Забытые трагедии Первой мировой

В августе 2014 года исполнилось 100 лет с момента начала Первой мировой войны. Из-за масштабности военных действий её поначалу называли «Великой войной», после, в советское время – империалистической, а в народе просто – «германской». Тридцать восемь государств, в том числе Россия, вовлекли в эту войну более одного миллиарда своих граждан. Военное противостояние Антанты и Тройственного союза обернулось для них настоящим бедствием.
Сухие исторические факты, известные современникам из школьного курса, не могут передать всей полноты людского страдания. Рассказы же самих участников войны давно, что называется, «быльём поросли». И теперь только архивные первоисточники – единственные свидетели тех событий – безмолвно хранят забытые трагедии
Первой мировой…
Документы Ишимского госархива не дают возможности представить общую картину военного времени в городе и уезде, поскольку здесь находятся на хранении документы советского периода. Но отдельные штрихи к портрету Первой мировой набросать возможно по документам фондов 18 и 135. Можно пролистать списки «пострадавших от Германской войны или пропавших без вести» и списки сирот и вдов войны, проживавших по волостям Ишимского округа. По ведомостям получения пособий можно увидеть, в какую сумму государство оценило подвиг своих героев. Скорбный образ войны проступает сквозь многие документы того времени. Протоколы обследования инвалидов, анкеты и опросные листы пострадавших семей наполнены горем, болью и какой-то безысходностью в поисках сострадания и помощи. Искалеченные войной люди выживали кто как мог, уповая на волю Господа и милость чиновника.
Вражеские горнисты в Ишиме
Приишимье было далеко от эпицентра военных баталий тех времён, но война всё же коснулась нашего края – хотя бы в виде потока военнопленных. Большие партии разоружённых солдат вражеской армии направились в Россию после первоначальных успехов русских войск в Галиции. Военнопленных австро-венгров на нашей территории нужно было учитывать, чем-то кормить, где-то размещать. В условиях сибирской зимы проблема тёплого жилья – одна из самых актуальных. В документах архива не обнаружено сведений о местах проживания военнопленных и их трудовой занятости на стройках или лесозаготовках. По отдельным спискам, анкетам, заявлениям за 1923-1925 годы видно, что военнопленные австро-венгерской армии (немцы, поляки, австрийцы, иудеи, мадьяры, сербы, хорваты и др.) проживали на территории Ишимского уезда (впоследствии – округа) с 1914-1916 годов. Они были на особом учёте в окружном административном отделе, имели ограничения в правах. Многие из военнопленных обзавелись семьями, подсобным хозяйством. По архивным документам общий портрет пленного солдата австро-венгерской армии выглядел таким образом: мужчина от 20 до 45 лет, рядовой, беспартийный, неграмотный или малограмотный бедняк-горожанин или крестьянин, являющийся гражданином Польши, Румынии, Сербии, Австрии, Чехословакии, Германии, занимающийся в России хлебопашеством или крестьянским хозяйством. Реже в графе «профессия» написано «лекарский помощник», «унтер-офицер», «горнист» и др.
«Желаю уехать на родину…»
Актом милосердия победителя считается сохранение жизни пленным солдатам и предоставление им возможности вернуться домой.
С началом массовой депортации военнопленных на родину эвакстол Тюменской губернии направил в Ишим распоряжение: «…в срочном порядке произвести точную регистрацию всех Иностранно-подданных беженцев и военно-пленных Империалистической войны. Строго руководствоваться прилагаемой формой… Списки составить по национальностям…» Со всех волостей округа заспешили курьеры в Ишим, доставляя списки военнопленных или справки об отсутствии таковых. В каждом населённом пункте на видных местах расклеивались объявления о прохождении обязательной регистрации иностранцев, о порядке их отправки на родину. В фонде документов Ишимского окружного административного отдела сохранились не только сами списки пленных, но и текст объявления с подробной инструкцией и перечнем документов, которые необходимо было при себе иметь. К сожалению, сводного списка военнопленных по Ишимскому округу в фондах госархива не обнаружено, поэтому привести точной статистики об общем их количестве по всему округу пока не представляется возможным. Выезд военнопленных на родину был добровольным и поначалу производился бесплатно «за счёт Советского Государства», а после 1924 года – «на свои личные средства». Резолюция «Препятствий к выезду со стороны Ишим-полит Бюро нет» была непременным атрибутом многих документов. На одном из списков по диагонали красными чернилами написано: «Едут только в марте месяце за неимением одежды». Своё желание выехать на родину военнопленные излагали в заявлениях, с которыми обращались в административный отдел (орфография источника сохранена): «Я, Егор Рошу… попал в плен во время Империалистической войны… желаю уехать на родину Румыния… прошу не отказать в просьбе»; «Прошу выдать мне справку, подтверждающую факт моей регистрации в органах на предмет выезда в Москву, а оттуда на родину в Чехословацкую Республику. Потоцкий»; «В виду того, что моё положение не особенно завидное, я желаю поехать в Австро-венгрию, то есть на родину, в чём и подписываюсь Iosif Fritseh 30/I 24 г.». Сохранились и другие заявления, мотивированные тоской по родине, своим близким. К концу 1924 года массовая депортация военнопленных закончилась.
«Обвязался семейным положением…»
Вернуться смогли не все. Кому-то повезло меньше, и они навсегда остались на чужбине – либо из-за отсутствия личных документов, либо из-за неверного написания фамилий при транскрибировании их с иностранного на русский. В госархиве сохранились запросы полномочных иностранных представительств в управление Ишимской уездной рабоче-крестьянской советской милиции о розыске своих граждан. По окончании Первой мировой войны представительства направляли отношения в ЦентрЭвак Сибири с просьбой «навести справки» о военнопленных, проживающих или проживавших на территории округа. В случае смерти военнопленного предлагалось «соблаговолить препроводить оформленное о том свидетельство» или «метрическую выпись о смерти». Из документов управления следует, что некоторые военнопленные, прибывшие в Ишимский округ, не имели при себе личных документов. Поэтому при первичной регистрации их не внесли в соответствующие списки, и, следовательно, на момент розыска в округе «таковые не значились». Свидетельства о смерти на иностранцев, не имевших при себе документов, также могли быть не выписаны. В архивных документах есть сведения и о военнопленных, которые по окончании Первой мировой пожелали остаться в России. Сохранились их заявления на ломаном русском, в которых с трудом прочитываются слова и фразы, но улавливается основной смысл: не хочу на родину, так как здесь имею своё крестьянское хозяйство, «свою хату и семейство и 5 лет занимаюсь хлебопашеством, а на родине не имею ни клочка земли…» И для большей весомости добавлено: «существующу советску власть уважаю и не желаю подчиняться капиталистам, которые управляют на моей родине… В чём и расписался Осип Шапер» (другие имена: Леймарт Егор, Simo Domokos…). «В 1915 году я попал в плен во время Империалистической Австро Германской Войны в пределы России, где и обвязался семейным положением, а поэтому я решил навсегда остаться на территории РСФСР с обязательством, верноподданным Республики. К сему подписуюсь Данчес Пётр…» Решение остаться в России для многих военнопленных наверняка не было лёгким. Но ради детей, семьи оно было принято. Получив российские гражданство и паспорт, они осели в Ишимском округе и здесь продолжили свой род.
«Мы твои деньги пропили…»
Есть ещё одна категория граждан, пострадавших от империалистической войны, – беженцы с оккупированных территорий Прибалтики, Украины, Белоруссии и др. Целыми семьями, бросив дома, имущество, хозяйство, люди уезжали из родных мест. В госархиве сохранились списки оптантов (лиц, имеющих право выбрать гражданство) и беженцев империалистической войны, «проживающих в Ишимском уезде и довольствующих из котла Уездэвака». И жизнь в Сибири, и возвращение домой для многих из них стали настоящим испытанием судьбы. Репатриация граждан и их семей за счёт иностранных дипмиссий закончилась в декабре 1924 года. Перед выездом на родину беженцы обязаны были в трёхмесячный срок «соблюсти формальности, указанные в инструкции НКВД № 25»: собрать множество справок «на предмет благонадёжности и несостояния под судом и следствием», оплатить гербовый сбор, приложить две фотографии и представить все документы в «иностранный стол». При отсутствии «компрометирующих материалов с политической стороны, препятствующих к разрешению выезда», ситуация разрешалась положительно. Иногда процесс возвращения домой затягивался на несколько лет. Вот один из примеров. В документах архива сохранились многочисленные заявления и прошения в «соответствующие органы» о выдаче нужных справок Петра Францевича Видунаса – «репатрианта Литвы с 1915 года… временно проживающего в Ишиме по Малой Садовой улице в землянке № 42, напротив нового кладбища». Отчаявшись получить запрашиваемые документы, наслушавшись насмешек, П. Видунас обратился к ишимскому окружному прокурору с жалобой на административный отдел «за невыдачу мине документов и за опсмеивание мине… Начальник канцелярии сказал, что надо мине обратиться к врачу, потому что у миня ума не хватает. Признал миня дураком. Я обратился к начальнику админотдела. Он сказал, что иди куда хочешь, мы тебе никаких документов ни дадим. Мы твои деньги пропили… Выгнал меня из управления, угрожал посадить в тюрьму за домогательство открыть моё дело и сказать, кто продержал мою визу…» Из документов видно, что необходимые справки П. Видунас представил вовремя и получил визу, действительную до 15 декабря 1924 года, согласно которой его семье был «разрешён выезд за пределы СССР в Литву». По какой причине виза не была вручена адресату, остаётся лишь догадываться. Документы умалчивают, чем закончилась данная история репатриации, но в 1928 году семья Видунасов ещё проживала в Ишиме.
Беспощадно смешав границы и народы, война прошлась по судьбам миллионов людей: кого-то коснулась в большей, кого-то в меньшей степени, других и вовсе не пощадила. И пусть круглая дата масштабного бедствия вновь напомнит всем нам о необходимости беречь мир и умении находить компромиссы.
Лариса Оленькова, заместитель директора ГБУТО «Государственный архив в г. Ишиме».