Домик на окраине

Представшая перед глазами картина - зелёная поляна, маленькая копна из скошенной травы, с приставленными к ней и потемневшими от времени и дождей досками, показалась мне такой знакомой и навеяла детством… Я невольно зажмурилась, мысли всколыхнулись и «заплясали» в голове… Почудилось, что даже воздух здесь особенный – оттуда… из далёкого далёка… Такие чувства нахлынули на меня при виде полянки у небольшого домика на окраине улицы Юбилейной в селе Раздолье, где проживает Валентин Николаевич Тарасов.

Меня встретил незлобным лаем домашний пёс, он ни на секунду не умолкал, предупреждая о непрошеном госте. Услышав призыв своего питомца, из дома вышел мужчина, но…. что-то уж больно молод! Я даже растерялась - ну никак не похож на ветерана Великой Отечественной войны… Всё оказалось просто – это сын Валентина Николаевича, а живут они вдвоём, и вместе ведут нехитрое хозяйство. Кстати, старший из Тарасовых как раз обходил свои владения, однако с удовольствием отвлёкся и уделил мне целый час своего времени.

В этот день солнышко не только ярко светило, но и от души припекало, поэтому мы «приземлились» прямо на крыльце и начали беседу. Для начала, как положено, представилась: «Я из редакции, зовут Галина».

- О, добре, - отозвался дедуля, под аккомпанемент громкого лая, и проворчал: – Вот так и будет тявкать, не униматся ни черта...

Но ничего, такое сопровождение даже придавало особый колорит нашему разговору…

- Родился я в сентябре 1927 года в деревне Вьялково. У родителей - Анны Митрофановны и Николая Семёновича - было трое детей, кроме меня - ещё две дочери. Отец был знатный кузнец, вот и переманил его раздольский управляющий. Так наша семья оказалась здесь... Папа - высокий, здоровенный мужик был, мама - среднего роста, а я вот родился, какой-то заскрёбыш, - смеётся дед Валентин. – Жили в старом Раздолье, до школы далеко было добираться, да и ходить не в чём, поэтому 2 года не учился. Помню, отец с матерью, да сестра старшая подкопят деньжат, и она едет в Свердловск за вещами. Всем накупит, а потом всё равно обменивали на зерно - еды-то не хватало. Нелегко приходилось ещё и до войны, а уж когда фашисты напали, вовсе туго стало. Папу первый раз призвали на фронт, да вернули – по здоровью не прошёл, а потом всё равно в трудармию забрали - в город Омск, самолёты делать.

Я пошёл работать конюхом, позже отправили в ФЗО в Кемеровскую область. Шесть месяцев отучился, и три с половиной года добывал руду. После чего вернулся обратно - косил сено, на быках ездил в Омутинку… Да где только не работал! В 1951 году женился, супруга тоже раздольская, на год младше меня. 

- Красивая? – спрашиваю.

- Ну… Не скажешь, что худа-то, приличная девушка. Работали вместе, полюбили друг друга, свадьбу сыграли, а как без этого!? Жить негде было, по квартирам скитались, пока не получили свою - маленькую, но свою. Родили сына и дочь, тесть с тёщей добро помогали нам, хорошие люди были.

Видимо, не зря говорят, что наши половинки определены свыше, вот и молодая чета Тарасовых подобралась под стать друг другу: он - гармонист, она – певунья. Любые события в деревне не обходились без гармони, талант Валентина Николаевича был востребован. 

- Попивать здорово начал, обижал Анну… Ругался частенько… Ох, и жалею сейчас об этом, - непрошеные слёзы навернулись на глаза... Валентин Николаевич вытер их морщинистой рукой и продолжил. - Она ведь у меня работница здоровая была – сено косила и метала, коров доила, на пилораме лес пилила, да и хозяйство домашнее исправно вела. Я с 1952 года шоферил, и так до самой пенсии. Жили мы напротив теперешнего дома, а когда хозяева уехали - перебрались сюда. В декабре прошлого года бабки моей не стало… Сейчас вдвоём с сыном управляемся, он ухаживает за мной (и за матерью ходил), да и дочь частенько из города наведывается.

Я смотрела на него, и сама еле сдерживала слёзы… 63 года вместе, сколько всего пережито, а ведь ничто не сломало их любовь! И вот сейчас, оставшись без любимой Аннушки, он перебирает в памяти годы жизни - вот тут можно было поступить по-другому, здесь сказать потише, а вот тогда-то просто промолчать… Но ничего уже не поправишь... Вот с высоты прожитых лет и советует он молодым-то беречь друг друга.

- Трудно только сейчас молодёжи в деревне-то - работы совсем нет, приходится искать вдали от семьи и дома, а это плохо, - сокрушённо качая головой, говорит мой собеседник. – Люблю своё село, но горько за него – столько всего порушилось, столько людей поуезжало… Раньше рабочих рук не хватало, со стороны на уборку приезжали… А сейчас что? Обидно за народ…

Тоскливо как-то стало от этих слов… Не хотелось расставаться на такой печальной ноте, и я попросила Валентина Николаевича что-нибудь спеть, ну - хоть частушку… Он засмеялся и сказал: «Не могу - заковыристые они все у меня. Жена-то вот певуньей слыла, много песен знала. Я, бывало, затяну, а она подхватывает… Голос звонкий, сильный!».

Вот на этих воспоминаниях и завершился наш разговор. Покидая домик на окраине, думала - какой же он всё-таки молодец! Несмотря на почтенный возраст, думает не о себе, хотя здоровье-то подводит, ноги болят, с трудом ходит, а ведь ни разу не пожаловался. Да… Снова и снова убеждаюсь - крепки духом люди того поколения. Многое уже забывается, стирается в памяти, но сильно желание жить и видеть свой край процветающим!

Весь обратный путь из села Раздолье нас сопровождали тяжёлые, грозовые облака, то и дело спускался дождь. Погода сопротивлялась нашему отъезду, как бы говоря – здесь ещё много интересных и трудолюбивых людей, у которых вы не побывали… Возвращайтесь.… И я мысленно пообещала: «Мы обязательно напишем о каждом».