Собачья жизнь

На дачах сейчас хорошо: воздух прозрачный, небо синее, снег ещё только начал подтаивать, баньки топятся, огонёк в печке потрескивает. Картинка рисуется благостная. Жаль только, что не всегда она совпадает с реальностью.

«Через десятые руки» к нам в редакцию дозвонились жители одного из садоводческих обществ под Тюменью. Приезжайте, говорят, мы около года не знаем, куда пристроить совершенно слепую, брошенную всеми соседку. На следующий день наш автомобильчик уже петляет среди тающих сугробов в поисках нужных указателей и поворотов, пока навстречу не выходит Ольга Георгиевна – местный старожил – и не выводит к нужному домику.

Пока добирались, коротко обрисовывает ситуацию. Некоторое время назад её соседи продали дачный домик довольно сомнительным переселенцам из Нягани для постоянного проживания. Новые жители перебрались в небольшой, но комфортабельный деревянный коттеджик в составе трёх человек: бабушка Надежда Вячеславовна, дочь Елена и взрослый уже внук. Молодой человек почти сразу вернулся на Ямал и бывал на даче только наездами. Елена со слепой матерью осталась, хотя в последнее время уезжать в Нягань стала часто и надолго. За короткий срок новые жильцы умудрились разом угробить водопровод, канализацию и систему отопления. За электроэнергию накопились большие долги. Сейчас хоть какой-то намёк на тепло в доме ещё существует только благодаря электрическим приборам обогрева. Несколько дней назад Елена опять уехала, даже не поставив в известность соседей, не оставив беспомощной матери еды. Если бы Ольга Георгиевна вовремя не спохватилась, страшно представить, что случилось бы с пожилой женщиной.

Пришли на участок. Территория в ужасающем состоянии. Домик пока сохраняет следы старых хозяев, более-менее ухожен.

– Подождите, я с собакой договорюсь, – предупреждает нас у входа провожатая. Через полминутки и мы заходим. Светлая большая комната пропитана запахами человеческих и кошачьих испражнений. В одном углу на тряпье лежит большая собака с глазами, полными грусти. В другом углу – тоже на тряпье и в компании двух грязных кошек – седая женщина с точно таким же выражением в ничего уже не видящих глазах.

– Раньше она тоже на полу лежала, а потом мы с дедом ей наш старый диванчик принесли, – поясняет Ольга Георгиевна.

– А туалетные дела как решает?

– Да вот так и решает, – соседка показывает на стоящее прямо под обеденным столом помойное ведро.

– У меня нянька здесь хорошая, – благодарно рассказывает Надежда Вячеславовна. – Соседка и убирает за мной, и еду носит, и одежду, и животных подкармливает. «Нянька» признаётся, что теперь поневоле вынуждена часто приезжать из города на дачу, ведь нельзя же человека бросать на произвол судьбы. Даже в сильнейшие морозы, когда на термометре стрелка показывала минус тридцать семь, добралась сюда. Как сердце чувствовало! Приехала и чуть не разревелась: электричество в дачном посёлке вырубили, Елена пошла к другой соседке греться, а мать лежит неодетая под какой-то тряпочкой в выстывшем доме, не видит, что рядом одеяло можно взять. Отогревала женщину кастрюлями с горячей водой, принесла старую шубу, тёплые вещи. Пристыдила непутёвую дочь, а та и не поняла, что совершается что-то нехорошее.

Ольга Георгиевна ведёт нас в старую баню. Она полуразрушена, прокопчена и уже не топится, через дыры в потолке падает снег. На невысоком полке оборудовано лежбище – сюда всю зиму выбрасывали Надежду Вячеславовну на ночь, когда приезжал внук с друзьями. Бабушка со слезами рассказывала нам потом, как жутко и студёно ей там было.

В общем, оставлять в таких условиях слепую пожилую женщину без всяких документов было нельзя. Мы позвонили в службу экстренного реагирования центра поддержки семьи «Мария», там нам ответили, что принимают только женщин с детьми, и посоветовали обратиться в полицию. Ольга Георгиевна этот путь сразу отвергла, мол, на дачи даже участкового с трудом заманишь. Но другого выхода у нас не оставалось, поэтому мы набрали номер 112 и очень подробно сообщили дежурному, что являемся сотрудниками областной газеты, приехали готовить материал, но оставить беспомощную женщину в тех же условиях, в которых она находится, не можем, поэтому требуем, чтобы к нам выехали полицейские. Ольга Георгиевна только рукой махнула и ушла к себе собирать хоть какое-то бельишко для соседки. Однако наряд из ГОП-6 приехал на удивление быстро – не прошло и получаса, когда они, поблудив по узким улочкам дачного посёлка, явились на вызов.

Пока их не было, Надежда Вячеславовна поведала мне свою нехитрую историю: одиннадцать лет в детском доме, раннее замужество, двое детей, неадекватный муж, развод, второй муж – художник, его смерть, переезд в деревню под Серовым, работа дояркой, сын-геолог, сноха, в порыве злости избившая её до слепоты, непутёвая дочь и внуки.

Приехавшая сотрудница полиции Наталья Владимировна оказалась человеком понимающим. Правда, слегка растерялась: куда везти бабушку? Хотя тоже понимает, что оставлять её на дачах нельзя. Дозванивается до своего дежурного. Неведомый нам Василий прикладывает все усилия, чтобы пристроить куда-нибудь Надежду Вячеславовну. Судя по долгим переговорам, ему приходится нелегко, но эту битву полицейский выигрывает. Более того, центр «Бомж» уже начинает уговаривать нас по телефону привезти ослепшую бабушку именно к ним, чтобы впоследствии оформить документы в дом старчества.

Наша «дачница» рада: теперь ей будет тепло и сытно, а главное – что там будет «в коллективе». Но вдруг вся оседает и меняется в лице: как же тут без неё будут кошки и собака?! Гладит их, чуть не плачет, понимая, что навсегда расстаётся с единственными существами, которым была нужна каждый час и каждую минуту. Ольга Георгиевна успокаивает, обещая подкармливать бедолаг.

И вот они уже потихонечку бредут по снегу к полицейской машине. Мы благодарим сердобольную Наталью Владимировну, героического Василия и Ольгу Георгиевну. Теперь за бабушку беспокоиться нечего. Но проблема всё-таки остаётся: нет чётко прописанного механизма работы всех служб в такого рода ситуациях, а если он где-то на бумаге и существует, то не отработан до автоматизма.

– А как же бабушкины родственники? – спросите вы напоследок.

А никак, их, судя по всему, уже не перевоспитаешь.