Семейная Застольная

Недавно я услышал по радио «Победа» «Застольную Волховского фронта» и вспомнил исполнение песни в семье моих деда и бабушки Андрияна Михайловича и Василисы Ивановны Казанцевых из деревни Федосовой.

Семья по тем временам (начало XX века) была обыкновенной – семь парней и две девки. С малых лет я впитал атмосферу домашних праздников с песенным весельем, лихими плясками, смешными переодеваниями и безобидными розыгрышами. Так шумно и весело собирались за столом лишь после 1947 года, когда вернулись с фронтов даже дальневосточники – родственники Христофор Благинин и Александр Федосов и дядя Дмитрий Казанцев. Все они прошли, как сами говорили, три войны – финскую, германскую и японскую. В это же время пришёл из плена муж тётки Анастасии – Александр Петров. Ещё раньше в 1942 году с западных фронтов вернулись инвалидами мой отец Сергей и дядя Александр. В победном 1945-м пришёл домой ещё один дядя – Пётр. В 1946-м отпустили из трудармии другого брата Казанцева – Степана. В тяжелейших деревенских трудах и заботах притупились боль фронтовых утрат и переживаний, но забыть лихолетье войны не получалось. Вот и звучала «Застольная Волховского фронта» всегда на любых домашних вечеринках в память о погибших:

– Редко, друзья, нам встречаться приходится,

Но уж когда довелось –

Вспомним, что было, споём мы, как водится,

Как на Руси повелось.

Пусть вместе с нами земля ленинградская

Вспомнит былые дела,

Вспомнит, как русская сила солдатская

Немцев за Тихвин гнала…

И здесь старший из братьев, Пётр Андриянович, приглашал всех помянуть Ивана Андрияновича, погибшего в 1942-м под Тихвином. В первых рядах наступающей роты он рванулся в бой и, перепрыгнув поваленное дерево, приземлился точно на вражескую мину. Взрывом разметало нашего дядю – не нашли потом останков и документов его. Эта роща – место гибели Ивана – ещё раза три переходила в тот день из рук в руки. Об этом рассказал нам очевидец-земляк. А тёте Зое в Старую Заимку пришла стандартная похоронка: пропал без вести. И осталась она с тремя детьми один на один со своим горем.

Мой папа, Сергей Андриянович, израненный, на костылях, возглавил после фронта тракторную бригаду, а в бригаде – девчонки. Ох, и не сладко пришлось… Он вспоминал, как ночами возил через Рогомановскую рощу припрятанное в таратайке зерно. В зубах крови-то не было, но ребятишек надо было кормить…

А песня продолжалась:

– Вспомним мы тех, кто неделями долгими

В мёрзлых лежал блиндажах,

Бился на Ладоге, бился на Волхове,

Не отступал ни на шаг…

Тут вставал Степан Андриянович и призывал помянуть отца моей мамы, Лазаря Зиновьевича Моисеева,  сложившего голову в тех боях. Он писал в последнем письме, что был ранен и снова в строю. Наутро пойдёт бить фашистов… Вскоре в Сосновку бабушке Елизавете Авдеевне и её пятерым ребятам пришла похоронка: пропал без вести.

А песня как реквием звучала дальше:

– Вспомним мы тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу,

Кто в Ленинград пробирался болотами,

горло ломая врагу.

Будут в преданьях навеки прославлены

Под пулемётной пургой

Наши штыки на высотах Синявина,

Наши полки подо Мгой…

Вставал мой папа и произносил тост за своего друга Аркадия Соколова и его отца Николая Евдокимовича, погибших в Синявинских болотах и под Нарвой. Вдова Мария Тихоновна Соколова подняла восемь ребятишек и всех их вырастила достойными людьми.

– Встанем и чокнемся кружками стоя мы,

Братство друзей боевых,

Помним мы Родину, помним мы Сталина,

Радуясь встрече живых.

Действительно, этим крепким сибирским мужикам было что вспомнить. Пётр Андриянович был умелым истребителем финских «кукушек»- снайперов в карельских лесах между Кандалакшей и Ковдором.

Степан Андриянович с 1941 по 1946 годы почти не покидал Тагильский завод, где ковал, как и раньше в федосовской кузнице, но только теперь оружие для победы.

 Дмитрий Андриянович, пройдя три войны, особенно помнил холодные реки Большого Хингана и коварство японских самураев. Сергей Андриянович водил на фронте полуторку. Однажды из боя его вынесли всего в крови, с двумя ранениями.

Александр Андриянович – ныне здравствующий, ему исполнилось 96 лет, помнит яростные штыковые атаки, разрывную пулю в грудь, обнажившееся пульсирующее лёгкое. Наверное, поэтому он в дальнейшем так артистично, жизнеутверждающе играл на гармони на радость всей Федосовой…

А песня крепла: братья, мои дядья, воодушевлённо пели о Родине, потому что она для них была превыше всего, хотя власть они не очень-то жаловали и откровенно поругивали во все времена. Пели они гимн и вождю, который объединил советский народ и привёл к победе, освободив страну и всю Европу от коричневой чумы. «Застольная» стала и частью моей семьи и обязательно зазвучит 9 Мая в честь памяти моих героических предков.