Не черствеет материнский каравай

Помочь людям, которые действительно в помощи нуждаются, несложно. Отдать детские вещи и книжки, если сын или дочь уже взрослые, в социальную лавку – освободить полки шкафов для новых покупок. Подвезти по дороге пожилую женщину или маму с малышом. Подчас даже средствами жертвовать не нужно и временем. В этом смысле добро не столько благотворительность, милосердие, сколько этическая норма.

Особый случай, когда в сложной критической ситуации остаются дети, и им необходима помощь взрослых. Важно, чтобы рядом были люди, готовые взять на себя большой труд, духовный, физический – разный, и ответственность за их судьбы.

За сестрёнкой

В кабинет директора Тобольского детского дома робко постучали. На пороге – немолодая женщина, одетая скромно, по-деревенски.

– Решили взять девочку. Анюта сказала, что хочет сестрёнку. Я съездила в район. В органах опеки одобрили, фотокарточку показали: маленькая, больная – сердце зашлось от жалости. Я своим родным детям позвонила – кто в городе, кто на севере живёт – они сказали: оформляй.

У Натальи Леонидовны Бурко из Нового Тапа четверо своих взрослых детей, младшей из них – 24 года, старшему – 35 лет. Встали на ноги, живут в достатке. Муж, Виктор Станиславович, умер двенадцать лет назад. Она уже жила одна в своём большом доме, когда троих племянников оставила мать. Брат с воспитанием не справлялся, крепконько «закладывал» тогда. Старшие дети год прожили в приюте.

– Анюта, ещё до суда о лишении родительских прав, в два с половиной года, операцию на сердце перенесла. Трое суток лежала в коме. Здоровьем слабенькая. Всем троим была уготована участь всю оставшуюся жизнь коротать в приютах, детских домах. Поехала и забрала их к себе. Односельчанам и соседям сказала:

– Да я одна без Виктора в таком доме с ума сойду, а с ними всё веселее.

Собственные дети одобрили мамин выбор, приняли ребят радушно. Родня как-никак! Понимали, безусловно, их дальнейшая судьба – вот о чём будет болеть дённо и нощно мамино сердце. Накормить не проблема – что она им кастрюлю супа не сварит, не напечёт пирогов? На том и порешили.

Система воспитания в доме Бурко всегда строилась на двух китах: доброте и труде. Работы в большом доме много. Большущий огород, корова, хрюшки. Наталья Леонидовна любит цветы. Их множество! И с приёмными детками не изменили порядок. Помогает по хозяйству детвора. Вместе с тётей Наташей лепят из пластилина, плетут макраме, вяжут, делают мягкие игрушки. Достигли в пальчиковой терапии такого мастерства, что их поделки берут на все выставки, а в сельском Доме культуры целая стена отведена под их семейную экспозицию. Вот и маленькой Даше из Тобольска здорово повезло. Сегодня приёмных детей у Натальи Леонидовны четверо. Женя уже работает на севере. С его скромными успехами в учении – сказалась социальная запущенность – проблемно было с путёвкой в самостоятельную нормальную жизнь. Сегодня с дипломами о высшем образовании не везде ждут. Устраивается благодаря хлопотам Натальи Леонидовны и её старших детей. Володя учится в Юргинском филиале агропромышленного техникума. Аня, младшая из племянников, школьница, ей двенадцать лет. Во всем помогает младшей Даше – темноглазая крохотуля пошла в этом году в первый класс. Наталья Леонидовна до мельчайших подробностей вспоминает их первую встречу в детском доме. Своих племянников она знала с детства, они дневали и ночевали в её доме. А здесь – незнакомая малышка с невесёлой «предысторией». Малёхонькая, худенькая. Глаза большие, чёрные. Ласково прильнула к незнакомой тёте. Ну, слава Богу, подумала та. А когда сели в маршрутку – девочка резко отодвинулась, отвернулась к окну, глаза в слезах утонули.

– Что, Дашенька, что, родная?

– Я хочу в свою комнату.

– А к нам в гости? Не хочешь?

– Нет, – сказала, как отрезала.

Долго Наталье Леонидовне пришлось успокаивать детское сердечко. Всё дорогу «слёзки на колёсках». Договорились, что погостит, сколько захочет, а потом – обратно. А понравится – останется. В большом сельском доме Даше понравилось сразу: весело, ребятишек и игрушек много. А наутро, невзначай, она робко обронила: «Мама». С тех пор зовёт Наталью Леонидовну мамой, любит братьев и сестру. И про свою прошлую неустроенную жизнь, про детдом не вспоминает. Она с месячного возраста по аналогичным учреждениям.

Корни милосердия

Согласитесь, ноша нелёгкая. Не один. Не двое. Проблемы со здоровьем и развитием. Диагноз неутешительный. Таких деток нигде не ждут. Мало ли вокруг бездетных и небольших семей. Взять чужого ребёнка в дом не всякий отважится. За одной решённой проблемой тянется цепочка нерешённых. На себя не остаётся ни времени, ни сил. Как решилась Наталья Леонидовна на такой шаг?

Говорит, что сама всё детство прожила в доме бабушки Елены Алексеевны. Хоть и условия стеснённые, и много детей было у них с дедом Сергеем Никифоровичем, а Наташу бабушка не оттолкнула – привечала, согревала, любила. Кроме восьми своих детей была ещё девочка- инвалид Аня. Жили они в небольшой деревне Тапы в сорок дворов. Было это перед войной. Привезли из детских домов детей-инвалидов. Хорошеньких разобрали, а Аня никому не приглянулась. Тогда Сергей Никифорович взял её за руку и повёл домой.

– Вот, Елена Алексеевна, дочь я себе нашёл. Прошу любить и жаловать.

В семье было принято в особо значимых случаях навеличивать друг друга. Отношения были простые, но крепкие. Елена Алексеевна сокрушалась, конечно, но дед об этом не догадывался. Детям запретила шуметь и бегать. Строго наказала не обижать Аню.

Сергей Никифорович Анкушев ушёл воевать с фашистами и в 1942 году погиб в боях под Москвой. Елена Алексеевна, строгая, но добрая, подняла всех детей. Полностью отдавала себя семье.

– Я сама мать, своих детей вырастила, приёмных поднимаю, но не могу понять, откуда у бабушки было столько терпения к нам и такта, – с восхищением говорит Наталья Леонидовна. – Бывает, придут к ребятишкам друзья-сорванцы – хоть из дома беги. А ведь в бабушкином доме иной раз по семнадцать человек за стол садилось. И на всех и ложек, и хлеба, и похлёбки хватало. А уж гвалт какой! Но баба Лена никогда от нас не уставала. Или мы не замечали?

– А Вы-то, не так ли, Наталья Леонидовна. Устаёте? Ведь одна. Хозяйство.

– Да мы думаем с Анютой и Дашей ещё кого-нибудь взять.

– Правда? Ай, браво!

Безусловно, трудно. Но региональная политика нацелена на сохранение института семьи, поддержку приёмных семей. В районные органы опеки и социальной защиты Бурко идут, как к родным людям, готовым всегда протянуть руку помощи, поддержать и помочь.

Тося, Клёпа, Мухтарка и другие

Дети Натальи Леонидовны ничем не отличаются от новотаповской детворы. Она старается, чтобы были не хуже других. И не выделялись. Чтобы вокруг не создавалась атмосфера зависти и недоброжелательства. Как и в каждой сельской семье, здесь культ труда. Дети сами чистоту наводят, игрушки и книги прибирают, помогают посуду мыть. Они имеют счастливую возможность общаться с домашними животными в любое время, когда захотят. Давно и окончательно подружились с коровой Февралькой. Любят баловать свою мычащую, гогочущую и лающую живность чем-нибудь вкусненьким. Большие любимцы детворы собаки Тося, Клёпа и Мухтарка. Для них – колбаска или пельмень, втихую зажатый в руке.

Дружная семья Бурко – взрослые дети Натальи Леонидовны – привели в порядок дом, обшили металлосайдингом. Теперь в нём будет теплее. И смотрится он как-то горделиво на фоне старых деревянных домов леспромхозовской застройки. Во дворе пёстрые гирлянды постиранных детских вещей: платьица, кофточки, носочки. Я взялась считать – со счёта сбилась. Наталья Леонидовна шутит: не живут «без праздника» – каждый день «гирлянды», не пустует бельевая верёвка. Постирать, обед сварить, в школу деток проводить и встретить из школы, в глазки заглянуть и в душу. За свою жизнь она перестирала и перепекла столько! Делила на всех «духовный» каравай. Отдавала всё, чем была сама богата. Щедрый материнский каравай не черствеет.