Спасибо, что вы ещё рядом…

Есть ли ещё где-нибудь на свете такие люди, как в сибирской глубинке? Приветят каждого, в дом пригласят (паспорта не спросят!), душу вывернут своим рассказом о жизни. Через минуту уже понимаем друг друга с полуслова, и ранее не знакомый тебе человек становится родным. Как это объяснить: укладом жизни, особой душевной организацией? Сибиряки – народ удивительный.

Накануне 90-летнего юбилея Анны Александровны Кирсановой мы приехали в Мияссы, нашли домик, где она проживает, а дальше… долго не могли расстаться.

Судьба её похожа на сотни других. Родилась в начале 1919 года, в семье было 11 детей, Аня – самая старшая.

–Значит, за всех в ответе, – говорит Анна Александровна. – В поле едем, малыши у матери на коленях. А на поляне к дереву тряпицу привяжут, усадят туда малых – качаю, будто в люльке, а сама ещё ребёнок. Пятеро выжили. Один на фронте погиб.

В 30-е годы пережили раскулачивание. Отца арестовали (после возвращения был в трудармии). Всю жизнь боюсь милиционеров, страх остался с детства. Голыми оставили нас тогда, вывезли в Верхнюю Тавду, сорвали с места, не посмотрели на кучу детей.

Работала Анна на заводе, там же окончила курсы ликбеза. Вернулась в Мияссы уже взрослой девушкой, кавалер нашёлся, замуж вышла, двух дочек родила, а тут война…

–Деткам было всего ничего: два годика одной да два месяца другой, – вспоминает А.А. Кирсанова. – Давали на семью 85 трудодней в месяц. Пахали, боронили на быках, на коровах. Брат с войны пришёл, сфотографировал с быком в упряжке (Анна Александровна показывает фотографию), Петькой быка звали.

Баржа придёт (Тавда разливалась в войну), мешки с семенами по 25 килограммов тащим на себе 17 километров. Дальше – в Нижнюю Тавду на вёслах, в Заготзерно, центнеров пять – шесть входило зараз в лодку. Получали 50 граммов – на кашу не хватало. Траву ели. Всякое было.

Василий Яковлевич, муж Анны Александровны, был учителем, 33 года проработал в школе. Инвалид с детства, он, однако, служил в армии, на войну не взяли – в трудармии работал на победу. А жена его всегда рядышком была – техничкой трудилась.

–В 19 лет замуж вышла, 46 лет с мужем прожили, 30 лет вдова – вот такая моя жизнь, – грустно замечает пожилая женщина. И тут же улыбается светло: у неё замечательные взрослые дочери, Нина Васильевна и Анастасия Васильевна – два педагога. Пятеро внуков, восемь правнуков и две праправнучки – это радость!

Сегодня Анна Александровна всё время проводит на своём диванчике. Говорит:

–Дочка заставляет ходить – ленюсь! Все программы смотрю, знаю, что в мире делается. Нине пересказываю то, что она пропустила. Пока это моё, правда зрение плоховатое уже – выплакала глазоньки.

–К Новому году рябинку за окном украсила, чтобы маму порадовать, – рассказывает Нина Васильевна, – кормушки повесила, чтоб на птичек смотрела. Летом цветы полевые всегда принесу, поставлю – пусть любуется. Доживём и нынче скоро до тепла.

Хорошо в этом доме, уютно, спокойно, по-доброму. Уходить не хотелось.

И одна мысль не давала покоя: эта женщина всю жизнь трудилась: в колхозе, в школе – ни дня без работы. Только малолетним колхозникам никто справок не давал, трудовых книжек не выписывал, а на заводе документы сгорели во время пожара. Так что подтвердить трудовой стаж Александра Кирсанова не смогла. И получает пенсию размером около семи тысяч, две из них уходят на лекарства. Она не бедствует, её оберегают, её любят. Только взгляд труженицы нет-нет да грустнеет: не имеет звания «Ветеран труда». Можно ли восстановить несправедливость? Скажете, зачем? В самом деле – всё у неё есть. А как с душой-то быть?

Живите в здравии, Анна Александровна, пусть взрослые дочери подольше остаются детьми.

Как жаль, что не замедлить времени неумолимый бег…