Война заставила изменить все планы

В их родном городе Горловка до сих пор неспокойно: накануне подверглись обстрелу Калининский район, окраины города, рядом с мясокомбинатом горел дом, железнодорожный вокзал не работает, учебный год, по всей видимости, начнется 1 октября…

• Когда боевые действия начались в Славянске, до которого по автодороге от нас восемьдесят километров, мы все это смотрели по телевизору, но думали, что нас это не коснется. А потом… потом вспыхнули первые бои на территории и нашего города, - рассказывают Римма и Марк Пономаренко, которые вместе с двумя детьми приехали к нам 27 августа в числе беженцев с юго-востока Украины.

Терпели и надеялись на лучшее до последнего. Марк продолжал ходить на работу, зачастую под обстрелами гаубиц и градов, жена с детьми Владом и Катериной оставались дома. По словам главы семейства, они все быстро научились разбираться из какого именно оружия ведутся обстрелы. Последний месяц пришлось спать в погребе во дворе. Оттуда были убраны все банки с заготовками, полки и стеллажи, чтобы была возможность расстелить матрасы. Все нужные вещи спустили тоже туда. На всякий случай брали с собой ватно-марлевые повязки, готовили 2% раствор соды. Этими средствами пришлось бы воспользоваться в первую очередь, попади удары тяжелой артиллерии в завод «Стирол» - одно из крупнейших хи- мических предприятий города, что могло привести к выбросу аммиака в воздух. Питьевая вода, еда, свечки - с собой старались взять все необходимое, чтобы спрятавшись, пережи- дать обстрелы и бомбежки.

• Когда начались первые бомбежки рано утром, было настолько страшно! Обстреливали из «Градов», гаубиц, - рассказывает Римма, когда мы разговариваем в пункте временного пребывания, расположенном в гостинице с.Омутинское. - Из погреба однажды после обстрела вылезли, смотрим - справа одного дома нет, слева тоже разбомблен. Кстати, дом Пономаренко по счастливой случайности до сих пор цел. Там остались жить их четвероногие члены семьи - пять породистых котов и две дворовые собаки: пинчер, тойтерьер, за которыми присматривает соседка. Влад листает фотографии на сотовом телефоне и вспоминает места, по которым когда-то гуляли всей семьей, ходили в школу и на работу. Среди фотографий и те, на которых снята разбитая Горловка. Вот горит церковь, которую еще не успели даже открыть, вот многоквартирный дом с выбитой стеной, вот «впился» в землю неразорвавшийся снаряд. Дальше на снимках - взорванный мост, столбы черного дыма над городом, воронки от снарядов, высыпавшиеся стекла. А вот и фото того самого погреба, в котором укрывались вместе с соседями. Беда сближает и равняет всех. Старались поддерживать друг друга морально, и даже у малознакомых соседей интересовались, есть ли что покушать. Забирали чужих детей в свое убежище во дворе, уютно-не уютно, лишь бы живым всем остаться.

Интересуюсь у Риммы и Марка: когда пришло понимание, что нужно уехать? как принимали решение? Ведь непросто бросить свой дом, двор, места, ставшие родными, животных…

• Мы под бомбежками пытались еще консервировать огурцы и помидоры, улыбается Римма. - Но обстреливать начали так часто, что мы не смогли выйти из погреба, и пришлось просидеть в нем целую ночь. Однажды залповый огонь велся через каждые семь минут. Когда дети рядом плачут - это тяжело. В погреб мы уже потом не спускались, а падали или прыгали, чтобы успеть укрыться, набивая на теле многочисленные синяки и шишки. Была истерика. Тринадцатилетняя Катя уже начала кашлять от того, что много времени находились в погребе. Матрасы, подушки не успевали менять. Сырые утром вытаскивали просушить на солнце. Благо с теплой погодой повезло.

Выбрались из города просто чудом. Собирали вещи в сумки впопыхах. Уже не было сил терпеть нервное напряжение, страх, неясность, неустроенность. Та грузовая газель, на которой пришлось ехать всем вместе на брошенных матрасах и одеялах, была последней возможностью покинуть Горловку. Бежали к машине под обстрелами «Градов» с большими сумками. А далеко ли пробежишь с тяжестью в руках? Поэтому прямо по дороге пришлось часть вещей бросить, чтобы успеть к отъезду машины.

• Во время обстрелов я только успевала кричать детям «Ложись!», и мы падали лицом в землю, чтобы нас не сбило взрывной волной. Садились в машину и молились, что успели добежать и остались живы, - делится переживаниями Римма. Границу переходили пешком, и опять под пулями. Когда добрались до российской границы, спросили у первого встретившегося пограничника, где расположены лагеря беженцев. Нам дали номера телефонов МЧС, показали, где стоят автобусы.

Семью отвезли на базу отдыха «Металлург», которая находится в местечке под названием «Золотая Коса» под Таганрогом. Там Пономаренко получили комнату и каждый день ждали распределения. - Я когда-то работал в Нягани в Тюменской области, это было начало девяностых. Поэтому как только мы услышали что набирают на рейс в Тюмень, записались первыми. Жить придется начинать с нуля, ни денег нет, ни вещей. Возвращаться обратно страшно и не имеет смысла, вся инфраструктура разрушена, - делится глава семьи. Мне очень приятно было слышать слова благодарности в адрес тюменцев.

• Как нас здесь приняли, так не принимал никто. Только мы сошли с самолета, детей сразу в одеяла укутали. Как в сказке оказались прямо! Нас нигде не встречали, как в Тюмени. Посадили в шикарные автобусы, столько было внимания, доброты, люди просто подходили, давали воду, спрашивали, чем помочь. Заботливые, внимательные, они переживали о каждом. С открытым сердцем и душой. У себя мы такого не видели. И здесь, в Омутинке, очень хорошо относятся. - рассказывает Римма, искренне, эмоционально, не жалея слов благодарности.

1 сентября в День знаний вся семья ходила на торжественную линейку в первую школу с тринадцатилетней Катей.

Отличница, ее фото висело в горловской школе на Доске почета среди лучших учеников. Она была чемпионкой Донецкой области по дзюдо и бронзовой призеркой, когда выступала на соревнованиях Украины. Но война перевернула планы и детей, и взрослых, заставив подчиняться обстоятельствам и бежать.

И в социальных сетях уже есть семейная фотография, сделанная в главный день сентября, с подписью «Учимся в российской школе».