Молодость моя – Белоруссия

Та, теперь уже далёкая война вошла непрошенной гостьей в каждую семью нашей большой страны. И почти в каждой оставила свою чёрную метку.

Отца я не видел никогда, даже фотографии не осталось, но по рассказам мамы представлял его очень хорошо. Семья отца – из небольшой (в одну улицу) деревни Дуброва, что в Гомельской области Белоруссии. У бабушки Матрёны было 11 детей. Восемь сыновей ушли на фронт, семеро из них не вернулись. А две пятилетние дочки простудились и умерли в войну. Для бабушки и деда наступили очень тяжёлые времена: одна за другой приходили похоронки. У деда Ивана не выдержало сердце. Он умер в 67 лет в 1942 году. Все заботы по дому и тяготы жизни на оккупированной немцами территории легли на плечи бабушки.

Все мужчины ушли на фронт, а женщины, старики да дети остались под немцем. Многие уходили в леса, поближе к партизанам. Жили в землянках. Дымоходы маскировали так, чтобы немцы не заметили, что топятся печки. Оккупанты в белорусских деревнях бесчинствовали. Забирали всё, что можно было забрать: скот, продовольствие. Жителям Дубровы и близких к ней Рабеца, Богуславца, Княжицы, Тунёвщины (родины мамы), Алексичей с лихвой досталось от войны. Так в Алексичах немцы согнали людей в колхозный склад, закрыли и сожгли за активные действия партизан.

А близ Дубровы на дороге Хойники–Мозырь они заставляли женщин и пацанов боронить дороги во избежание возможных мин. Каждому надевали лямку, привязывали к бороне и отправляли по шесть человек в ряд. Но партизаны всё равно умудрялись подрывать военную технику и уничтожать оккупантов.

Зло немцы вымещали на местных жителях. В Дуброве заставили их рыть в центре деревни яму для расстрела. И если бы не учительница, работавшая переводчиком, лежать всем деревенским в этой братской могиле. Она на коленях со слезами на глазах вымолила у немецкого офицера жизнь своим землякам. К сожалению, фамилию её никто сегодня не помнит.

Мои родители поженились в 1942 году, а в 43-м, когда бои уже шли на территории Белоруссии, отец ушёл на фронт. Он погиб в 1944 году в 60 километрах от дома в деревне Бесель. Правда, успел узнать, что стал отцом…

Сколько женщин осталось без мужей, сколько детей без отцов! Им и пришлось восстанавливать деревню. Люди ещё долго после войны жили в землянках, но первым делом поднимали сельское хозяйство: выращивали зерновые, сажали картофель и свёклу, лён сеяли. Пахали и убирали на быках и лошадях. Техника в колхозах появилась много позже.

Мама рассказывала, что под лён занимали почти половину пашни, ведь он после войны шёл на пошив одежды. Его обмолачивали, теребили, делали волокно, пряли и ткали. Конечно, большую его часть сдавали государству. Но и себе оставалось. Нам к школе всегда шили новую одежду из льна, и мы этому очень радовались..

Школ в округе не было, поэтому уроки у нас проходили в частном доме вплоть до 4 класса. А потом в облоно всем детям погибших родителей дали путёвки в оздоровительную школу-интернат в деревне Головчицы в Наровлянском районе, которая находилась в шестидесяти километрах от дома. Время послевоенное, в стране разруха, голод, но мы в интернате были полностью на государственном обеспечении. По дому, правда, первое время очень скучали, но надо было учиться.

В 1961 году школа осталась позади. Потом было отделение агрономии в Коломенском сельхозтехникуме в Подмосковье и – взрослая жизнь…

Второй родиной давно стала для меня Сибирь, но с Белоруссией я навсегда связан кровными узами и памятью, которая не отпускает.

Валентин ДЕМКО

Фото из архива автора