка, ты не переживай за меня. Здесь не так и страшно. У меня хорошие командиры и друзей много, так что от душманов мы всегда отстреляемся.

Она ждала каждую весточку и верила, что всё у сына будет хорошо, что он вернётся живым и невредимым. Письма от Алёши приходили почти каждый день, поэтому сердце матери не чувствовало беды. Но…

• На Петров день пришли все с покоса, - рассказывает Любовь Николаевна, - и вижу: идёт к нам секретарь сельского совета, на меня как-то жалеючи посмотрела и говорит: «Люба, мужайся, я плохую весть принесла. Алёша твой погиб, к вечеру в деревню гроб с телом должны доставить». Мне кажется, я кричала нечеловеческим голосом, дочери тоже метались в беспамятстве, ведь только вчера мы получили от него письмо. Как же так? Вечером военные доставили гроб с Алексеем Бурундуковым в его родной дом. Собралась вся деревня.

• Сын у меня был замечательный: трудолюбивый, тянулся к технике. В девятом классе он в летнее время работал в колхозе трактористом. Тогда в школе преподавали механизаторское дело, так вот Алёша познал мастерство комбайнёра и тракториста, да и любой техникой мог управлять. Помню, однажды приходит домой счастливый такой, радостный, со свёртком в руках. «Мама, - говорит, - я подарок за труд получил». Премировали его хорошей рубашкой. Вот такой у меня был сыночек. И уже минуло 26 лет, как его нет рядом со мной. А ведь слу-жить-то ему оставалось совсем немного - год и три месяца уже были позади. За это время он написал домой 60 писем, - Любовь Николаевна закрыла ладонями глаза и горько зарыдала.

Чем я могла её утешить, какими словами облегчить эту боль, которая все эти годы отзывается в сердце? Я не могла подобрать таких слов.

О, Господи, не посылай мне смерть…

Письма от сына… Они аккуратной стопочкой сложены в большой шкатулке. На многих из них уже выцвели от времени чернила, но то и дело Любовь Николаевна разбирает их и вглядывается в знакомый почерк.

«…Здравствуй, моя дорогая мамочка!», - читает она, а слёзы застилают глаза, и дальше уже ничего не может разобрать.

• Говорят, время лечит, - тихо продолжает Любовь Николаевна. - Нет, неправда. Может быть, лечит от чего-то другого, но от потери детей ни время, ни лекари не исцеляют. До сих пор вижу своего сыночка во сне красивым и молодым и говорю, говорю с ним. Каким провожала его в армию, таким и вижу. Ведь в гробу-то я его не видела - нам даже крышку не открыли. Так что для меня он вечно живой и снится таким.

После похорон сына Любовь Николаевна долго не могла прийти в себя. Но жизнь снова начала испытывать её сердце на выносливость. Заболела старшая дочь, и врачи бессильны были что-либо сделать.

• Куда только ни возили её, но спасти не смогли, - продолжает Любовь Николаевна. - И вот ещё один рубец на сердце. Думала, что, наверное, закончились все мои испытания, все горести. На свет стали появляться внуки, радость какая-то замаячила. Но… Видно, чем-то я прогневала Бога. Чем? Не знаю. Жила, вроде бы, по совести, людей любила, на всё отвечала добром, а вот чем-то не угодила. Потом заболела средняя дочка, и в один момент осиротели двое моих внуков (зять умер годом раньше). Мне кажется, в тот момент я вся окаменела и дотошно допрашивала судьбу: «За что, за какие грехи ты отнимаешь у меня третьего ребёнка?», - она опять тихо заплакала.

Вместе с младшим сыном Александром Любовь Николаевна вырастила и двух осиротевших внуков. Теперь они взрослые. Один живёт в Москве, другой - в Тюмени. Часто приезжают к своему родному человеку - бабушке, которая заменила им мать.

За всю нашу беседу Любовь Николаевна так и не отнимала руки от сердца. Глубоко задумавшись, напоследок она сказала:

• Господи, как краток земной путь! Я так хочу, чтобы сердце моё не остановилось, чтобы ветер не задул мою свечу. Молю Бога, чтобы он не посылал смерть за мной, потому что во мне ещё нуждаются детки.

Вон Саша женился, сыночек у них Олежка родился. А когда ребёночку исполнилось всего-то шесть месяцев, умерла сноха. Вот с этого времени на моих руках оказался ещё один внучёк. Он уже в шестой класс ходит. Сын больше не женится, так и живём втроём. Олежка очень смышлёный, компьютер знает, учится хорошо. Жду его, скоро из школы придёт, - улыбнулась Любовь Николаевна и продолжила. - А вообще у меня 15 внуков и не счесть сколько правнуков. Я так хочу им счастливой судьбы, так хочу! Не дай бог матери потерять своих детей. Я молюсь за всех моих деток и верю, что от невзгод и зла их сбережёт моей слезой омытая молитва.

… Любовь Николаевна встала и провела меня в небольшую горницу, в которой почти на каждой стене висели фотографии. А с них смотрели все её десять детей - живые, счастливые, красивые, которых эта сильная женщина носила всю жизнь: девять месяцев - в животе, до трёх лет - на руках и вечно - в своём сердце, которое так много выстрадало! Такое под силу только матери! Низкий поклон вам, дорогая Любовь Николаевна!

Галина михайлова, фото Тимура КАРЫМОВА