Первопроходцы Тюменского Севера

История большой нефти, изменившей судьбу края

Вся моя трудовая деятельность связана с геологией и так или иначе с именем Фармана Салманова. После окончания Пермского геологоразведочного техникума мы, шестеро выпускников, прибыли в Тюмень. Это было 28 июля 1962 года. Явились в геологическое управление. Нас провели к начальнику управления Юрию Эрвье.

Увидели человека со смуглым лицом, седыми волосами. На груди у него сверкала звезда Героя Социалистического Труда. Юрий Георгиевич был немногословен. Когда он рассказывал о сложностях поисково-разведочных работ, о бытовых трудностях, ни один мускул не дрогнул у него на лице. Сказал: «Люди везде нужны. Выбирайте место работы сами. Желаю удачи!»

Летал в то время в поселок Сургут только двенадцатиместный Ан-2, и то не каждый день. Билеты купить было очень трудно, люди целыми днями стояли в кассе. Только через неделю нам удалось вылететь по маршруту Тюмень – Тобольск – Самарово – Сургут.

Первые шаги в геологии

Рейсовый самолет мягко приземлился на песчаную полосу. После длительной болтанки с удовольствием ступили на сургутскую землю. Еще при подлете увидели, что поселок состоит из двух жилых массивов, больше похожих на острова, соединенные песчаной полосой – дорогой. Между старым Сургутом и Черным мысом находился аэропорт.

Дул холодный северный ветер, в воздухе песок и пыль. Нам подсказали, что ходит автобус, но без всякого расписания, поэтому ждать не стали и отправились на Черный мыс пешком с вещами. Нашли радиостанцию нефтеразведочной экспедиции, где и расположились на ночлег. Радист Владимир Жданов напоил нас чаем и дал кучу газет. Спать на голых лавках было неудобно, вот мы и читали всю ночь. Многое узнали про геологов, которые уже открыли два месторождения нефти – Мегионское и Усть-Балыкское.

Черный мыс нам не понравился: улицы завалены дровами, лесом, опилками и мусором. Кругом непролазная грязь, дома тоже какие-то серые, одноэтажные, деревьев нет. Кругом шла стройка. Было воскресенье, и мы решили побывать на причале, посмотреть на Обь. Ее штормило, и веяло холодом. С Черного мыса пешком прошли всю Центральную улицу, перешли «исторический» полуразвалившийся деревянный мост и попали в старый Сургут, где оказалось чисто и уютно. Дома и домики, с резными наличниками на окнах и воротах. Улочки, заросшие травой.

Большинство домов утопало в зелени, много рябины. Несколько зданий – двухэтажные. На улочках полно кур и гусей, во дворах живность покрупнее, включая коров и лошадей. Здесь же, в старом Сургуте, располагались административные здания, райком, райисполком, военкомат, милиция, типография, столовая-ресторан «Сибирь», аптека, парикмахерская, магазин промышленных товаров, продуктовый (по-хантыйски он назывался «Мыр лавка»), даже нашли дом для приезжих. Договорились о ночлеге, сходили на радиостанцию за вещами по так называемой дороге.

Автобус так и не видели. Холодной водой мало-мальски отмылись от песка и пыли, поели северный деликатес – муксунов горячего копчения (муксун копченый, муксун свежий, ведро картошки, бутылка водки – все по три рубля). Ночь провели в блаженстве, на чистых простынях.

Горечь рабочей жизни

На следующий день пришли в отдел кадров Сургутской экспедиции, и нас отправили в Усть-Балык. На самоходке, которую грузили несколько дней сборными домами из бруса, цементом и другими стройматериалами, добрались до поселка нефтеразведчиков на высоком берегу Юганской Оби, Усть-Балык, который позже вырос в Нефтеюганск.

Поселок состоял примерно из двух десятков домов, множества балков. Палатки и землянки тоже служили жильем. Медицинский пункт, почта, пекарня, магазин располагались в балках. Нас поселили на брандвахте, служившей одновременно и пристанью. В каждой комнатке без света и тепла двое нар, стол, пара табуреток. Получили спец-одежду и отправились на работу. Я попал в буровую бригаду Бориса Блинова в качестве помощника бурильщика. Из-за отсутствия монтажников бригада своими силами занималась строительством буровой. Сборку вышки выполняли опытные рабочие, а нас, молодых, использовали на подсобных тяжелых работах. Таскали на себе бревна, пилили ручной пилой, разгружали глину, цемент, трубы, рассчитывая только на собственные силы, так как техника была занята на сборке и подъ-еме вышки.

Так продолжалось месяца полтора. Без навыков работать трудно, заедала мошкара, но приходилось терпеть. Выходя из леса, мы порой не узнавали изъеденные и вспухшие лица друг друга. По утрам нас увозили на буровую, вечером возвращались в поселок. Транспортом служила списанная военная техника АТС, АТЛ, АТТ и ГТТ, ГАЗ-47. Эта же техника использовалась при доставке материалов, оборудования и т.д. После дождя так называемая дорога превращалась в сплошное месиво. Техника, вся гусеничная, еще больше месила грязь. По поселку без болотных сапог передвигаться невозможно.

На буровой стоял всего один балок, в котором переодевались, обедали, прятались от проливного дождя, сушились. Пища была походной: тушенка с хлебом, чай сдабривали сгущенным молоком. В сентябре начались дожди, а одежду сушить негде. Утром вылезаешь из спального мешка и надеваешь влажную одежду. Одно спасение – костер, у которого согревались и сушились. Воскресные дни ждали с нетерпением, можно было хорошо пообедать в столовой палатке. Столовская пища казалась лучше ресторанной. Еще и рыбачили на удочку прямо у брандвахты, варили уху в ведре – все разнообразие. Когда учились в техникуме, не представляли, что будущая рабочая жизнь окажется столь горькой. Работа, короткий отдых и опять работа, а впереди новые испытания.

Сколько злости тогда было на всех! На скважину-первооткрывательницу Р-62 Усть-Балыкского месторождения со всех концов страны гости едут. Мастер по испытанию Нажмеддин Жумажанов открывает каждый раз задвижку, показывает, как из недр земных нефть хлещет. Все огромное озеро загадили из-за этой показухи. Приезжали Косыгин с Байбаковым, ну и корреспондентов с фотоаппаратами и ручками не счесть.

Испытание зимой

Жить на брандвахте в октябре стало невыносимо, и мы потребовали переселить нас в балок. Выделили нам его. Главное, там была печка! В ноябре монтаж буровой закончили, и мы стали оснащать станок технологическим оборудованием. Не забуду, как первый раз в жизни поднялся на кронблок (самый верх вышки) и оглядел окрестности. Кажется, что паришь как птица, вышка качается, а кругом такая красота! Работать стали по вахтам, по графику и выходные были. Стало интереснее, хотя цемента и глины предстояло помесить еще немало. Нас называли нефтеразведчиками, чем мы, конечно, гордились.

Зима выдалась холодной, морозы опускались до минус 56 градусов. Теплых вещей купить было негде. Мерзли на буровой и еще больше в поселке. После вахты часами занимаешься печкой, поспать не всегда получается. В балке сырость и иней, под матрацем лед. Да еще нужно дежурить, ждать, когда привезут воду и дрова. Медленно, без актированных дней, бурили скважину. Какую гордость испытывал, когда пробурил первые метры! Новый 1963 год встречали с друзьями в землянке 3 января, когда выпали выходные. Первый раз в жизни выпили по стакану напитка, приготовленного из спирта, за нефтеразведчиков. Пели песни о геологах, и елка была!

Новая ступень развития

С приходом весны вздохнули полегче. Бурить стали с ускорением. Строители сдали столовую, пекарню, баню, почту, медицинский пункт. Строились жилые дома, общежитие, детский сад и школа, больница. В апреле 1963 года забурили скважину Р-80 рядом с поселком. Пришли как-то на вахту ночью. Удивились, такая тишина на буровой. Авария! Вахта отправилась в поселок на отдых и заодно сообщила мастеру о случившемся. Борис Михайлович примчался быстро и распорядился: мне идти отдыхать, а утром заступать на смену бурильщиком. Я высказал сомнения: справлюсь ли? «Больше некому, поможем», – услышал в ответ.

Ночью не сомкнул глаз. Утром заступил на вахту в качестве бурильщика, хотя прекрасно понимал, что бурильщик я никакой. Аварию бригада ликвидировала быстро. Стою на «капитанском мостике», в руках тормозной рычаг. Трудно описать радость и волнение: твое долото вгрызается в породу и метр за метром уходит все глубже. Не буду скрывать – коленки тряслись, руки дрожали, сердце учащенно билось. Потом на доске показателей рядом с фамилиями знатных бурильщиков появилась и моя. Конечно, многого не знал, спрашивал у мастера, бурильщиков, рабочих. Благодарен своим первым учителям. Читал техническую литературу. Хотя, считаю, недра нужно чувствовать, должна быть особая интуиция. Далеко не сразу бурение стало моим «коньком».

На скважине Р-80 из нескольких пластов подняли нефтенасыщенный песчаник (керн). Геологи постоянно находились на буровой. Приходил и Фарман Курбанович, разговаривал со мной, когда керн поднимали, довольно улыбался. А ровно через год, 26 мая 1964 года, буксир «Капитан» потащил с Усть-Балыкского месторождения первую наливную баржу в Омск. Это было начало большой нефти, изменившей судьбу края.

ДОСЬЕ

Владимир Сергеевич СОЛОВЬЕВ,

полный кавалер ордена «Трудовая слава», лауреат Государственной премии СССР.

■ Награжден знаком «Трудовая доблесть России».

■ С 1969 по 1998 год руководил комсомольско-молодежной бригадой, лучшей в Главтюменьгеологии и многие годы первой в Министерстве геологии СССР.

■ В ХМАО – Югре бригада открыла 16 месторождений нефти.

■ В ЯНАО в 1973 году бригада открыла Холмогорское месторождение, пробурила первую скважину, испытала и получила фонтан.

■ Бригада поставила рекорд по Мингео СССР, пробурив 900 000 метров поисковых и разведочных скважин.

■ Бригада была участником ВДНХ, постоянно завоевывала знамена, вымпелы, дипломы, грамоты, многократно занесена на Доску почета города, области, министерства.

■ Члены бригады – золотой фонд геологии: 28 рабочих награждены орденами и медалями СССР, два человека получили бесплатно от ВДНХ автомобили, трое получили грамоты ЦК КПСС, 10 человек стали лауреатами премии Министерства геологии СССР.

Оригинал материала на сайте tumentoday.ru