Дорогая земля

Крестьянин, крест – слова одного корня. Кресту подобен тяжёлый, физический труд селянина, который он несёт достойно и праведно не ради наград – чтобы жила деревня, чтобы радостью дышала земля.

Отправляясь в свою очередную командировку в Северо-Плетнёво, знала, что мне предстоит встреча с бригадиром тракторной бригады общества с ограниченной ответственностью «Север» Василием Фёдоровичем Кугаевских, человеком негромким и до крайности застенчивым. Эта земля щедра на людей самобытных, трудолюбивых, беззаветно влюблённых в свой край. Один из них – Николай Васильевич Абрамов, профессор, академик, ректор аграрного университета Северного Зауралья, унаследовавший незаурядный ум, прочный запас энергии, склонность в самостоятельности мысли, другие щедрые задатки природы. Его отец, Василий Фёдорович Абрамов, председатель колхоза «Советская Сибирь», а потом председатель Соколовского сельского совета, тоже в числе авторитетных людей, которыми славится Северо-Плетнёвская земля. Василий Егорович Фомин, Почётный гражданин Юргинского района, председатель здешнего колхоза, награждённый орденом Трудового Красного Знамени, – яркий человек и руководитель с уникальной работоспособностью и беспримерным служением делу. Варвара Ивановна Шустикова – депутат Верховного Совета РСФСР, отмеченная за скромный труд оператора машинного доения правительственными наградами, человек редкой души. Татьяна Андреевна Качукова – талантливый управленец, глава администрации сельского поселения, почётный гражданин Юргинского района. С Василием Фёдоровичем предстоит увидеться впервые. В хозяйстве сказали: «Да Вам хоть кто его охарактеризует положительно: человек-труженик». Значит, из той же когорты – североплетнёвская косточка, сын полей. Народная молва – лучшая из характеристик. Не раз приходилось убеждаться в простой истине: лишь та слава долго живёт, которую сам народ создаёт. Всё другое преходяще.

Край сибирский

Дом Кугаевских – бывший колхозный двухквартирник – стоит в центре села среди множества таких же добротных типовых домов советской застройки. Сразу за огородом – озеро Дубровное, ослепительно красивое и бесконечно притягательное. Предмет особой гордости здешних жителей. Североплетнёвцы считают своё село самым красивым. Рассказывают, что над этим благодатным местом когда-то возвышалась каменная церковь Петра и Павла, видная из любого места округи, как и полагается православному храму. Шли и менялись времена. Изменили облик улицы и дома. На берегу озера вырос яблоневый сад. Воздвигнут торжественный монумент воинам-североплетнёвцам, участвующим в Великой Отечественной войне. А Дубровное всё так же спокойно и неторопливо. Надо ли говорить, что Василий Фёдорович – заядлый рыбак, человек, влюблённый в живую природу этого края.

Перебираю в памяти лица североплетнёвских аграриев. Василий Фёдорович очень органичен среди этих людей, далёких от пьедестала. Честен, скромен, я бы даже сказала аскетичен в повседневности. Не склонен к шумным компанейским беседам, не способен на грубость. Никогда не говорит о себе, о своих заслугах.

Встречает радушно. Приглашает садиться. Смотрит внимательно, внимательно слушает. Отвечает спокойно и убедительно, но не развёрнуто. Интересующие меня детали и обстоятельства приходится уточнять наводящими вопросами. Но в каждом слове чувствуется любовь к родным североплетнёвским местам, благодарность к людям, давшим, как когда-то говорили, путёвку в жизнь.

Перебирая в памяти прошлое, невольно осмысливает историю Тюменского края. Как и любой наш современник, на юность и зрелость которого пришлись события, когда гремели на всю страну ударные комсомольские стройки, невиданный энтузиазм поднимал людей на освоение несметных богатств тюменских недр, принёс жизнь и цивилизацию в безмолвные таёжные просторы. Здесь обрели пророческую явь слова Михаила Васильевича Ломоносова о том, что российское могущество прирастать будет Сибирью. Нефтегазовый комплекс развивался параллельно с традиционным сельским хозяйством.

– Первые сибирские пахари, – размышляет вслух Василий Фёдорович, – это, скорее всего, казаки, которые совмещали заботу о хлебе с защитой своих границ. А в девятнадцатом, начале двадцатого века в наши края стали стекаться переселенцы – безземельные пахари с Украины, Белоруссии, центральных губерний России. Кугаевских – известная в районе фамилия – обживались в Агараке, в Бельховке, в Северо-Плетнёво. Мы, наконец, осели в деревне Михайловка, неподалёку от Северо-Плетнёво. Деда, Антона Николаевича, переселили сюда с семьёй и ребятишками. Привезли на подводе с района и оставили среди целины. Михайловку они отстроили сами с первого колышка.

Кстати, североплетнёвские, агаракские и таповские крестьяне составляли единую коммуну, которая называлась «Заря». Люди в здешних краях были мастеровые, трудолюбивые. Пахали землю, растили хлеб, разводили скот. Развивали ремёсла. Ткали, выделывали кожи, валяли валенки, делали сани. Кросна, прялки – в каждом доме. Коммуна объединяла жителей всех окрестных деревень: Савиновой, Заозер, Егоровой, Пальяновой, Лысановой, Старой и Новой Пуртовой, Травниковой, Одины, Вяткиной, Балаганов, Выселок, Пеньковой, Клады, Бёрдовки, Точки, Голодной. Ещё одну историческую подробность вспоминает Василий Фёдорович: до Октябрьской революции в Северо-Плетнёво был крупный маслодельный завод купца первой гильдии Василия Кузнецова. Продукцию через Новозаимскую станцию отправляли в Санкт-Петербург, другие города. Даже экспортировали в Лондон. Оно имело торговую марку «Белый лебедь».

Североплетнёвская земля была свидетельницей противоречивых исторических событий, о которых рассказывает Анна Григорьевна, жена Василия Фёдоровича. Анна Григорьевна – коренная уроженка здешних мест. Вспоминает о крестьянском восстании 1921 года, которое было потоплено в крови.

Эхо войны

Тёплым светом в памяти остаются послевоенные годы, когда лишения, всеобщая бедность компенсировались огромной радостью Победы. Особой мерой для Кугаевских измерена война. В семье матери, Клавдии Антоновны, на фронт забрали пятерых братьев: Ефима, Ивана, Николая, Дмитрия и Виктора. На Ефима и Ивана принесли похоронки. Деревня – все сорок дворов – сбегались в дом с каждой похоронкой. Все оплакивали погибших. Клавдия Антоновна горевала о братьях безутешно. Работала в колхозе. Вязала снопы, молотила зерно. Никогда не жаловалась на трудности, голод, всегда была примером стойкости, терпения, гражданского мужества. Много было потрясений в жизни Клавдии Антоновны до её встречи с фронтовиком-победителем Фёдором Филипповичем Кугаевских. Война дорого обошлась обоим. Фёдор Филиппович воевал в армии маршала Рокоссовского. В боях был не раз тяжело ранен. Только в мирное время, в шестидесятых годах, решился на операцию – все до единого осколка вытащили доктора.

А встретились они сразу после войны, на лесозаготовках: михайловская девушка с тёмно-русой косой и агаракский фронтовик – косая сажень в плечах, крепкие руки. Душу переполнял запах хвои и заветные мысли о свадьбе, своём доме.

В Михайловке мужиков после войны – по пальцам пересчитаешь. В основном женщины да подростки тянули воз всех колхозных работ. Сеяли и убирали хлеб, ходили за скотом. Трудное время: ни обуть, ни одеть нечего. Безденежье тотальное – работали за трудодни. Бедность. Голод. Но крестьянский пятистенник Кугаевских наполнялся и наполнялся детскими голосами. В 1945 году родилась дочь Валя, Василий – в 1948, через два года – Михаил, а ещё через три – Федосья. Бедная Клавдия Антоновна обезножила от тяжёлой работы. В буквальном смысле. Одну ногу отняли – начиналась гангрена. А семья большущая, а работы – хоть спать не ложись. Всё хозяйство Кугаевских держалось на ребятишках.

– Я с трёх лет на лошади, – не без гордости и не без горести говорит Василий Фёдорович. – Вырос на покосе. Маленький, а верхом ездить не боялся. Дядька, Кузьма Филиппович, приучал управлять лощадкой. Тоже фронтовик, до края израненный – без руки, ногу одну подтаскивал. А куда деться! Работать надо – мужиков-то война повыкосила. Вот я с ним, считай, всё летечко в поле. С Петрова дня и до августа страдовали.

Он долго рассказывает о сенокосных угодьях, неоглядных, по детским впечатлениям, о двужильных и терпеливых своих родителях и трудолюбивых односельчанах, которые подняли страну после войны. Отец горячий, эмоциональный, может быть, по причине многих ранений и контузий. Нога правая прооперирована на десять рядов. Но крестьянскую работу любил! Всю жизнь проработал на колхозном ДТ-54. Мать спокойная, рассудительная, незлобивая. Никогда не повышала голоса ни на мужа, ни на детей. На инвалидности, без ноги, а работала, куда позовут: сторожем на нефтебазе, заправщицей в колхозе. Детей четверых кормила-поила, согревала. Была духовным центром семьи. Учила стойко преодолевать трудности. А к крестьянскому труду Василия приучили отец и дядя Кузьма. До того оба работящие и ловкие в работе, что никакие другие занятия не показались Васе более привлекательными. На трактор! Куда ещё? Стал постарше, втроём выходили в поле – один круче другого. После школы Василий тоже сел на ДТ-54. С тех самых лет труд для Василия Фёдоровича – особая категория. Нравственная. Гражданская. Год отработав, погнал технику в Юргу на ремонт. Днём возился с трактором в сельхозтехнике, а вечером бежал на занятия в школу ДОСААФ. В свой колхоз вернулся с корочками шофёра.

Труд – категория нравственная

Запах хлеба, тепло крестьянского дома – счастье! Тихое, земное. Правда, дом – громко сказано об их избе, где вместе с Василием и его молодой женой Аней жили девять человек. Родители, братья, сёстры. Женился он до армии. Уходил служить – сыну старшему уже два года было. Скучал! Письма писал, слал фотокарточки. Служил Василий в Казани, в лётных войсках, потом в Казахстане. Ответственно, серьёзно. После школы младших специалистов был заместителем командира взвода, старшиной. Демобилизовался в звании командира взвода! А после службы, прямо с автобуса, – в колхоз. На старенький ГАЗ-51. Помотав порядком километров, сел за руль трудяги ЗИЛа. И, считай, до пенсии за баранкой.

– Каюсь, парнишек своих, Олега и Андрея, почти не видел. Сначала армия. Потом работа без выходных. Уезжал рано, возвращался – семья спала. За сутки в Тюмень делал две ходки! Тысяча километров, как ни крути. В 70–80 годы, когда председателем колхоза был Василий Егорович Фомин, производственная жизнь закипела. Механизированный молочный комплекс на 4000 голов, по откорму молодняка – на 4000 голов. Новые тракторы, комбайны, большегрузные машины. Объекты культурно-бытового назначения, школа, детский сад, больница, торговый комплекс – всё строилось планово, хорошими темпами. Председатель шёл на определённый риск: львиную долю средств, ассигнованных на непроизводственное сельское строительство, расходовал на возведение жилья. Строили дома усадебного типа с необходимыми надворными постройками на одну-две семьи.

При серьёзных масштабах сельхозпроизводства это огромный объём грузоперевозок: стройматериалы, цемент, кирпич. Василий Фёдорович Кугаевских на ЗИЛе-130 исколесил область вдоль и поперёк.

– Жильё скотникам, дояркам, механизаторам, водителям строили в приоритетном порядке. Нам тогда дали эту трёхкомнатную квартиру. Давали бесплатно санаторные путёвки. Заботились о здоровье. Мы тогда вместе с Аней съездили в Ялту, – говорит Василий Фёдорович.

Аграрная политика, считает он, сводилась к тому, чтобы воспитать у людей любовь к селу. Кто любит село, будет делать всё, чтобы оно было лучше и краше. По-современному отстроили центральную усадьбу. Когда семейство Кугаевских перебиралось в Северо-Плетнёво, большая часть домов была типично крестьянской: крестовые, пятистенники. А стало напоминать благоустроенный посёлок городского типа.

Всё делалось для того, чтобы, приезжая в Северо-Плетнёво, люди обосновывались здесь надолго, навсегда. Жильё строилось не только для стажистов, но и для молодых специалистов, для педагогов, врачей.

Продолжение читайте на страницах "Призыва".