Палыч танцует!

ДОСЬЕ. Виктор ПОГОРЕЛОВ. Родился в Тюмени в 1984 г. Мастер спорта РФ по спортивным танцам, 9-кратный чемпион России, серебряный призер чемпионата Европы в 2008 г., победитель кубка мира в 2012 г. по спортивным танцам. Уже пять лет танцует в паре с Мариной Котмановой, девушка выступает в инвалидной коляске. Тренер спортивного клуба танцев на колясках «Олимп» и ДЮСШ «Центр спортивного танца».

Кубок мира по танцам на колясках, который всего несколько дней назад завершился в Санкт-Петербурге, для пары из Тюмени далеко не первый, но - особенный. Тем более для партнера.

Полгода назад он еще учился ходить. Заново. Трагедия весной 2014-го перевернула жизнь известного тюменского танцора Виктора ПОГОРЕЛОВА с ног на голову. Девять месяцев сплошного кошмара: кома после тяжелейшей черепно-мозговой травмы, неизвестность, трудная реабилитация. И вот он снова на паркете. Пожалуй, более важного турнира в его жизни не было за все 25 лет спортивной карьеры (а танцует Палыч, как называют его воспитанники, с пяти лет). О том, как выжить вопреки всем прогнозам, что значит настоящая дружба и как использовать второй шанс, - наш разговор.

Овощ встал

- Чего стоило попасть в число тех немногих, кто выживает при таких серьезных травмах?

- Больших усилий. Сначала моих друзей, родных, воспитанников. Потом, когда пришел в себя, я и сам стал чувствовать и понимать, что надо жить. А я очень этого хотел!

Это и вправду серьезная травма была. Говорят, что всего два процента выживают. Про меня ведь сначала тоже говорили, мол, все, конец, овощ не встанет. Слава Богу, что никто с таким диагнозом не смирился. Я сначала лежал в Набережных Челнах, врачи там сделали мне операцию, но безрезультатно. Потом меня забрали в Тюмень, специально даже реанимационный автомобиль присылали. Неближний свет - из Тюмени в Челны и обратно. Здесь снова были операции, реабилитации. А я продолжал лежать - не мог ни говорить, ни двигаться.

- На ваше лечение тогда собирали весь город, область. В вашу поддержку прошел даже большой концерт. Вы ожидали такого отклика от людей?

- Такого большого - нет. Уже после возвращения из Израиля я узнал, что на реабилитацию за границей мне собрали больше двух миллионов рублей! Участвовали все - и друзья, и просто знакомые, и воспитанники, и их родители, даже незнакомые люди. Вообще недаром ведь говорят, что беда, она как индикатор: показывает друзей настоящих и отводит тех, кто оказался рядом случайно. Удивительно, но со мной остались почти все, и кто-то сделал даже больше, чем я мог ожидать. Мама одного моего воспитанника Анна Каплан нашла клинику в Израиле (там Виктор и проходил реабилитацию. - Ред.). От нее, честно говоря, я такого участия не ожидал. Она была инициатором, сама обо всем договорилась. Сильно помог мой лучший друг, товарищ, единомышленник по танцам на колясках Александр Скобелев. Он до сих пор моим здоровьем интересуется, хотя я давно уже здоров. Но больше всего я благодарен своей маме, которая прошла со мной все трудности... Я ее и до этого, конечно, любил, а теперь с тройной, наверное, силой полюбил. Нас ситуация сплотила еще больше. А ее первая улыбка, первая радость еще там, в Израиле, - это неповторимые ощущения.

- Говорят же, что испытания такие нам даются не просто так. Вам для чего было дано, как считаете?

- Для того, наверное, чтобы понять, что такое жизнь вообще, и как нужно ценить каждый день, каждый прожитый миг на этой земле.

Слава Богу

- Что было самое трудное в процессе возвращения к жизни?

- Учиться заново ходить было непросто в самом начале. У меня были специальные ходунки, я тренировался, уже через месяц мог сам передвигаться, даже за хлебом сам сходил - это был первый раз, когда я из дома вышел один.

А еще тяжело было смотреть, как мама плачет. Я понимал, что хочу что-то поменять, чтобы она никогда в жизни не переживала и не плакала, разве что только от радости, но в той ситуации я ничего не мог сделать - был недвижим. Я не мог ее ни обнять, ни пожалеть, ни даже словами как-то утешить. Глазами видел, и мне было сильно неловко, что не могу ничего сделать. А так хотелось сказать, что все у нас будет хорошо, что я обязательно поправлюсь, я очень этого хочу, не плачь, пожалуйста, мамочка.

- Когда смогли это сделать?

- Уже после Израиля. Я ей сказал: спасибо, что ты есть у меня, такая прекрасная и терпеливая, что не бросила меня. А она ответила: слава Богу.

- Физические трудности понятны, а морального упадка не было?

- Нет, что вы?! Мне, наоборот, скорее хотелось научиться ходить, скорее начать танцевать, выйти на работу. Я ведь ни одной вариации в танце не забыл! Как диафильм, пока лежал, прокручивал в мозгу все танцы. Мы зимой прилетели с реабилитации, а весной, как только врачи меня выписали, я пошел на работу.

- Что сейчас больше нравится: тренировать или тренироваться?

- Одно без другого невозможно! Это два фактора, которые неделимы, и оба - часть моей жизни. Если ты не будешь пропускать тренировочный процесс через себя, ты никогда ни одного ребенка не научишь, как правильно. И наоборот: не научишься сам, если не будешь видеть, каким должен быть танец со стороны.

- Вы - теперь человек с инвалидностью. Это не обидный статус?

- Как к этому относиться. «Инвалид» - статус для официальной бумажки. А вот если ты себя и считаешь таким, то это грустно и печально. Я себя человеком с ограничениями не считаю. И, знаете, я впервые понял, что всегда чувствовала моя партнерша Марина Котманова. Она колясочница, но при этом считает себя человеком с большими возможностями. И это правильно. Иначе не прожить.

А еще у меня появилась мечта. Раньше я как-то не задумывался, а теперь загорелся - развить наше паралимпийское движение танцев на колясках. Я хочу дать возможность танцевать людям с любыми ограничениями. Потому что танец - это жизнь, уж я-то точно знаю.