Сибирь, ставшая домом

Держу в руках семейный альбом. С его страницы смотрит на меня молодой красивый мужчина – мой дедушка. Фотография сделана в Архангельске сразу после Великой Отечественной войны. Переворачиваю листы в альбоме и вспоминаю рассказы дедушки – Андрея Константиновича Гажиу.

Родом он из Молдавии, тёплого солнечного края. Там яблоневые и грушевые сады, арбузные бахчи и бескрайние виноградники.

Когда началась война, деду было шестнадцать лет. Много его односельчан с детьми и скромными пожитками отправлялись на восток, подальше от фронта. Ребята из села Загорены тоже уходили от войны. Через два года деда Андрея призвали в армию, но на фронт он не попал. Эшелон, вёзший их, повернули в Архангельск, в который по северному пути на судах шли оружие и продовольствие от союзников. Молодые люди мечтали попасть на фронт, бить фашистов. Андрею Гажиу из-за маленького роста доверили управлять большим краном. Работа трудная. Нужная…

Победу бойцы трудового фронта встретили на работе по разгрузке судов. После освобождения Молдавии от немцев люди стали возвращаться в родные края. Дедушка тоже мечтал о возвращении в родной дом, где его ждали родители и младшие братья. Но однажды его земляку пришло письмо от родных, оказавшихся в далёкой Сибири. Звали его в лесной край, где нужны были рабочие руки. Заманчиво было увидеть сосны, ели, вдохнуть морозный воздух. Много парней отправилось в Тюменский край. В том числе и мой дедушка. Хотя родная Молдавия тянула к себе, снилась…

Восстанавливалась страна после страшной войны, заново строились заводы и фабрики, сёла и города. Стране нужен был лес. Много строилось в Сибири посёлков лесозаготовителей. Нужны были в таёжном краю рабочие руки. Создавались бригады, парни учились обрубать сучья, пилить, кряжевать.

Новое место всегда влечёт и пугает. Тем более тайга, снежный край… Как примут? Когда приехали на место, оказалось, что жилья почти нет – нужно строить самим. Принялись за дело. Появлялись бараки – длинные здания с множеством комнат и общим коридором. В комнату селились семьями или бригадами. Было не тесно: из мебели – стол да кровати.

Время между сменами проводили весело. После работы шли в клуб посмотреть фильм, а затем устраивали танцы под живую музыку. Были гармонисты, гитаристы. Танцевали под саратовские страдания, пели частушки, белорусские, украинские народные песни. Все полюбили «Уральскую рябинушку». Столько во всех молодых девчатах и парнях задора и огня было! Работали так, словно не лес пилили и сучья рубили, а легонько «потюкивали» топориками.

Была у дедушки сноровка, желание делать всё не хуже других. Так молдаванин, который держал на родине в руках мотыгу, подружился с топором, а потом и с бензопилой. Стал бригадиром. Бригада – одна многонациональная семья: белорусы, украинцы, эстонцы, молдаване, чуваши, русские. Когда собирались на перекуре, речь звучала разная, каждый с земляком на родном языке говорил. Жили дружно, друг друга понимали с полуслова.

Дедушка увидел, что Сибирь – край суровый: зимой мороз такой, что в лесу треск стоит, а летом – комары, глаз открыть невозможно. Но именно в этом краю он нашёл своё счастье. Красоту родных мест раскрыла ему сибирячка, молоденькая девушка Тая. Сибирь увидел глазами хозяина, а не гостя, приехавшего на год-два. Дедушка вспоминал, что хотел уехать домой с молодой женой. После войны нужно было поднимать свою деревню в Молдавии. Но как отказаться от такой красоты? Когда сосны в небо вершинами ушли, под ногами грибы, ягоды: клюква, брусника, голубика – хоть горстями бери. И люди кругом гостеприимные, в беде не бросят, радость вместе разделят. Родные люди.

И остался дедушка в Сибири. Здесь выстроил дом по соседству с белорусом Морозом, украинцем Бычко, русским Ивановым, для которых Сибирь стала, как и для него, родным домом. Новый Тап стал не просто родным домом, а частью его самого. Братья приезжали с боязнью: далеко, холодно, лес… Но все страхи оказались напрасны. И их Сибирь встретила гостеприимно. Уезжая, взяли с собой сосновые веточки, лесные ягоды. А ещё было чувство, что расстаются не с холодной Сибирью, а с добрым приветливым другом.

Дедушки уже нет. Альбом не единственная память о нём. Во мне течёт его кровь, а в сердце живут слова о том, что Сибирь не только мой дом, но и дом людей, нашедших тепло, уют, понимание здесь, в Сибири.