Александр и Александра

Крым, Севастополь… Эти географические названия сейчас являются темой разговоров абсолютного большинства граждан России. Да и не только их. Многие иностранцы, не понаслышке знавшие историю этого клочка земли, одобрительно относятся к происшедшему, но "верхушка" Европы негодует по поводу присоединения Крыма к России. Да как же иначе, ведь недаром же бытует афоризм: "Кто владеет Севастополем - тот владеет Черным морем". Понимая это, американцы уже планировали создание там военной базы. Но это им не удалось - сам народ, населяющий Крым, решил свою судьбу: абсолютное большинство - более 95 % - проголосовало за присоединение к России. И это случилось без единого выстрела… Я не случайно начал свой разговор с Крыма и Севастополя - потому что имею, своего рода, "кровную связь" с той далёкой, но всё же родной землёй: именно там, защищая его от фашистских захватчиков, пролил свою кровь мой отец - Александр Бондаренко. К счастью, он не погиб… А выжить помогла простая кубанская казачка - его жена Александра...

…Морские волны, как щепку, швыряли лодку, но она, разрезая их, ведомая умелым гребцом, настойчиво продвигалась вперёд, пересекая Керченский пролив. На корме сидела Александра… Вначале ей было жутко - хоть и родилась в приморском городке, и вид бушующей воды был не в новинку, но вот так противостоять им на щуплом судёнышке не приходилось, и если бы не… Совсем недавно "сарафанное радио" принесло весть, что ее муж Александр находится в Севастополе в плену у немцев. В голову настойчиво лезли самые страшные мысли… Как он, что с ним?! А в Ейске ждут ещё шестеро их ребятишек… Старшие - Лида и Рая - присмотрят за остальными. 

До берега ещё далеко, жадные водные языки, кажется, угомонились, почувствовав напористость гребца, и послушно обтекали корпус лодки… Нахлынули воспоминанья… Александр родился в 1898 году в городке под названием Ейск, что расположился на берегу Азовского моря. Несмотря на малый рост, был шустрым хлопчиком. Когда исполнилось семь лет, их семья, в ходе Столыпинской реформы, в качестве новоселов прибыла на берег Иртыша, где образовался населенный пункт, который, не мудрствуя лукаво, назвали Иртышск. С раннего детства Саша познал крестьянский труд, служа "поводырём" быков и лошадей, тянущим плуг. А чуть подрос - взял его рабочим на мельницу купец Мануйлов, который затем - "за старание" - "произвёл" парнишку в мотористы. В 18 лет, когда семья вернулась в Ейск, Александр был призван в ряды Российской армии, тогда ещё - царской.

Частенько припоминал Александр окопы Германского фронта, где довелось познать весь ужас войны... Много ли говорили солдатам - деревенским парням, как говорится, "только от сохи", разве что: "Там враг - в атаку!" Это уж потом он узнал, что участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве. Воевал в составе 8-ой армии, которой командовал генерал от кавалерии А.М. Калегин. Повидал и в бою, и в компании у костра австрияков, венгров, других солдат, разговаривавших на непонятном языке... Говорил, что душа ликовала, когда, вроде, побили немца... А потом, из-за нерасторопности союзников и своего командования, ещё и сами битыми оказались... Сначала была просто обида, а потом уже и понимание, что за "пушечное мясо" их, солдат, считают. И совсем не случайно в 1917 году выбор Александра остался за теми, кто говорил правду, - за красными. Да только не домой пролегла его дорожка - закружила, замотала по стране метель Гражданской войны… Рассказывал и о том, как в шажке от смерти проскочил, когда беляки в плен взяли.

- Ну что, краснопузики, попались! - кричал, заглядывая каждому в лицо, офицер. - И что с вами делать?! Нет тут лагерей для вашего содержания! И к себе звать не будем - все равно удерете. Так, что… Рассчитайся на первого - второго! Быстро! А теперь первые номера - налево, вторые - направо… Первые - разойдись! И не дай вам Бог ещё раз с нами встретиться! Взвод! По вторым! Товсь! …Цельсь! Пли!

И только тогда Александр сообразил, что смертушка-то совсем рядышком проскользнула - на правом, да левом товарищах его приостановилась, а его обошла... Сама-то она не страшная, а вот ждать её - ох, и боязно. Да только такая оказия: стоит показать страх - она и туточки… Но, видно, не присмотрела старуха с косой Александра ни в Первую мировую, ни в Гражданскую… (Я, уже будучи, как мне казалось, самостоятельным человеком спросил у отца: "А ты смерти не боялся?". Он ответил: "Знаешь, сынок, - было безразлично: убьют - так убьют, выживу - так выживу… Только вот про всех вас с мамкой подумаю… Не-е-е - надо выжить! И победить!")

Вернулся Александр с Гражданской статным красноармейцем - грудь колесом, хоть и гимнастерка застиранная, да облинявшая. Для тех времен - парень вовсе знатный…- Сашка! Ты своё бравирование брось! Хватит воевать - бродить! - осёк его, чуть было загулявшего, отец. - Жениться тебе надо. К тому ж - невесту присмотрели. Вон Сашка Антонова - девка на выданье… Так что - сватов будем засылать.

- Ну, погоди, батя… - протянул сын. - Разберемся как-нибудь...

Ну, и разобрались… Мало обращая внимания на молодых, родители и сосватали, и со свадьбой определились… Так было положено.

Антоновы считались зажиточной семьёй - имели дом в городе, свой хутор и земельку при нём - не маленько… И когда после Гражданской войны решили в один миг богатых сделать бедными, а бедных - богатыми, да ничего, кроме драки кровавой, из этого не вышло, то боец - красноармеец был, какой ни есть, а все же защитой…

Сама Александра родилась в том же Ейске в 1907 году. Только детство и юность у них разное получились: он - с быками, на мельнице, да потом под пулями, а у неё - с куклами, няньками, да нарядами… Только не тем счастье мерится - кто больше, кто меньше, а тем - сколько вместе получается… Как бы ни было, а девчонка в неполных 18 лет стала женой красного солдата. Может, и не было любви, а вдруг да откуда-то появилась… Подтёсывались, подстраивались, друг дружке поначалу перечили, а там и утряслось всё… В 1927 году родилась первая дочь… Потом ещё сыночки, да дочки…. Александр работал, приносил деньги в дом, по хозяйству всё справлялся, а Александра детей растила, да по дому порядок наводила. Сладилось всё, спокойно и уютно было в доме у большой семьи… Пока не прозвучало это страшное слово "война"… Заголосили бабы в округе, заверещали на все лады, руки зазаламывали… Но такое уж дело мужское - не под юбкой прятаться, а дом, землю свою, Отечество защищать. В первых днях был мобилизован и Александр…

Отстраняя жену, цеплявшуюся за ту, сохранившуюся ещё с Гражданской, гимнастерку, только и сказал он своей ненаглядной:

- Шура, дети на тебе… Я ушел…

Проревелась, прострадалась, а делать нечего - их, вон, шестеро - мал, мала, меньше, тут не забалуешь… Хорошо, что рядом были родственницы: хоть и у них мужья были призваны на фронт, а все ж с ребятишками помогали управиться…

Грохотало, да грохотало на западе, а тут уже враг и в городок

Ейск вошёл... Кто не был под оккупацией, не видел зверств фашистских - не поймёт, что значит - выжить с "обозом" в шесть ртов… Да тут ещё и про Сашу любимого весть такую принесли…

Что же делать?! Выручать, спасать! Шепнули - мол, выкупить можно, но дорого, да не за советские - сразу прибьют, а за марки "ихние"… А где взять? Пришлось продавать корову - благо у сестер кормилицы были, так сговорились, что будут молоком делиться. Подсказали Александре и как перебраться через Керчинский пролив - мол, есть перевозчики, что к Крыму вывезут, назвали, где проживают…

Место неблизкое - с десяток километров отмахать пехом… В пути застал дождь… Сама насквозь промокла, ноги в грязи тонут, но все ж дошла до небольшого хуторока на берегу моря. Постучалась… Вышел хозяин.

- Вы людей в Крым переправляете?

- Да. А у тебя деньги есть?

- Есть.

- Ну, тогда проходи в дом - вишь, как промокла. И что тебе в такое времечко нужно на той стороне? К тому ж - немцы...

- Знаю… Но муж у меня в плену, выручать надо…

- Ну, ты, девка, даешь…

В доме было тепло и уютно, хозяйка дала свой сухой халат, быстро "сообразила" что-то поесть… И тогда, растрогавшись, Александра достала из потайного места свои сокровища - оккупационные марки. Разложила, чтобы просушились, да и прикорнула… И тут, как током ударило! Глаза приоткрыла, а над ней мужик с топором навис…

Перевозчик тот самый! От страха Александра не могла ни пошевелится, ни слова сказать… А он постоял несколько минут, развернулся и ушел… Видимо, совесть алчность все ж переборола. И уже до утра Александра не могла заснуть, ворочалась… Лишь рассвело - оделась, собралась, деньги припрятала… А дальше-то что делать?! Руки тряслись, в голове мысли всякие… Решила немного подождать. Здесь и заглянул в комнату хозяин:

- Ну что - проснулась, собралась? Плыть надо! Немецкие сторожевики уже прошли, так надо успевать, пока спокойно… Путь неблизкий - километров пять отмахать придется...

Он и не подозревал, что Александра видела его прошедшей ночью, а сам, видимо, сняв эту страшную обузу, был веселый и разговорчивый.

- Давай, давай мать! Вишь - волна разыгрывается… Успеть бы до шторма…

…Умостившись на корме Александра ещё и еще раз обдумывала произошедшее. Каких-то несколько часов назад её могли лишить жизни... Что бы было с детьми? Как бы судьба потом распорядилась с мужем? А опытный вёсельник все плыл и плыл к противоположному берегу… Лодка то поднималась на гребень волны, то опускалась вниз… Но вот, наконец, дно шаркнуло о прибрежную гальку…

- Ну… - протянул перевозчик. - Я своё дело сделал… - и неожиданно: - Расчёт брать не буду… Выгорит твоё дело, аль нет - через пару дён буду ждать к вечеру на этом самом месте… Там уж и посмотрим…

Александра пошла в сторону Севастополя. Надо было еще разыскать - где находится этот лагерь с военнопленными… Но язык, как говорится, до Киева доведет. Так и случилось с ней - спросила у одного, второго, третьего… Многие про пленных слышали, но точную наводку подсказала лишь одна женщина:

- Знаешь, вот по этой дороге их водят на работу… Утром туда, вечером обратно… Конвой, конечно… И собаки злющие… Но, может быть, своего мужика и насмотришь... Александра дождалась вечера... Вот бредет строй военнопленных в сопровождении конвоиров. Много солдатиков - как углядеть Сашку?! Да вот он!!! Не выдержала - закричала! Тут и немцы всполошились, забегали, автоматами затрясли…

Увидел свою жену и Александр… Поначалу и не поверил, а как признал - кинулся было из строя, да только прикладом получил… Заволновалась толпа военнопленных, закипела…

- Пустите мужа к жене!

Погырчали что-то фашисты с полицаями, на толпу косясь, но всё ж на уступку пошли - дали минуту… Только и успели обняться… Александра шепнула:

- Можно ль выкупить? Я денег привезла…

- Ихних? Много? Давай… Я мигом…

Колонна уже вся мимо прошла, остался лишь один конвоир, что нетерпеливо топтался невдалеке… Разговор с ним был недолгим - деньги за коровку сделали свое дело. Так, мало того, что Александр вырвался сам, так ещё и сторговался, да и прихватил с собой друга, севастопольца… Быстро, насколько это позволяла непомерная усталость уже бывших пленников, метнулись до ближайшего перелеска. И тут за спинами гулко грянуло два выстрела! Александра ахнула и присела…

- Вставай, вставай! - подбодрил муж. - Это конвоир как будто "в расход" нас пустил - при попытке побега… У них же во всём "орднунг" (порядок) должен быть. Теперь отчитается…

Только сейчас по-настоящему и разглядела своего Сашку - обросший, одет в рванье, на шее намотана какая-то грязная тряпица…

- Ну что… Пошли ко мне - хоть малость себя в порядок приведёте... - предложил севастополец. Так и сделали… Да только… Когда они, прячась то в лесополосах, то в развалинах от патрулей, подошли к дому, то хозяйка обрадовалась лишь ему:

- Ой!!! Стёпочка! Как же ты сбёг? Проходь быстрей!

- Так, видишь, - не один я…

- А вы мотайте отсюда! - вмиг озлобилась хозяйка. - Еще беду накличите!

Вот такая была благодарность за все переживания Александры, за выкуп… Увы, ни счастье, ни горе, ни позор людской не знают границ.

Пришлось Александре с мужем прятаться в руинах разрушенных зданий - кто же знал, что начало будет ладное и быстрое, да окончание препоганое… Да уж как получилось… Успокоившись супруга принялась за осмотр:

- Погоди, Саша… Что тут у тебя с шеей...

Она сняла окровавленную повязку и замерла от ужаса - в рваной гниющей ране копошились "сантиметровые" вши и черви... Смотреть было жутко. Александра нашла воды, начала тихонько её промывать и чистить. Муж застонал от боли…

- Потерпи, милый, ещё чуток осталось.

Оборвав подол нижней рубашки, она наложила повязку:

- Вот теперь все хорошо…

Приобнявшись, Александр и Александра забылись в тяжелом сне…

Бойцу начали сниться кошмары последних дней обороны Севастополя. От самого Малахова кургана отступили в Северную бухту…

Здесь, на самом берегу моря, и разгорелось последнее и жестокое сражение. Противник вел массированный артиллерийский огонь. Практически негде было укрыться.

Заканчивались боеприпасы, которые уже давно не поставлялись с большой земли. "Стоять насмерть!" - был приказ, и солдаты клали жизни, не зная, что командующий обороной вице-адмирал Октябрьский уже получил разрешение Ставки ВГК на эвакуацию командного состава, а вывод остальной части военнослужащих, в том числе - раненых, не предполагался...

А враг теснил, стремясь потопить в море измотанных боями солдат, отбивавшихся до последнего патрона, а потом и врукопашную… Кидаясь в последние контратаки, многие кричали и ревели от отчаяния, от безвыходности… И тут что-то резануло Александра по шее - то ли осколок снаряда, то ли пуля буквально в нескольких миллиметрах прошла от жизненно-важной артерии…

- Все, - подумал он, - это конец… Неужто третью войну не выдержу…

Сквозь помутненное сознание он слышал, как кричал его однополчанин, крымский татарин:

- Но подходите, гады! У меня нож приготовлен вас резать!

…Очнулся Александр от удара прикладом.

- Русишь швайн! Иван, вставай! Иначе будем стрелять!

Он поднялся и побрел, подталкиваемый дулом автомата… Оглянулся на море… Оно было страшным - вода, смешанная с людской кровью, приобрела ужасающие цвета.

Кто обмотал тряпкой шею - он просто и не упомнил, видимо, кто-то из оставшихся в живых санитаров. На сборном пункте пленных начали допрашивать румыны и немцы: допытывались - коммунист? еврей? командир? Кто признался - сразу же расстреливали… Так началась жизнь в плену… Но, к счастью, длилась она недолго. Потому что долго не выдерживал никто… Во время работ на развалинах Александр смог поговорить с местными гражданскими: сказал - где живет и как фамилия, попросил, по возможности, известить жену. И - чудо! Она приехала его спасать!

…Затем была переправа через пролив. Перевозчик не обманул - как и договаривались, ждал в условленном месте. И когда Александра достала последние гроши, чтобы отдать ему, заявил:

- С фронтовиков деньги не берем! Ну, ты и даешь, мамка, - таки добилась своего!

…Затем почти шесть месяцев прятала она мужа от посторонних глаз - до тех пор, пока Красная армия не освободила Ейск. Произошло это неожиданно… Ночью вдруг кто-то громко постучал в окно - Александра испугалась, под сердцем тревожно заворочался носимый ей сынок, в голове молотом билось: "Неужели румыны или немцы?! Сашку, поди, кто-то видел! А вдруг донесли?!" - пронеслось в голове. Но открывать-то надо… Ох, и тяжело давался ей запор… Что там, за дверью?! Какая ещё беда пришла в дом?! О, Боже!!! Первое, что увидела - красные звезды на бескозырках. На пороге стояли краснофлотцы… Зарыдав, она кинулась их обнимать:

- Милые вы мои! Как же долго мы вас ждали!

…Александра вновь призвали в армию. Без всяких страшных проверок в НКВД,

которыми до сих пор пугают в современных фильмах. Да, беседа была, но потом - снова в бой. Закончил он боевой путь в Праге в мае 1945 года. А уж после возвращения домой появился в их семье и восьмой малыш, которого назвали Алексеем…

По данным историков

Для летнего, заключительного штурма Севастополя в 1942 году немецкое командование в составе 11-ой армии использовала силы шести корпусов. Прикрывал с воздуха все эти силы 8-ой авиационный корпус. Для проведения наземных боев использовались несколько зенитно-артиллерийских полков. В распоряжении армии находился отдельный танковый батальон, 3 дивизиона самоходных установок, 208 артиллерийских батарей, в том числе 93 батареи тяжелых и сверхтяжелых орудий. Оценивая мощь артиллерии, Манштейн говорил: "В целом, во Второй мировой войне немцы никогда не достигали такого массированного применения артиллерии".

Штурм начался 7 июня. Упорная борьба и контратаки защитников продолжались более недели. В атакующих немецких ротах оставалось, в среднем, по 25 человек… Перелом наступил 17 июня: на Южном участке фашисты заняли позицию, известную, как "Орлиное гнездо", и вышли к подножью Сапун-горы. На северном участке был захвачен форт "Сталин" и подножие Макензиевых высот. В этот день пало еще несколько фортов. Однако внутреннее кольцо обороны еще сохранялось, и "лобовой" штурм не предвещал немцам ничего хорошего. Манштейн принял решение атаковать внутренне кольцо не в лоб с юго-востока, а во фланг с севера, для чего предстояло переправиться через Северную бухту. Южный берег бухты был сильно укреплен, и десант представлялся практически невозможным, именно поэтому Манштейн решил сделать ставку на неожиданность. В ночь с 28-го на 29-ое июня без артиллерийской подготовки передовые части 30-го корпуса на надувных лодках скрытно переправились через бухту и внезапно атаковали. 30 июня пал Малахов курган. К этому времени у защитников Севастополя стали заканчиваться боеприпасы, и командующий обороной вице-адмирал Октябрьский получил разрешение Ставки ВГК на эвакуацию. Первого июля организованное сопротивление защитников города прекратилось, кроме разрозненных очагов, в которых отдельные группы советских воинов продолжали сражаться вплоть до 9-12 июля.

Остатки Приморской армии, лишенной высшего командования, отошли на мыс Херсонес, где сопротивлялись еще три дня. Немецкий генерал Курт фон Типпельскирх заявил о захвате на мысе Херсонес 100 тыс. пленных, 622 орудий, 26 танков и 141 самолетов. Манштейн более осторожно сообщает о том, что на крайней оконечности полуострова было взято в плен 30000 бойцов Красной Армии и около 10000 в районе Балаклавы.

По советским архивным данным число пленных не превышало 78230 человек, а захвата авиационной техники не было: оставшиеся в строю на момент 3-го штурма самолеты были частично передислоцированы на Кавказ, частично сброшены в море и затоплены. В период с 1 по 10 июля 1942 года из Севастополя всеми видами транспортных средств было вывезено 1726 человек, в основном - командно-политический состав армии и флота.

Общие потери советских войск за весь период обороны Севастополя - с 30 октября 1941 года по начало июля 1942 года - составили 200481 чел., из них безвозвратные потери - 156880 чел., санитарные - 43601 чел.