Помнить имя своё…

Традиция торжественных поздравлений юбиляров-долгожителей работниками районной администрации, социальной и пенсионной служб, ветеранской организации сохраняются по сей день. Нередко поздравления звучат в домах ветеранов, расположенных в районном центре.

Вот и в этот раз гости постучались в одну из дверей дома на улице Октябрьской. Здесь живёт Мария Фридриховна Квиндт. Шесть лет назад она переехала в районный центр из Северо-Плетнёво. 24 февраля, в очередную годовщину Юргинского района, пожилая женщина отметила своё 90-летие.

Без вины виноватые

«Далеко, у самой Волги,

В доме на родной реке

Мне бы песенку послушать

На немецком языке».

Вспомнила я о поэзии российских немцев, стоило лишь заговорить с именинницей. Стихотворение «Далеко, у самой Волги» Константина Коппеля понятно и близко Марии Фридриховне. Она чистокровная немка, но немка российская. Её предки жили в России с незапамятных времён. Мария Квиндт родилась в посёлке Драйшпиц. На берегу Волги до Великой Отечественной войны была немецкая автономия. В школах говорили на немецком языке, в семьях готовили национальные блюда, сохраняли народные традиции. Автономия входила в состав России, а потому здесь жили по тем же законам, что и в любом уголке страны. И испытания на долю поволжских немцев выпали те же: войны, страшный голод тридцатых годов, репрессии, гонения.

Бесспорно, война 1941–1945 годов принесла страдания и горе всему советскому народу. К советским немцам в одночасье был прикреплён ярлык шпионов, диверсантов и предателей. В конце августа 1941 года вышел в свет сталинский приказ о депортации немцев в отдалённые районы Казахстана, Урала, Сибири без права возвращения на исконные земли, о конфискации имущества и ликвидации республики немцев Поволжья. Многовековая история целого народа была перечёркнута. Людей выслали в считанные дни.

– Мне было пятнадцать лет, поэтому хорошо всё запомнила. Под дулами автоматов заставили всех быстро собраться, разрешив взять лишь самое необходимое. Люди брали предметы, которые могли пригодиться, стать источником пропитания. Кто-то брал швейную машинку, кто-то машинку для стрижки волос, кто-то большой таз с мясом, залитым топлёным салом. В спешке собирали вещи, резали скот. Выли собаки, стоял плач. Люди уходили с узлами в руках, уходили в никуда, навсегда расставаясь и с родиной, и друг с другом. На железнодорожной станции Камышина нас затолкали в «телячьи» вагоны, их загружали до отказа. И никто не обращал внимание на семьи, которые в результате попадали в разные вагоны. Было душно, темно, тесно. Ехали долго, не зная куда. Многие умирали по дороге, их просто вытаскивали на насыпь во время очередной остановки. Наконец поезд остановился, мы вышли. Это была станция Омутинская. Нас погрузили на подводы. Не помню, сколько по времени добирались до Агарака, но дорога была изматывающей, казалась бесконечной, – воспоминания возвращают собеседницу в то суровое время.

Не забывать свой язык, свои традиции

Кстати, говорит Мария Фридриховна с сильным акцентом. На мою просьбу сказать что-нибудь на родном языке, легко переходит на немецкий:

– Ja, ich spreche gut Deutsch. Was soll ich sagen? Ich liebe meine Familie: Mutter, Vater, Brüder und Schwestern.

Моих знаний школьной программы хватает, чтобы перевести сказанное: «Да, я хорошо говорю на немецком языке. Что сказать? Я люблю свою семью: маму, папу, братьев, сестёр». Упоминание о семье неслучайно. Жила только ради них. Сначала помогала поднимать младших ребят – сестру Лидию, брата Фёдора, сестру Лилию. Затем долгие годы жила с мамой, ухаживала за ней до последних дней. Уважение, почитание, бережное отношение к старшим – то, чем гордились поволжские немцы.

– Мама и папа, сёстры и брат, дядя, который поддерживал нас в самые тяжёлые времена, всегда были важной частью моей жизни. Замуж не вышла. Детей не родила. Говорю «брат», хотя их было два. Как только приехали в Агарак, старшего забрали в трудармию. И папу тоже. Больше мы их не видели, даже не знаем, где похоронены, – говорит Мария Фридриховна. – Мы стали работать в колхозе: куда посылали – туда и шли. Старались не падать духом, продолжали трудиться не за страх, а за совесть. Уже после 1952 года меня поставили дояркой. Работала швеёй. Общий стаж – 33 года.
В войну всем было холодно и голодно. Но если у местных жителей была крыша над головой, запасы овощей, скот, то у прибывших из Поволжья – ничего. То немногое, что привезли с собой, обменивалось на продукты. Люди ходили по дворам и просили милостыню. Кто-то из приезжих немцев стал жить на подселении, кто-то, а таких было большинство, рыл землянку и жил в ней.

Но самым страшным было даже не это, а отношение коренных жителей к переселенцам. Немало унижений и оскорблений испытывали, когда в дома приходили похоронки – в смерти близких обвиняли немцев, в том числе и тех, кто жил по соседству.

– Люди стыдились своих фамилий, боялись говорить на родном языке. Мои сёстры были намного младше меня, быстро научились русскому языку. Мне же он давался с огромным трудом, – рассказывает собеседница. – Все немцы, от мала до велика, должны были отмечаться в комендатуре.

Если нужно было съездить в Юргу, например, в пропуске делали отметку о времени прибытия и отъезда. Только в 1956 году была отменена депортация, семья Квиндт и сотни других немецких семей были освобождены из спецпоселения и могли уехать. Мария уехать не захотела. Да и куда? Единственного дорогого сердцу места – того, что «далеко, у самой Волги» – не существовало. Там, уже в русской деревне, давно жили другие люди.

– Мой дядя был опытным механизатором, его перевели на работу в Северо-Плетнёво. Мы переехали с ним. Я так и осталась жить в Северо-Плетнёво. Сёстры разъехались: Лида в Германию, Лиля в Москву. Фёдор обосновался в Бушуево, умер рано – в 45 лет, – не могла не сказать о родных Мария Фридриховна. – Сегодня его сын Владимир и невестка Зоя взяли на себя заботу обо мне.

А ещё не забывают Марию Фридриховну друзья – те, чьи воспоминания схожи с её воспоминаниями. Кто во время войны был изгоем в своей стране, кто виноват лишь в том, что принадлежал к немецкому народу. Тогда этим семьям помогала их сплочённость, беда объединяла и делала сильнее. Они и сегодня вместе. Они, их дети и внуки являются частью автономии немцев Юргинского района. Вот и во время нашей встречи Марию Фридриховну пришла поддержать Лилия Вильгельмовна Мартын. А ещё Надежда Николаевна Рожкова, которая долгие годы дружит с семьёй Квиндт и является волонтёром ветеранской организации.

– Несмотря на тяготы и страдания, Вы сумели сохранить в душе любовь и милосердие, – сказал заместитель главы района Владислав Константинович Пуртов, который пришёл поздравить Марию Фридриховну с юбилеем и вручить ей Памятный адрес главы района и Письмо Президента Российской Федерации.