Родословная

Возвращение к истокам

С семьёй Штейнле у меня давняя дружба. Можно по-разному объяснять истоки этой привязанности. В своё время я подробно изучала тему трудармии, сосланных в Сибирь немцев. К сожалению, наша история – это не только предмет нашей гордости. Это испытания, утраты, потери. Штейнле, и прежде всего моя героиня Мария Яковлевна, очень вдумчивый, аккуратнейший и неутомимый архивариус семьи. Поэтому так интересно работать с её находками и обретениями, собранными в красивые альбомы и папки. Человек светлый, интеллигентный, всегда идущий на контакты с готовностью поделиться семейной историей.

Деревня Трошина, где она родилась и выросла, – тоже моё давнее и устойчивое пристрастие. Не могу объяснить истоки этой привязанности. Не могу вспомнить, когда она возникла. Думаю, задолго до истории советских немцев – ещё с моего жизнеописания традиций староверов Иркутского выселка. Может, потому что сами трошинцы с их своеобычными глубокими корнями – люди удивительные. Мысли излагают «вкусно», «сочно», ярко. Гораздо ярче, чем я могла бы написать.

Лица здешних старых домов притягательны особо – они хранят отпечатки и отголоски большого сложного опыта, неповторимых судеб. В восторг приводит всё: дворы и дома, затейливые детали оград и крылечек. Мария Яковлевна понимает, ценит и любит эту красоту, тесно связанную с памятью, которую она вынесла из детства.

Дом, где она выросла, в конце деревенской улицы, за болотцем, один из самобытнейших, совершенно уникальный. Отстроенный с немецким качеством и скрупулёзностью самим родоначальником Богданом Богдановичем Геффеле. А родители, Яков Александрович и Лидия Богдановна, сумели сохранить золотые крупицы обрядов, языка, традиций.

Они поженились в 1955 году – первого января большая родня отмечала бриллиантовую свадьбу родителей. Свадьба была советская, хотя и со строгим соблюдением деревенских обычаев. Яков Штейнле высватал Лиду Геффеле. Семьи были знакомы ещё с Поволжья. Одна «историческая родина», одни традиции.

Трудармия: своя война

Они рассказывали не раз детям и внукам о Поволжье. Хоть и маленькими были, момент переселения до подробностей врезался в память. В 24 часа приказано было собраться. Хозяйство было большое: кололи скот, спешно собирали вещи. Ехали невесть куда в товарняке. Суток по десять стояли в тупиках – на фронт шли эшелоны.

Встречали ссыльников на станции трошинские мужики с подводами. В деревню не повезли. Оставили ночевать в поле. Побоялись, что деревенские поубивают. А наутро покормили в колхозной конторе и отвезли в пустой дом в Иркутском выселке. Весной Богдана Богдановича Геффеле забрали в трудармию. Увезли в Краснотуринск на рудники. Спустя несколько месяцев в трудармию отправили мать. Дети большие, какие выселки! Арбайтен! В декабре 1942 года забрали в трудармию Марию Готфридовну Геффеле. Она, в отрыве от семьи, выслана была в Семипалатинскую область. (Со своей тётей Машей Мария Яковлевна потом прожила большую часть жизни. У той и у другой не было своей семьи и детей. Не хватало времени на личную жизнь).

Это не столько от родителей, сколько от неё Мария Яковлевна в подробностях узнала об адовых муках трудармии. Невозможно представить положение более безрадостное. Хотя подразделения именовались, как в действующей армии: взвод, рота, штаб. Зимами холод жуткий. Печь-железянка не топилась. Спали прямо на полу в верхней одежде без всякой постели. Работа тяжёлая, физическая, с семи утра до семи вечера. 600 граммов хлеба, тяжёлого, кукурузно-ржаного, – дневная пайка. И её надо было заработать и выкупить! Только спустя четыре года заключённых перевели в бараки с двухъярусными нарами и дали одеяла. Почему заключённых? Ну, назовите иначе – лагерь был обнесён колючей проволокой, круглосуточное наблюдение с вышки охраны. Копали траншеи под нефтепровод. Дневная норма на человека – два метра глубины, четыре с лишним – длина. Прокладывали линии связи: копали ямы, ставили столбы, тянули провод. И тот же голод, постоянное недоедание. Спасением был суп с крапивой с весны до осени. За проступки направляли на более тяжёлый труд, продолжительностью до шестнадцати часов в сутки. Вдвое сокращали продуктовый паёк.

Продолжение читайте на страницах "Призыва".