«Вот и свиделись, батя...»

Они простились в самом начале войны. Когда житель Свинино Яков Ефремов ушёл на фронт, сыну Косте было всего девять лет. Однако то утро впечаталось в детскую память на всю жизнь. Дом Ефремовых – последний на улице. Напротив окон остановилась подвода, там уже сидели мужиков восемь, взяли отца и отправились на большак через Кармацкую. Костя следом бежал, плакал. Пришлось мальца с собой забрать, он всю дорогу к отцу прижимался, словно чувствовал, что не увидятся больше. Добрались до Голышманово. В военкомате, запомнил Костя, много народу было: кто плачет, кто на гармошке играет, кто танцует. Отец вышел, уже подстриженный наголо, взял сынишку за руку, вывел на дорогу, посадил на попутную машину и долго стоял, опустив плечи...

Об этом «потомственный гражданин деревни Свинино», так себя называет Константин Яковлевич Ефремов, и сейчас рассказывает со слезами. Здесь родина его прадеда, деда, отца, здесь и он доживает свой век. Нашла душа спокойствие рядом с родительской избой, обветшавшей, но довольно крепкой ещё, хоть никто в ней давно не живёт. Константин Яковлевич напротив выстроил свой дом, до последнего гвоздя всё делал сам.

Немало пришлось испытать, и сейчас, когда уже самому за восемьдесят, тревожат воспоминания, рассказы родителей о пережитом. В тридцатом году раскулачили семью деда, сослали в Ханты-Мансийский округ, разрешив в студёном феврале взять только самое необходимое. Отец Константина, Яков, в ссылку не попал, остался в деревне, вступил в колхоз. Проработал около года. Однажды сено метали, привезли обед рабочим, а туча огромная надвигалась. Отец, завидев её на горизонте, говорит, надо скорее зарод метать, не то вымокнет сено, а обед, мол, подождёт. На следующее утро созвали колхозное собрание и постановили: из колхоза исключить, не пожелали, чтобы сын кулака ими командовал. По рассказам матери, забрали всё абсолютно, до последней ложки, младенец в зыбке лежал, так даже с него одеяло сдёрнули. Отец не ночевал дома, наутро пришёл, жена на крыльце плачет, не в чем даже картошку детям сварить, а в семье шестеро росли. В Мокрушино создали промышленную артель, туда и устроился Яков Ефремов. Горшки выпускали, сани делали, валенки катали. Потом сапожную мастерскую открыли. Отец ловко научился обувь делать, в заказах недостатка не было, начала семья потихоньку выправляться, а тут – война...

В 1941 году рожь небывалая уродилась, всю зиму женщины её молотили. А весной определили Аграфену Ефремову овец пасти, частных и колхозных. Сын Костя с дочерью Лидой помогали ей, как могли. В стаде голов пятьсот насчитывалось.

– От волков стерегли, – рассказывает Константин Яковлевич, – их тогда в округе видимо-невидимо развелось. Однажды осенью, когда мы с сестрой стадо пасли, они напали, целая стая. Я помчался в деревню за подмогой, метрах в сорока – волк матёрый потащил овцу. От страха припустил ещё быстрее, удалось с помощью взрослых тогда отбить стадо.

Костя по примеру отца тоже научился сапожному ремеслу, весть о победе застала его за работой. Помнит, как девчонка деревенская бежала и кричала что есть мочи: «Война кончилась!»

Ждать Ефремовым было некого, ещё в 1943 году получили письмо от товарища отца, что убили его, а следом и похоронку, в которой сообщалось, что красноармеец Ефремов Яков Сергеевич убит 17 августа 1943 года, место захоронения – село Полевое Харьковской области.

Закрутила-замотала жизнь Константина Ефремова, после войны уехал в Алма-Ату к дяде, так и осел там. Сорок лет добросовестно трудился на домостроительном комбинате, имел награды и благодарности от руководства.

Женился, обзавёлся детьми. Бережно хранил фотографии отца, которые присылал он с фронта, из госпиталя, и сокрушался, что не может прийти на его могилу, помянуть по русскому обычаю. Два года назад всё-таки довелось Константину Ефремову побывать на украинской земле, которая стала последним приютом отца. Из Алма-Аты с двумя дочерями полетели на самолёте до Киева, разыскали ту самую деревню Полевую. Братскую могилу, где захоронены более двухсот красноармейцев, указали им местные жители.

Стоит перед могилой отца его сын, сквозь слёзы плохо различая буквы на мемориале. Однако фамилию Якова Ефремова среди других увидел сразу. Прикоснулся рукой к холодному камню, и в сердце отозвалось свежей болью: «Вот и свиделись, батя...» Помолчали, положили цветы, взяли горсть земли, чтобы увезти на могилу к жене, в Свинино, словно соединив родителей. На деревенском погосте поставил сын им два памятника.

В украинской деревне поднимались на высоту, где тоже установлен мемориал погибшим в боях. Надпись на памятной доске гласит: «15 августа 1943 года воины 960 и 924 стрелковых полков прорвали оборону фашистских войск на подступах к Харькову». За подвиги в этих боях пятерым присвоено звание Героя Советского Союза.

Воспоминания о той поездке греют душу Константину Ефремову, всё-таки выполнил он сыновний долг. Но следит за телевизионными новостями и ужасается: «Как же так, отец освобождал от фашистов эту землю, отдал жизнь за неё, а сегодня вновь там льётся кровь, гибнут старики, женщины, дети..» Два года назад на Украине ещё отмечали День Победы, георгиевские ленточки не были атрибутом «колорадов». Ветеранам войны, увешанным медалями, дарили цветы. Звучали песни военных лет, по площади прогуливались семьи с детьми. И сын погибшего за эту землю красноармейца Ефремова совсем не чувствовал себя среди них чужим...

Фото из семейного альбома