Вечный зов родной земли

Из горницы вышел высокий седой старик, испытывающе глянул из-под густых бровей, а потом с приветливой улыбкой поинтересовался, кого это Бог послал?

– Журналиста, – нашлась я.

Так и познакомились. Семён Иванович Винокуров часто приезжает на родину в деревню Кармацкая из Иркутска, где прожил всю свою большую, насыщенную событиями жизнь – 21 сентября моему собеседнику исполнится 91 год. Он прошёл всю войну, встретил Победу в Берлине. Ветеран в свои преклонные лета сохранил ясный ум, память, чувство юмора. Он до сих пор работает на фабрике. Какой это пример для молодого поколения, для его родственников, которым посчастливилось быть рядом.

Родословная

Составлением генеалогического древа Винокуровых всерьёз занимается племянник Семёна Ивановича, Анатолий Заусайлов. Работает в архивах, публикует краеведческие и исследовательские статьи об истории Тюменского края в журналах. По его сведениям, мама Семёна Ивановича, Малахова Анна Кузьмовна, родом из Малышенки, из семьи священнослужителей. Отец, Иван Филаретович, из Винокурово. Мать вышла замуж «убегом», отец её выкрал тайком, без родительского благословения. Родились у них 11 детей, выжили только четверо: три брата и сестра. Жили в Кармацкой, тогда это была богатая деревня, многие попали под раскулачивание. Уполномоченный поселился на квартире у брата Ивана – Константина, предупредил, всё бросайте и уезжайте. За молотилку, которая досталась от отца, полагалось выслать «зажиточное» семейство. А семью Ивана Филаретовича не тронули, у того в хозяйстве одни грабли имелись.

Детство своё Семён Иванович помнит хорошо:

– Сестрёнка, она меня на два года постарше, с подружками стихи учили для школы, а я уже раньше их всё запоминал. Первого сентября вместе с ними пришёл в школу. Учительница засомневалась, рано, а я уже все буквы знал. Ну и оставила. В четвёртый класс ходил в Малышенку, это пять километров. Сверстники многие школу бросили, а я не мог урок пропустить. Семь классов проучился, в восьмой уже в Голышманово пошёл, жил на квартире у дяди, за линией. Что-то там по русскому языку не сдал, устроила меня сестра на работу, в Малышенку на почту. Носил переводы, заказные письма. Потом в селе стали строить среднюю школу, пригласили меня счетоводом работать. Учителя, которые меня же и учили, по имени-отчеству навеличивают, а меня как кипятком ошпаривает: ну какой я Семён Иванович? Зарплату им начислял, в банк ездил, потом ещё и школьную библиотеку поручили.

война

Когда началась война, вызвали Семёна Винокурова в военкомат, предложили поступить в Омское пехотное училище. Только, сказали, пиши заявление, что добровольно идёшь, парню 18 ещё не было. Никто не знал и не ведал, что война затянется на четыре долгих года.

Новобранцы прошли ускоренный курс молодого бойца: совершали марш-броски, учились обращаться с оружием, и уже в ноябре 1941 направили их в Чкаловскую область, на станцию Абдулино, а в декабре – на Волховский фронт, немцы подступали к Москве:

– Привезли нас, пацанов, в лес. Помню, я письмо написал домой, что новый год встречаем в лесу под ёлками. Кроме сапёрной лопатки, никаких инструментов не было, копать землянки не могли, грунт – песок с галькой. Костры жечь нельзя, чтобы враг не обнаружил. Одна полевая кухня только и дымила еле-еле. Грелись – шинель и фуфайка. С ёлок ветвей наломаем, на землю бросим, ляжем сверху на этот лапник, спина к спине – так и дремали, умывались снегом.

Дней через десять ранило Винокурова, осколком мины пробило руку, повредило сухожилия, долго везли до госпиталя в Горьковскую область. Лечили так: руку попарят в воде, стрептоцидом засыплют рану, антибиотиков не было. Кормили в госпиталях хорошо, бельё меняли. Не то, что на передовой.

После лечения хотели Семёну выдать справку, что ограниченно годный к службе, решили отправить домой восстанавливаться. А тут пришла разнарядка – раненых на подкрепление. И снова в Москву, на пересыльный пункт, зачислили в артиллеристы. Направили под Сталинград. Определили Винокурова в 26 танковый корпус, который состоял из трёх танковых и одной мотострелковой бригад. В ноябре 1942 года началось наступление:

– В течение полутора часов нашему расчёту был дан приказ выпустить 100 снарядов по укреплениям и окопам немцев, ствол раскалился, краска горела. И «Катюши» бьют, снаряды рвутся, шквал огня. После артподготовки пехота пошла в наступление. От такой атаки все, кто в живых остался, в блиндажи и окопы засели и не высовывались. В основном, румыны там были. Один спрятался под машиной, выскочил. Руки вверх поднял, кричит: «Рус, не бейте, служить вам буду!» Иваном его окрестили, он матросом был, но хорошо в машинах разбирался, любую неполадку устранить мог. Нашему корпусу была поставлена задача – захватить переправу в районе населённого пункта Калач-на-Дону. Бои шли ожесточённые, немцы авиацию в ход пустили, наш автомобиль с пушкой разбомбили. Немцы листовки бросают: «Вы в кольце, и мы в кольце, кто же будет купаться в Донце?» Задачу выполнили, и 26 танковый корпус переименовали в Первый Гвардейский Донской танковый корпус.

Подтверждение рассказа Семёна Ивановича и в военной хронике Сталинградского сражения: «Ударные группировки двух фронтов должны были соединиться в районе Калач-на-Дону. 19 ноября войска Юго-Западного фронта мощным ударом прорвали оборону третьей румынской армии, немецкие части, стоявшие сзади, пытались остановить наши войска, но были смяты. В панике бежали, большинство сдались в плен. Смелым налётом танкового отряда был захвачен мост через Дон». Тогда, после Сталинградской битвы, мир понял, что произошёл перелом в ходе войны, что Советский Союз способен идти до победного конца.

Единым кулаком

В составе этого танкового корпуса воевал Семён Винокуров до победы. Брали Орёл, Минск, Белоречицу, освобождали от фашистов Варшаву, Польшу.

Второй раз ранило в Белоруссии, в ногу, вылечили в медсанбате.

День Победы в Германии встретил, порадовался, что остался живым.

– Что помогло выстоять в той войне? Сможем ли мы сейчас одолеть врагов? – спрашиваю у Семёна Ивановича.

– Конечно, сможем, – уверенно и твёрдо ответил он. – Имеем современное оружие, технику. Не только этим достигается победа, важен особый дух. У нас, у русских, когда беда приходит – все объединяются. Хотя в войне против фашистов участвовали все национальности, не было никакого противостояния. Все – единым кулаком. Как-то один командир пошутил, что за одного русского трёх удмуртов дают, жёсткое наказание к нему применили.

После войны Семён Винокуров служил в Германии ещё два года, а потом вернулся в Кармацкую. Недолго дома погостил, предложили ему учёбу в Ленинграде в школе по линии службы безопасности. После её окончания попал по распределению в Иркутск.

Трудовой стаж – 74 года

Вот уже больше шестидесяти лет живёт в ставшем родным Иркутске. Здесь родились сын и дочь. Службу в органах госбезопасности оставил, устроился на горнорудный комбинат, потом на слюдяную фабрику. По сей день и работает там слесарем контрольно-измерительных приборов и автоматики, ремонтирует весы, манометры, часы. Общий трудовой стаж Семёна Ивановича – 74 года. Руководство и сотрудники фабрики с большим уважением относятся к старейшему работнику. Когда-то здесь насчитывалось сорок участников войны, сейчас Семён Иванович – единственный.

– Года три назад сильно заболел, лежал в больнице, написал заявление на увольнение, а директор не подписал, сказал, что я им нужен. Мол, сам всегда говорил, что движение – это жизнь, вот и работай, – с улыбкой рассказывает Семён Иванович.

На всё лето предоставляют ему отпуск. Отдыхает у себя на даче, выращивает овощи, по утрам холодной водой обливается, зарядку делает.

Часто приглашают в школы, рассказать о войне ребятишкам, то на приём к Губернатору, то повстречаться с молодёжью. А иркутский художник Геннадий Кузьмин нарисовал триптих «Сибиряки – защитники Отечества», размером два на три метра, есть среди фронтовиков и Семён Винокуров. Картина выставлялась в городском художественном музее. Семён Иванович говорит, пока готовилась работа, двоих уже не стало...

Нынче вот Семёну Винокурову удалось снова в родную Кармацкую приехать. Раньше, когда брат был живой, и на покосе вместе работали, и на речку ходили рыбачить. И до места, где раньше мельница стояла, пешком прогуливались, это километра два от деревни. Сейчас всё больше из окна на улицу глядеть приходится да сидеть на лавочке около избы:

– Злость, корысть да зависть человека со свету сживают, у меня этого не было никогда, наверное, поэтому и живу так долго...

Пусть продлится Ваш век на земле, Семён Иванович!