Неистовый Нестеров

Люди, не знакомые с представителями ученого мира, обычно представляют их по клише советских времен – этакие седобородые одуванчики, не слезающие со стремянок в поисках очередного научного труда или бесконечно сидящие за столами в развале бумаг. Возможно, этот образ применим и сегодня, допустим, к чистым философам, чье поле деятельности умозрительно. А если это ученый геолог? Нефтяник?

Все знают памятник великому геологу Эрвье в Тюмени. Резиновые сапоги, свитер, штормовка… это истинный образ ученого новой формации. Таким был Эрвье, Салманов. Таким был и остается ученый Нестеров. Ученый, чьи достижения, я в этом уверен, до конца далеко не поняты и не оценены.

Об Иване Ивановиче Нестерове написано много. И каждый раз он возникает в другом обличье. Наверное, потому что он человек трудноуловимый. Начнем с детства. Голодал, как и вся семья во время войны, собирал оставшуюся на поле картошку, не убранную вовремя, и за это попадал «в квадрат» – энкавэдэшники били пацанов, гоняя из угла в угол как врагов народа. Пытался убежать на фронт – вернули из Перми домой.

Война кончилась, но было так же голодно. Иван хотел поступить в военно-морское училище, в Ленинграде, хотел, как и его отец, стать моряком. Но денег не было. А жить надо было. Чтобы поддержать семью, ловил птиц и продавал их на базаре.

И тут в Свердловске организовали кружок юных геологов. А при чем тут морские мечты Вани? Да не при чем! Просто в кружке после занятий выдавали… булочку. До сих пор Иван Иванович вспоминает это как значимое подспорье в той послевоенной жизни. Не сложилась морская судьба Нестерова. Судьба пошла в геологию. На практике юные геологи, между прочим, мыли золото в ручьях, и довольно успешно. То есть булочки были отработаны полностью.

Детство кончилось, и Иван поступил в Свердловский горный институт. На рудничное отделение, то есть на изучение твердых горных пород. Казалось бы, учись себе да набирай очки в этой жизни. Но, во-первых, тогда и жизнь была другой, и нынешний Нестеров был другим. Его поведение не укладывается в общепринятые рамки. С какого беса он вдруг организовал общество студентов, которые не должны посещать лекции! (Члены общества к тому же и взносы платили!). Непонятная фронда, этакое молодечество. Но это его натура. Проба себя в этом мире.

Слава Богу, он ушел от левацких поисков. Но Провидение вело его по жизни. Однажды он пришел к проректору института: хочу, мол, перевестись на нефтяное отделение. Тот спросил: «А ты что, троечник?» – «Да», – соврал Иван. – «Тогда ради Бога». И подписал перевод. Нефтяное отделение в ту пору считалось самым неперспективным.

Иван заканчивает институт с красным дипломом. В 1955-м он уже начальник геологоразведочной партии ВНИГРИ, в 1958-м защитил кандидатскую. Перешел работать в Томский филиал ВНИГРИ, а потом, и очень надолго, в Тюмень, ЗапСибНИГНИ. Считай, на всю жизнь.

Чтобы подробно описать жизнь геолога, ученого, первопроходца Ивана Нестерова, нужен ворох страниц. Мы остановимся на самых главных его прозрениях, достижениях, борениях. Полжизни Иван Иванович доказывал геологическому ученому сообществу, что в глинистых пластах есть нефть. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, под стать ильфопетровским героям отвечали маститые, убеленные, заслуженные. Но когда в 1968 году из глин баженовской свиты в районе Салыма из скважины забила нефть – дебит 700 тонн в сутки, – неверящих поубавилось.

То есть бунтарь по юности в зрелые годы стал бунтарем в науке. А теперь скажите мне: кто из известных миру ученых не ниспровергал авторитеты и устоявшиеся мнения? Сегодня Иван Иванович настроен не очень оптимистично. Из 150 выпускников геологических факультетов талантливых, пытливых, нестандартных – три-четыре. Остальные… Причин много. Почти исчезла лабораторная база. Преподаватели, он их называет бескомпромиссно «папуасы», не ищут нестандартные решения. Поняв, что против массового явления нежелания воспитывать нестандартных нужны другие меры, Иван Нестеров создал свой «президентский резерв». Это сорок человек, мальчишек и девочек, которых он наблюдает с четвертого класса школы. К слову, Нестеров – убежденный сторонник узконаправленного образования. То бишь нужно готовить не специалиста вообще, а специалиста в конкретной области. Не загружая балластными знаниями.

Итак, Нестеров доказал, что в глинистых пластах есть нефть. Сегодня по его технологии работают 92 месторождения. Например, одна из скважин давала в сутки 5 тыс. тонн нефти (!), тогда как обычная – 10 тонн. Почувствовали разницу? Успех? Отнюдь нет, считает Нестеров. Успех будет тогда, когда его ученики, например, Павел Смирнов, вместе с которым он подсчитал запасы диатомитов на севере Тюменской области (оказалось, 500 триллионов тонн) сумеют подать их государству. А государство сумеет ими государственно воспользоваться. Это готовый стройматериал, это хрусталь, кремний. Можно сгребать бульдозерами. Так сгребем? или огребем новые санкции, если и дальше будем раскидывать российские научные мозги по всему, особенно англосаксонскому, миру?

Нестеров – реалист. По его прогнозам, газа на Ямале хватит еще на 70 лет. Но, говорит, есть еще газ, растворенный в подземных водах. Кто об этом думает? Реалист Нестеров говорит: «В Югре добыча нефти возросла в 4 раза. А капитализация не возросла. Россия потеряла 15 млрд тонн нефти. На брошенных месторождениях –15 миллиардов тонн недобытого сырья, 70 тысяч законсервированных скважин! А если еще короче – на брошенных месторождениях находится 50% недобытого сырья, нефти.

Неистовый Нестеров… Он 50 лет проводит отпуск… на рабочем месте. И все праздники и выходные тоже там. А теперь – внимание! Нестеров и сотрудники обнаружили лечебные свойства нефти для лечения… рака. И предложили свою методику. Но, как у нас всегда, мудрые эскулапы его предложение отвергли. Наши блюстители общественного здоровья посчитали идеи Нестерова смешными. Правда, самые честные доктора признают: идеи Нестерова весьма перспективны, однако, батенька, вы же понимаете, никто не даст вам под это денег!

Автор более чем 400 научных публикаций, Нестеров продолжает удивлять широтой своих научных интересов. Сам он считает ,что если ученый не может быстро переключаться с одной проблемы на другую, то застывает в своем развитии. Напомню революционное открытие Нестерова – нефть можно получать искусственным путем. Я не берусь описывать этот процесс, в нем фигурируют какие-то несвязанные электроны и прочее, но, вопреки опять же мнению многочисленных скептиков, по этой технологии уже работают десятки скважин.

А вот еще одна из «революций» Нестерова, надеюсь, далеко не последняя. Представьте себе процесс бурения. На конце трубы специальное долото, которое вращается вместе с трубой. Трубу вращает станок на буровой вышке. Метр, сто, километр, два… Породы разной твердости, долота нужно постоянно менять. Подъем трубы, замена долота, наращивание трубы, опускание, вращение… Сколько сил и энергии, сколько материалов! Иван Иванович, который никогда не лез в карман за острым словцом, называет эту технологию бурения «технологией времен Иисуса Христа».

Ну, скажете, а что вы предлагаете, уважаемый? Нестеров сотоварищи предложил принципиально новую буровую установку. В основе работы которой, как он это называет, лежит электрогидравлический удар. Если очень коротко – ни одной вращающейся части: на конце долота устанавливаются стержни, по ним проходит ток. И пробегает искра, ну, по типу молнии. И что? А то, что эта «конструкция» за одну минуту проходит 1 метр бетона!!! Как по маслу! Дальше додумывайте сами.

Я спросил Нестерова: что, видимо, за эту идею жадно ухватились нефтяники-газовики? Скептик Нестеров грустно улыбнулся и привел аргумент всех «заинтересованных» лиц: вы что, хотите обрушить всю мировую промышленность, работающую на нефтянку? Да кто же вам это позволит!

А ведь внедрение этого метода могло бы, по Нестерову, избавить Россию от западной технологической зависимости по многим позициям. Нестеров высказал еще несколько суждений, которые показались мне если не фантастическими, то весьма и весьма удивительными: настолько они выпадали из мэйнстрима. «Американцы заявляют, что получают из сланцев 30% нефти и 30% газа. А я скажу так – ни одного грамма сланцевой нефти и газа они не получили и не получат! Просто 10 лет назад они нашли коллекторы с особой проницаемостью. Попросту они добывают нефть и газ из песчаников. И при этом губят месторождения несовершенной техникой горизонтального бурения. Вот и получают со скважины 5-7 тонн нефти в сутки… Поляки заявили: у нас есть сланцы, мы будем вторым «Газпромом». Обанкротились. Цена за бочку – 300 долларов, газ очень грязный, ядовитый. То же американцы хотят сделать на Украине. Вот я и говорю: какой сланцевый газ? Из скважины – 8% метана, СО2, СО – 40%, остальное – азот. Проще пленкой закрыть болота, и будем собирать чистый метан.

Самая большая ошибка – мы создаем технику под старую технологию добычи. И если уж закончить про сланцы… Вот у нас-то, в Тюмени, на севере, есть сланцы. И мы подсчитали – 127 млрд тонн нефти можно извлечь по нашей новой технологии. Но ведь на это нужна государева воля, а она пока плохо просматривается…».

И еще одна деталь, которая достаточно красноречиво характеризует Нестерова как ученого. Член-корреспондент РАН, лауреат Ленинской премии, лауреат премии академика И.М. Губкина и многих других, геолог и изобретатель до мозга костей, он уже семь последних лет пишет… проект новой Конституции России. Зачем? А затем, что ему далеко не безразлично, в какой стране жить и работать. Ему много раз предлагали работу за границей. Он уезжал. На время. По ученым делам. Уезжал, чтобы вернуться и снова удивлять. одних – научными достижениями, других – прямотой и упорством. Таков Нестеров.