Война оставила без детства

Накануне Дня Победы в с.Омутинское состоялось историческое событие. На здании историко-краеведческого отдела была открыта Памятная доска, посвященная детям войны, воспитанникам детских домов, что находились на территории Омутинского района. Среди пришедших на торжественный митинг я обратила внимание на пожилую женщину с гвоздиками в руках, которая украдкой смахивала слезы. Позднее я узнала, что это Анна Готлибовна Соловьева. В январе следующего года ей исполнится восемьдесят лет. Анне было неполных шесть, когда война осиротила ее и сделала детдомовкой. Вот что рассказала Анна Готлибовна при встрече.

- В 1941 году все немецкое население Поволжья было переселено в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Считалось, что немцы могут скрывать врагов советского народа, быть предателями, переходить на сторону врага. В сентябре 1941 года НКВД в считанные дни перебросил многие сотни тысяч советских немцев на восток. Брать с собой разрешалось только то, что могли унести в руках. Все имущество, домашняя утварь были конфискованы. Об этом я узнала, когда стала взрослой. В пять лет понимала одно - война, и надо спасаться. Нас, детей, у родителей было трое. Ехали мы в Сибирь в переполненном людьми товарняке. Нашим конечным пунктом стала станция Омутинская, после привезли в Журавли и разместили в школе. Коек не было, спали на полу. Брат Клим не дожил до года, умер на руках у матери. Перебивались случайными заработками, а вскоре родителей забрали в трудармию. При отправке им сказали: вы не беспокойтесь, детей пристроим в детский дом. И тут же о нас забыли. Выживали с сестренкой Машей за счет попрошайничества. Она старше меня на три года. Ребятишки местные дразнили, кричали вдогонку: немчура, Гитлер капут! Мы русский плохо знали, на своем родном языке говорили. После того, как от взрослых услышали: «Идите вы в детский дом, а то тут сгинете», мы и пошли. Пешком из Журавлей в Омутинку. Когда подходили к Ситниково, я совсем ослабла. По дороге кое-как выбралась из ложка, мне уже было все равно: умирать, так умирать. В Ситниково нас пустили на ночлег. Отогрелись, и снова в путь.

В Омутинке нас принимала начальница Ирина Алексан- дровна (только и помню). По каким-то инстанциям она узнала, что в Шабаново живет мамина сестра Моника и направила к ней. Опять шли пешком. Тетя жила в землянке. Когда увидела нас грязных, истощенных, упала в обморок. Первая баня за долгое время была для нас в землянке, где стоял котел. Когда тетю посадили в тюрьму за колоски, двое ее детей тоже стали сиротами. В Шабановском детском доме нас остригли наголо, вши одолевали. Были тут ребятишки разных национальностей, некоторые безродные. Помню Нину по фамилии Неизвестная. Мою сестру хотели удочерить, но руководство не дало, потому что родители были живы. В детском доме нас по-прежнему сверстники обижали за немецкую речь. Мы начали забывать свой язык.

После войны осенью мама забрала нас. Я долго не могла к ней привыкнуть, она казалась мне чужой. Чтобы встретиться с нами пораньше, она сбежала из трудармии. Но ее поймали и посадили в тюрьму. Дальнейшая жизнь проходила в Солоновке. Поначалу в доме и тарелок не было. Картошку в «мундире» сварим в чугунке и на голый стол. Кровати из досок сбитые, вместо перины - мешки, набитые соломой. Вернулся из трудармии отец, стали жить получше. Корову купили на двух хозяев. Масло не ели, ходили в Ситниково его продавать. Туда и обратно десять километров наматывали. Так я и не выучилась. Все образование - два класса. Доила коров в Солоновке. После замужества переехала в Омутинку. Работала в прорабском участке. На строительстве домов мешала раствор, подтаскивала кирпичи. В бывшую вторую школу в райцентре также мой труд вложен. На пенсию из КБО ушла, где работала уборщицей. У мужа Валентина сорок два года трудового стажа. Был он сварщиком, слесарем, плотником. Вот такая моя житейская история, - заключила Анна Готлибовна. - Жить бы сейчас да радоваться, а я все равно плачу. Сына у нас убили, правды не нашли. Дочь да внучки поддерживают. Радуемся, когда у них все хорошо.

Напоследок я спросила Анну Готлибовну: как проходят в семье обычные дни и праздники?

- Наверное, как у большинства пожилых, - ответила она. - В доме и во дворе всегда работа найдется, есть время посмотреть по телевизору новости. Муж любит с удочкой посидеть у реки. Той службы, КБО, откуда уходила на пенсию, теперь нет. Вспомнить, что я там работала, некому. Спасибо наша автономия, центр немецкой культуры не забывает, приглашает на праздники. Советских немцев сейчас никто не притесняет. У нас свои обычаи, традиции, и мы остаемся верными им. Для меня неважно какой национальности человек, главное, чтобы жил с миром. Если бы все жили с миром, то и войны бы не было.

Фото автора