В тылу, как на фронте

Безусловно, у каждого человека своя судьба. А у поколения военных лет – она особенная, так как наложила суровый отпечаток на всю их жизнь… Вот, например, Клавдия Тимофеевна Сырова, что проживает в селе Орлово, до сих пор помнит далекий, страшный 1941-ый год… Нет, эта хрупкая женщина никогда не была на полях сражений, не держала в руках автомат, однако, как и многие другие, боролась за Победу в тылу…

- Родилась я 5 апреля 1924 года в селе Южно-Дубровное в многодетной крестьянской семье, - начала свой рассказ моя героиня. - У мамы Марьи Федоровны и папы Тимофея Ивановича Ударцевых нас было четверо… Жилось в те годы трудно, но мне все-же удалось окончить четыре класса… Семья наша была дружная, сплоченная - все это заслуга родителей, ведь именно они учили нас любить и помогать друг другу… Казалось бы, что мама с папой были самыми счастливыми, но счастье это было недолгим… Папу убили… Он с другими работниками колхоза находился в поле, и его друг решил пошутить: наставил на него ружье, прицелился и сказал: «Берегись!». Папка даже не успел сказать, что оно заряжено… Вот, из-за чьей-то шутки мама осталась вдовой с четырьмя детьми на руках…

Слезами горю не поможешь, ведь нужно было как-то кормить детей. Поэтому женщина трудилась в колхозе с раннего утра и до позднего вечера. Верила, что поднимет деток и потом станет легче. Но вскоре по селу «волной» прошло страшное известие, которое для всех людей стало полной неожиданностью - началась Великая Отечественная война… Клавдия Тимофеевна до сих пор не может забыть, как провожали на фронт односельчан, и просили вернуться живыми и здоровыми. Но каждый где-то глубоко в душе чувствовал, что видятся в последний раз. Женские слезы и причитания и сегодня звучат в ее ушах… 

- Конечно, не женское это дело - воевать, но от тяжелой работы было не уйти, - вздохнула бабушка. - Я-то ладно - уже взрослее, а вот многим ребятишкам еще учиться надо. Мало того, что их голод донимал, так ведь еще и ходить не в чем. Бывало - один придет из школы, снимет валенки, а другой их же надевает и бежит на занятия… Чтобы хоть как-то помочь своим родным, мы с другими ребятами ходили на поля, пропалывали картошку от осота и репья, собирали колоски… В общем - делали все, что скажут. А я еще умудрялась с собой брать пятилетнего братика, который нисколько не уступал в работе другим детям. Наверное, понимал, что всем худо приходится… 

Женщина вспоминает, как из Южно-Дубровного ходила пешком в деревню Гоглино к деду с бабушкой. Она знала, что дед без свежей рыбы никогда не оставит своих внучат. Он сыпал ей в мешок карасей, а бабушка давала горячих лепешек из жмыха и провожала домой… А еще от голода семью Ударцевых спасали огород, лес и кормилица – корова, с которой со временем пришлось проститься, так как нужно было еще и выполнить продовольственный налог в колхоз. Молоко, шерсть, мясо, яйца, шкуры – все шло на нужды фронта, поэтому семьям оставалось совсем немного… 

- Ой, даже вспоминать об этом больно… Всю войну я трудилась, как многие другие тыловики, - и на быках пашню пахали, сено заготавливали, дрова возили из леса... А потом меня отправили в Орловскую МТС, где прошла курсы тракториста… После этого работала на полях: пахала, сеяла и убирала хлеб. Так и жили… Трудились, да с фронта мужчин своих ждали, - и тут Клавдия Тимофеевна замолчала, опустила глаза, и тихо, почти шепотом произнесла - Самое страшное, что ожидало сельчан, - это похоронки. Да… Война никого не щадила, многих женщин оставила вдовами, а детей - сиротами. Вот и мы от старшего братика Леонида долго ждали весточки, а пришла похоронка… Убили его на фронте в 1943 году.

Клавдия Тимофеевна награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» и многими юбилейными медалями…

...Несмотря на почтенный возраст, в доме у бабы Клавы идеальный порядок. Уборкой она занимается сама. Дети и внуки не забывают ее. А подрастающий праправнук радует бабулю своими улыбками, тем самым прибавляя ей здоровье… В свободное от домашних хлопот время женщина берется за любимое дело – вяжет родственникам носки и варежки, чтобы руки и ноги были всегда в тепле, а не так, как когда-то у нее, - в военное лихолетье…

Клавдия Тимофеевна с трудом сдерживала слезы, все спрашивала себя: «Вообще не понимаю - как же мы смогли выжить?», и тут же сама отвечала: «Наверное, просто по-другому было нельзя!»