Поехал в Ишим я с желаньем большим

В нашей деревне слух прошёл, что в городе Ишиме появился магазин, где товары не продают, а чуть ли не даром раздают.
Приходишь, мол, в эту торговую точку, набираешь в корзину всякого добра, а продавец тебе с десяти рублей ещё и сдачу даёт.
Бабы наши с ума посходили. Коров подоят, обед сварганят и ну языками чесать. Да и не обо всём на свете, а о ценах в ишимском «дешёвом» магазине.

Женщины – народ ядовитый. Им непременно хочется не только укусить, но ещё и ужалить. Вот почему не на скамейке у дома велись эти разговоры, а в магазине зажиточной деревенской семьи. Хозяйка за прилавком зеленеет лицом от этих разговоров, а бабы покупают товар, что подешевле, и разговор между собой ведут так, словно в карты друг с другом сражаются.

– Сколько, – спрашивает одна, – в нашем магазине подсолнечное масло стоит?

– Столько-то, – отвечает другая.

– А в Ишиме, – говорит ей первая собеседница, – в два раза дешевле. И произносит она эти слова – словно бы козырем бьёт карточную мелюзгу.

Вся деревенская жизнь строиться стала на сравнении цен. Вместо "здрасьте" произносились при встрече слова: «А в Ишиме товар стоит дешевей дешёвого».

Дошёл черёд и до нашего брата. Деревенские мужики, правда, в экономических баталиях участия не принимали. Но жёны принялись донимать мужей непереносимым словесным зудом. Дело дошло до того, что и постельные разговоры начинаться стали с женского горячего шепота: «С ума сойти можно, гречка в Ишиме почти ничего не стоит…».

Жена моя – женщина, мною воспитанная, в прямые разговоры об ишимском магазинном рае со мной не вступала. Куму подослала. Та с порога в слёзы, мол, впору с голоду помирать. В избе шаром покати, мужика от Кощея Бессмертного не отличишь, дети худы как тени, а цены в деревенском магазине кусаются как цепные собаки. Поднял я куму с колен и громо- гласно согласился ехать в Ишим.

А до Ишима от нашей деревни вёрст сто, а то и более. Деньги на бензин экономить стал в ущерб всем мужицким удовольствиям. Бутылку непалёной дорогой водки после бани приговорил к забвению со слезою в глазах. Из заначки пятисотку выудил, скрепя сердце.

– Столярный станок за четыре тысячи рублей подождёт, – вслух решил я, – сэкономим на дешёвых ишимских товарах.

В субботу утром, благословясь, тронулись в путь. Кума на заднем сиденьи сидит как на троне, жена – рядом, лицо у неё доброе, ласковое, впору блины на нём выпекать. Сумками обложились вокруг – головёнки только и торчат. Я на крышу «Жигулей» багажник приладил, чтобы дешёвого товара прикупить побольше. Но радость была недолгой.

Неприятности ждать себя не заставили. Город Ишим взору моему предстал в руинах. Перекопали его вдоль и поперёк. Без декораций снимать можно фильм о Сталинградской битве. Куда ни сунешься, везде запрещающий знак. Машин, нервных водителей с перекосившимися от злобы ртами – как муравьёв в муравейнике. Тыкался-мыкался мой жигулёнок по дворам и задворкам, пока вода в радиаторе ключом не закипела.

Выйдя из машины, я с ужасом обнаружил обломок древесно-стружечной плиты с гвоздём, вонзившимся в податливую резину колеса. В шиномонтажке с меня как с липки содрали двести пятьдесят рублей. – За сервис, – опережая мой изумлённый вопрос ответил мастер, – шину я клеил под музыку.

Три часа ушло на поиски магазина. Но подъехать к нему, не нарушая правил дорожного движения, было невозможно. Работники ГИБДД штрафовали водителей оптом и в розницу. Я подсчитал, что в среднем за день мобильные покупатели дешевого магазина не давали помереть с голоду полноправному милицейскому подразделению. На штраф, который выплатил лично я, можно было купить рядовому милиционеру комплект нижнего белья и милицейскую кокарду в придачу.

В дешёвый магазин, будь он неладен, я не пошёл демонстративно. Но женщины мои ринулись в утробу этой торговой точки как кролики в удавью пасть. Все деньги потрачены были до последнего медяка. Но я двести рублей, оставшиеся от милицейских штрафов и расходов на ремонт колеса, в кармане всё-таки «закурковал».

– Если обратную дорогу домой осилю без милицейских штрафов, – решил я, – куплю к бане бутылочку «Зеленой марки» в нашем деревенском магазине.

А в Ишим я больше ни ногой. Не поеду. Да и не на что.