«Наверно, забыть это надо, но помнится, словно вчера»

Приближается 15 февраля - день окончательного вывода ограниченного контингента советских войск из Афганистана. Кажется, это было так давно... Но не для воинов-интернационалистов, которые на протяжении длительного времени честно выполняли свой воинский долг в чужой стране...

…Но Афганистан для многих стал и близким, ведь все девять долгих лет наши военнослужащие не только участвовали в совместных боевых действиях по защите местного населения от банд, но основное внимание уделяли налаживанию мирной жизни: строили мосты, ремонтировали и восстанавливали дома, школы, мечети, помогали нуждающимся хлебом, одеждой, керосином, занимались разминированием дорог. Рискуя жизнью, они выносили раненых детей с минных полей, оборудовали площадки в детских домах для сирот. Кроме того, советские войска оказывали помощь в стабилизации обстановки и отражении возможной агрессии извне. Таков далеко не полный перечень задач, которые выполняли воины-интернационалисты на афганской земле. К сожалению, в реальной действительности всё оказалось куда сложней... 

В соответствии с отданным Министром обороны СССР приказом, ввод советских войск в Афганистан начался 25 декабря 1979 года. Первой операцией, которую осуществляли подразделения спецназа было оказание помощи патриотическим силам и отрядам афганских боевиков в свержении режима Хафизуллы Амина. В результате короткого боя при штурме резиденции в Даруламане Амина убили, что, конечно же, не входило в планы. По существу состоялся военный переворот. К власти пришёл Бабрак Кармаль. Но и это не привело к спаду вооружённого сопротивления оппозиции... 

Советское руководство переоценило возможное влияние самого фактора ввода в Демократическую Республику Афганистан ограниченного контингента советских войск (ОКСВ). Не был учтён и тот факт, что за многовековую борьбу с различными завоевателями в сознании каждого афганца прочно утвердилось представление, что иностранные войска, вошедшие в страну, пускай даже с самыми благими намерениями, - это оккупанты, с которыми надо сражаться. И объединяющим идеологическим и политическим лозунгом антиправительственных сил стал призыв к священной войне - «джихад» - с неверными...

До сих пор бытует мнение, что наши войска напрасно вошли в Афганистан, ведь за столь длительное пребывание там не смогли победить оппозицию. Но надо помнить и о том, что её постоянно спонсировали «доброжелатели» Пакистана, запада, США, даже Китая и других стран… Но военного поражения части ОКСВ не понесли, им не ставилась задача уничтожения всех «душманов»... Они просто выполняли боевой приказ – охраняли мир и отстаивали национальные интересы своей родины, потому что уже тогда в наших южных республиках существовала благодатная почва для религиозного экстремизма… 

И несмотря ни на что, советские военнослужащие показали чудеса храбрости, мужества и стойкости. Семьдесят семь человек стали Героями Советского Союза, более 500 тысяч награждены орденами и медалями. 

15 февраля 1989 года закончилась для них эта тяжёлая, изнурительная война в Афганистане. Последние батальоны перешли через мост, разделяющий два берега, надеясь быстрей забыть ту войну, как дурной сон. Не получилось... 

Но тогда, в 1979 году, никто из молодых парней, призывавшихся в ряды Вооружённых Сил СССР, и представления не имел, какие испытания выпадут на их долю… С одним из участников той кампании я встретилась. Это наш земляк - Александр Дмитриевич Плоских, проживающий в селе Иваново. Он был в числе тех первых, кто побывал «за речкой». Конечно, никто не думал воевать, а тем более погибать. Им говорили, что заходим только на две недели... Растянувшиеся на несколько лет…

-Сначала моя служба проходила в учебном центре литовского города Гайжунай, который через шесть месяцев расформировали, а военнослужащих отправили в Венгрию, Германию... А меня - в Узбекистан, - рассказывает собеседник. – Десантная часть, где я служил, стояла в 30 км от Ташкента, в г. Чирчик. Потом полк полностью расформировали, и на его базе создали 56-ую десантно-штурмовую бригаду, входящую в состав 40-ой армии. 12 декабря объявили повышенную боевую готовность… Сначала нас перебросили в Термез, а уж числа 22-23 переправили по понтонному мосту через Амударью в Афганистан. Потом переправляли танковую дивизию, прибывшую из ГДР, в которой служил и наш земляк Володя Костюнин. Правда, он остался в Кундузе, других тоже раскидали по разным городам – Кабул, Мазари-Шариф, Баграм, Кандагар… Новый год встречали уже на чужбине, хотя в военном билете написано, что с января…

Нашу бригаду направили на перевал Саланг, расположенный в горах Гиндукуш. Когда туда зашли, я ещё был во взводе обеспечения, ходил в «техзамыкание»: охраняли колонны, машины, отставшие из-за поломки… К тому же, над нами всегда курсировали вертолёты. После трёх месяцев на Саланге, нас вывели в резерв - в северный Кундуз, а на смену пришла пехота. После была большая операция, но уже совместно с афганским батальоном, где советником по минно-подрывному делу был один из опытных советских офицеров Л.Г. Рудых…

Не могу не сказать, что мы заходили в Афган, как помните, в декабре, поэтому и обмундирование было соответствующее, зимнее – меховые бушлаты, штаны… На Саланге-то ещё ничего, местность горная, а когда спустились вниз в Хинжан – все обовшивели. Отогнёшь пояс у брюк, а «насекомых» там, как патронов… И ведь раздеться не дают – не положено по уставу. Потом генерал с проверкой из Москвы приехал… Ох, как он орал, ругался! Велел всю одежду, вплоть до трусов, снять… Сразу и бани полевые появились, и новое летнее обмундирование выдали, панамы… 

А вот ещё случай вспомнился... Когда мы приехали в Афган, то у нас не было ни коек, ни матрасов, ни подушек - только палатки, потому как отправляли на две недели… Спали на земле, на плащ-палатках, под голову, вместо подушки, сворачивали штаны. Вот и командировали меня на «Урале» в Союз за матрасами (конечно - не одного, с другими водителями, просто у каждого свой груз). Колонну сопровождали две БМДэшки – одна шла впереди, другая – сзади… И вот перед Кундузом я хватил немного обочины и зацепил небольшую самодельную мину, но средний мост у машины вынесло, и как раз под бензобаком… Успел только автомат схватить и выскочить из кабины, даже закопаться в песок, а права и документы взять забыл. И обратно возвращаться поздно – бак взорвался, матрасы сгорели. Мне тогда их больше жаль было, чем документы, ведь опять придётся спать на земле… Приехали… Замполит за потерю имущества, хоть и не по моей вине, хотел «на губу» посадить, но так как её не было, то заставил копать яму размером 5Х5 метров и глубиной тоже 5, и пригрозил: «Просидишь там, как Жилин и Костылин (помните такой рассказ?), пять суток, и в день будешь получать по одной лепёшке...».

Но планам замполита не суждено было сбыться, так как яма постоянно обваливалась, ведь это песок. А матрасов пришлось ждать ещё месяц... 

- Оттуда нас перебросили в Гильменд – самую южную провинцию, граничащую с Пакистаном, где кругом пустыня, красные пески, - продолжил Александр. - Весь юг Афганистана боялся нашего батальона - в открытый бой никто не ввязывался. На тот момент у них и с вооружением дела плохо обстояли. Это уж потом стали появляться стингеры, автоматы и всё остальное. Но всё равно устраивали набеги на наши колонны и сжигали. Но больших операций здесь уже не было. Мы ловили караваны, идущие из Пакистана через пустыню. Через какое-то время нас вновь вывели в резерв и отправили на базу в Кундуз, ведь впереди ждало серьёзное испытание – первая крупная войсковая операция против афганских моджахедов под командованием известного полевого командира Ахмад-Шаха Масуда, засевших в районе Панджшерского ущелья…

Наша задача состояла в том, чтобы выбить душманов из посёлка Базарак, где было их большое скопление, и занять ущелье, в котором обычно они скрывались. Оно такое глубокое, а пещеры какие! Первым пошёл разведдозор, вместе с ними и наш командир Л.В. Хабаров. А потом мы… Произошла стычка с «духами» и Леонида Васильевича ранило в правую руку, вынесло сантиметров 12 кости. И вот старшина Юрка Зоднов его тащил на себе по горам 15 км. А потом уж мы подхватили, и на вертолёте отправили в Пули-Хумри. Ему хотели ампутировать руку, но один генерал не дал - приказал переправить в Союз. В Томском военном госпитале спасли руку, но она стала короче левой…

Несмотря на потери, задачу мы выполнили. Потом ушли оттуда, оставив пехоту. Через какое-то время душманы вновь заняли ущелье…

В этой операции Александр Дмитриевич получил контузию, месяц лечился в госпитале. За проявленные мужество и смелость в бою был награждён медалью «За боевые заслуги». Кроме того, имеет медаль и благодарственное письмо от афганского народа, а также юбилейные медали…

Больше мой собеседник, конечно, говорил не о себе, а о тех, с кем бок о бок воевал, выполняя свой воинский долг вдали от родины… Рассказал о старшем лейтенанте С.П. Козлове, который в апреле 1980 года в одном из тяжёлых боёв за важный стратегический мост в горах через реку Кокча уничтожил укреплённую огневую точку, что позволило подразделению отбросить противника и закрепиться на объекте. Им лично было уничтожено 20 душманов. С.П. Козлов был тяжело ранен и долго лечился в военном госпитале Ташкента. За мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, гвардии старшему лейтенанту Сергею Павловичу Козлову присвоено звание Героя Советского Союза… И таких достойных примеров было много. Александру Дмитриевичу повезло – ему встретились хорошие, умные люди на его боевом пути, которые были прекрасными наставниками, верными товарищами, надёжными братьями по оружию…

- Наш батальон старались не допускать в населённые пункты, - говорит мой герой. – Мирное население не должно было к штурмовикам-десантникам приближаться менее, чем на два метра, иначе мы могли выстрелить. Это связано с тем, что случались похищения младшего командирского состава. Нас даже охраняли, когда вставали на отдых. Вокруг рыли окопы и выставляли пехотинцев. На задании, конечно, сами окапывались… 

Непросто приходилось, когда я был уже в разведгруппе, особенно в горах. Днём там ещё ничего, а вот ночью — холодно... Нас основательно готовили к таким вылазкам, ведь афганцы – хорошие следопыты, и сразу определят, если, допустим, утром заденешь мокрый камень, или сломаешь веточку, тем самым выдашь себя. Поэтому старались обложиться камнями с вечера. У нас были замечательные наставники, которые учили всему, что знали сами, к тому же - там быстро набираешься опыта.

За «речку» регулярно шли колонны из Союза, на которые душманы вели охоту, особенно поджидали «наливные», которые доставляли керосин, солярку, бензин. Но почему-то не в бочках, а в резиновых ёмкостях. Пуля попадёт - считай, что вся колонна выгорела… Уже после нас на смену «наливным» колоннам пришли «трубачи» - так прозвали тех, кто охранял трубопровод, по которому из Узбекистана переправляли солярку, бензин. Душманы и их взрывали…

- Страшно было?

- Конечно. Дурак только не боится. Просто со временем страх, как будто притупляется, наверное, обвыкаешься, да и опыт появляется, определённые навыки. Мы все — разные, и у каждого своё восприятие, реакция. Там же всё это проверяют, с тобой работают такие психологи – о-го-го! Он тебе покажет 10 раз, прежде чем спросить. И добьётся того, что ему надо, назойливо вдалбливая это в голову. Потом выполняешь всё «на автомате». В пехоте другое обучение, у танкистов - совсем иное, ведь они сидят, можно сказать, в железном гробу, поэтому большие танковые переходы всегда хорошо охраняли, даже вперёд запускали баты - что-то вроде катков, которые тралили дорогу, очищая её от мин. Если вдруг нарвётся на взрывное устройство, то высоко взлетает, а потом приземляется и ... дальше едет. С воздуха сопровождали колонны и вертолёты… 

Оказывается, как и в годы Великой Отечественной войны, в Афгане тоже «работал» особый отдел – «шерстил» по-страшному. За каждой ротой по одному, а то и по два, «особиста» закрепляли. Провинившихся сразу отправляли в Союз, а там - два года «дисбата». Довелось «поговорить по душам» с ними и Александру...

- Выходили тогда ночью с группой в Мазари-Шариф - караваны выслеживать, - рассказывает Александр Дмитриевич. – Обустроились в старых окопах и стали ждать. А с обеих сторон постреливают - видно, как летят трассера. С нами был молодой прапорщик, который только окончил курсы и всё время норовил из окопа выглянуть – интересно же. Мы его предупреждали, что не следует так рисковать, но где там. И ведь прилетела пуля прямо в лоб! Приближался рассвет, надо было возвращаться назад. Положили его на плащ-палатку и понесли. Секретную карту я забрал. Пока выбирались по арыкам, не заметил, что планшет расстегнулся и карту размыло водой - остался от неё лишь небольшой клочок. Добравшись до места, я, как заместитель командира группы, пошёл сдавать карту в секретную часть, ведь в ней обозначены все наши маршруты. Командир части меня успокоил, что, вроде, не всё утеряно, да и кто будет в воде искать, всё уж давно размыло… Но, как выяснилось, неприятности только начинались. Целую неделю меня «особисты» таскали на допросы, и только по ночам. Всё выпытывали - кому и что я мог передать. Нервы, конечно, потрепали основательно. Меня тогда Хабаров отстоял, дошёл до командира бригады… А то, как только стемнеет, – вызывают к себе. И начинается… Спать не давали, садиться – тоже. Часа два так продержат, а потом делают так, чтобы из умывальника вода начинала монотонно капать в металлический таз, что постепенно приводит человека в бешенство. Он теряет над собой контроль, злится, нервничает, матерится... А они молча всё фиксируют на бумагу. Дальше - больше, и тебя затягивает, как в какой-то водоворот… А вода всё капает, будоража мозг, выводя из равновесия - человек не выдерживает, после чего они добиваются всего, что им надо. К счастью, я выдержал… Но не у всех служащих это получалось, ведь многим тогда не было и 20 лет…

Когда я слушала своего собеседника, то почувствовала себя немного виноватой, что заставила этого крепкого и сильного мужчину вновь пережить то, о чём он старался лишний раз не вспоминать, а не то, что вслух говорить. Многое о чём рассказал в тот день Александр, впервые услышала и его супруга Анастасия Владимировна. Мне даже показалось, что её это чуть обидело. Может, с сыном отец более откровенен, ведь Иван тоже мечтает стать десантником. Уверена, что «за кадром» осталось ещё много интересного... 

Мы должны гордиться такими земляками, как Александр Дмитриевич Плоских, рядом с которым всегда будешь чувствовать себя спокойно и в безопасности. Они навсегда останутся воинами-интернационалистами, первыми в мире бросившими вызов международному терроризму, до конца оставшись верными Военной присяге и боевому братству.