«Война – время моего детства»

«… В один летний и солнечный день я находилась в школе. Уже и не знаю - по какому поводу нас собрали в светлом и теплом классе… Помню только, что мы услышали гул, который с каждой секундой становился все громче и громче… От страха все кинулись к выходу, а, выбежав на улицу, в небе впервые увидели советские самолеты. Ой, как мы тогда бежали домой! Просто, сломя голову, неслись, не чувствуя земли под ногами… А дома мама с папой уж и сказали, что началась война с фашистами…»

Эту историю рассказала нам Зоя Ивановна Лукина, что проживает в деревне Забошное… Всего десять лет от роду было ей тогда. Вспоминает, как тяжело и помногу работали школьники в поле - собирали колоски, обмолачивали зерно, пропалывали поля от осота, вязали снопы. В те страшные годы она была одной из тех, на чьи плечи легла вся тяжесть сельского труда... 

Понадеявшись на то, что Зоя Ивановна поделится воспоминаниями, мы наведались в гости к ветерану…

Зайдя в дом, я увидела двух пожилых женщин, которые сидели рядышком и вели беседу… Как потом узнала - к Зое Ивановне приехала сестра Александра, тоже труженица тыла… Однако поначалу хозяйка дома отказывалась рассказывать о военном времени, и лишь после уговоров сестры все-же согласилась…

- Родилась я в Егорьев день - 6 мая 1931 года, - начала свой рассказ моя героиня. – Но так как документы были утеряны, меня записали на 1 июня. 

С семи лет маменька учила нас прясть и вязать… Когда другие дети играли в салки и прятки – мы работали… Завидовали, когда ребятишки уговаривали с ними поиграть, а когда было? Мы если не пряли, то в огороде пропалывали грядки, а который раз тятя нам давал еще одну работу – вязать сеть «гольяницу». Шура с одного боку, а я другого… В общем, детства-то и не видывали. Конечно, сейчас я не осуждаю родителей – время было такое… А тогда обижалась – не дают играться…

Когда началась Великая Отечественная война, нам стало еще хуже, ведь голод и холод давал о себе знать. Но и тогда мы продолжали трудиться… Мама выращивала на колхозном поле табак, а потом и нас с собой брала в бригаду. Мы его пололи, пасынковали, когда поспеет – вырубали, пластали, сушили и отправляли в Омутинку. Папа ночами сторожил, а днем в поле возил воду. Также плел из ивовых прутьев пистерьки начальству на «ходок», а нас научил ткать полога из конопли, который раз до такой поры пряли, что пальцы были стерты в кровь... А вообще, благодаря конопле, которая в те годы росла в каждом дворе, мы не умерли с голоду и не замерзли, так как ее ели и ткали из нее же себе одежду… Так и сводили концы с концами. Для производства волокна, стебли разминали в мялке, потом расчесывали гребнем. Получалась тонкая нить, из которой потом и мешки ткали.

- А вот я помню, что хлеба нам не давали, хотя был сильный голод, - перебила наш разговор баба Шура. - Мы выкапывали мерзлую картошку, мама собирала солому, трясла мякину, а потом стряпала лепешки. Осенью с сестрой бегали по убранному полю, выкапывали мышиные норы… Если кому пособим, то хозяева рассчитывались едой. Кто сыворотки даст, а если повезет, то простокваши - мы были радехоньки!

Слушала и удивлялась - столько всего пережили эти женщины, но остались такими добрыми, общительными... Наша беседа шла неторопливо, почти без эмоций, только иногда проскальзывала горечь в их рассказах…

- Приходилось боронить пашни на быках, потом работали на лесозаготовках, - продолжила Зоя Ивановна. - Ой, дочка, где я только не была… Однажды внук подошел ко мне и спросил: «Баба, а у тебя какая специальность?» А я ответила: «Бери боле, кидай дале, пока летит – отдыхай!» Всю жизнь с вилами, лопатой, топором и пилой – вот моя работа! 

Лошадей в колхозе не хватало, пахали и сеяли на быках и коровах. А быки, как известно, очень своенравные животные, и управляться с ними женщинам и ребятишкам было не просто… 

- Помню, как от комбайна возили зерно, - вспоминает моя собеседница, - кто-то на лошади, а я на быке. На лошадях-то успевали… Конюх едет, одной рукой держит вожжи, а другой мужик насыпает зерно в мешок, завязывает и в телегу бросает. А мне насыплют мешки и сбросят на землю. Бык-то не успевает за комбайном, а техника останавливаться не будет. Так вот попробуй этот мешок поднять сперва на колесо, а потом на телегу. Вспоминать не хочу даже, наревелась досыта… Гоняли, как кошку, везде… Защитить не- кому было, тятя за меня не восстанет… Приду с работы и реву…

За работу только палочки ставили (трудодни). В конце года отходы дадут с жабреем, в котором есть ядовитые вещества, и все – норма. А мы как наедимся этого жабрея… Все кости выламывало от него, руки и ноги немели. А кроме этих отходов, ничего не давали, и все равно колхозу оставались должны… Поревем с сестрой, да ляжем спать, а проснувшись в 4 утра, несмотря на мороз, жару, дождь и слякоть, идем на ферму, после тяжелого труда возвращаемся домой… Сил хватало только поесть лепешки из лебеды и картофельные очистки. Полуголодными ложились спать, а утром снова ждала работа…

- О долгожданной победе узнали в мае 1945 года, - вспоминает Александра Ивановна. - Рано утром с сестрой сидели за столом, и вдруг в окно увидели, что на лошади во весь галоп скачет председатель колхоза и кричит: «Люди! Радуйтесь! Война закончилась! Слышите… Война закончилась»! Эту новость встретили со слезами на глазах. Это были и слезы горя, и слезы радости, от того, что кончились тяготы и лишения…

- Сейчас я на пенсии, без работы, но мне дают деньги. Не надо побираться… В магазине есть все, сколько хочешь хлеба… Дети, внуки и правнуки не голодают, как это досталось нам, - говорит баба Зоя. - Это ли не счастье?