Наш край в судьбе епископа Афанасия

«На епархиальном служении – 33 месяца. В изгнании – 76 месяцев. В узах и горьких работах – 254 месяца...» Так писал в своей краткой автобиографии в 1954 году герой нашего рассказа – Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский. Он родился 2 июля 1887 года в семье чиновника Григория Сахарова. Родители его были людьми очень благочестивыми. Отец первенца и единственного сына не раз говорил, отдавая последнее на помощь нуждавшимся людям: «Теперь я помогаю людям, а когда у Серёжи будет нужда, найдутся люди, которые ему помогут».

Как часто потом Сергей, будучи уже епископом Афанасием, убеждался в правоте этих слов! Все 22 года, проведённые им «в узах и горьких работах», находились добрые люди, не оставлявшие его своим участием.

Не исполнилось малютке и двух лет, как скончался отец. Мать, Матрона Андреевна, посвятила себя воспитанию сына. Он рос любящим и чутким, с охотой ходил в храм и с ранних лет готовил себя к служению Богу. И сама мать хотела видеть сына монахом. Сергей Сахаров успешно окончил Шуйское духовное училище, затем – Владимирскую духовную семинарию. Особой радостью была для него учёба в Московской духовной академии, находившейся в Троице-Сергиевой лавре. Сергей очень дорожил возможностью жить под покровом своего глубокочтимого небесного покровителя, преподобного Сергия Радонежского. Будущий владыка с готовностью впитывал в себя духовные науки. С окончанием академии в 1912 году Сергей Сахаров принял монашеский постриг с именем Афанасий. После получения иерейского сана он был направлен преподавателем в Полтаву, а через год назначен в родную Владимирскую семинарию, где пользовался большой любовью учеников.

В конце 1917 года созывается Всероссийский Поместный собор. Одной из задач собора, помимо выборов Патриарха, было восстановление праздника Всем святым, в земле Русской просиявшим. Во времена реформ Никона этот праздник был отменён как не имеющий греческого аналога; пропал даже текст службы. Иеромонах Афанасий, уже известный как знаток и любитель церковного Устава, стал одним из главных авторов-составителей новой службы вместе с историком-востоковедом, профессором Борисом Александровичем Тураевым. И по сию пору в день празднования Русских святых православная церковь воспевает их, в том числе и устами святителя Афанасия. Восстановление утраченного праздника стало молитвенным призывом к небесному воинству русских святых перед тяжелейшим испытанием в истории Русской церкви.

Исповеднический путь ожидал молодого иеромонаха. 27 июня 1921 года он был хиротонисан во Владимире во епископа Ковровского, викария Владимирской епархии. Как терновый венец, возложенный некогда на Христа перед казнью, принял Афанасий архиерейскую митру. Впереди – большевистский террор, изъятие церковных ценностей. В первый раз владыку арестовали в марте 1922 года. Освободили на следующий день. Затем – ещё череда арестов-освобождений. Но он не шёл на соглашательство с властью, а когда правящий митрополит Владимирский и Шуйский Сергий (Страгородский) уклонился в обновленчество, принял на себя управление епархией и борьбу с церковным расколом. В наказание был сослан в Зырянский край. Вернувшись из ссылки, владыка Афанасий участвовал в похоронах Святейшего Патриарха Тихона. А потом вошёл в подчинение митрополиту Петру (Крутицкому). Но приближались страшные времена.

В январе 1927-го последовал новый арест. Афанасий Сахаров оказался в Лубянской тюрьме, в одной камере со своим бывшим начальником – митрополитом Сергием. Тот уже раскаялся в участии в обновленческом движении и был арестован в должности заместителя Местоблюстителя Патриарха. Ему инкриминировали создание контрреволюционной организации, по делу о которой проходил и Ковровский владыка. Вскоре владыка продолжил крестный путь по тюрьмам и лагерям. Едва не погибнув на Соловках от тифа, он полубольным отправился по этапу за тысячи вёрст – в Туруханский край. И только в 1933 году, через шесть лет, вернулся в родной Владимир. Он поселился вблизи города Петушки, где занялся написанием труда «О поминовении усопших», посвящённого памяти горячо любимой матери.

Но даже самая незаметная жизнь не могла спасти от преследований. В апреле 1936 года епископ вновь арестован. Формальное обвинение нелепейшее – связь с Ватиканом и украинскими белогвардейцами. И снова тюрьмы и лагеря. Смерть – то от болезни, то от пули охранника – постоянно ходила рядом, но чудом владыка остался в живых. Уже будучи, по собственному признанию, «доходягой», в июле 1942-го освобождён с запретом проживать во Владимире. По совету заключённых из Омской области, избрал её как место для высылки, и был направлен в Голышмановский район. Здесь он работал ночным сторожем в совхозе, а зимой стал регулярно ездить с поручениями от ветеринарного пункта в Ишим. Сюда и был переведён в январе 1943-го по разрешению областного УНКВД.

Жизнь здесь стала для епископа Афанасия утешительным отдыхом перед новыми испытаниями. Приют себе он нашёл на окраине, на станции Ишим, в доме № 10 по улице Тупиковской (ныне улица Герцена). Домик этот сохранился, но ушёл под землю нижний полуподвальный этаж, в котором обитал ссыльный епископ. Хозяева – Николай Васильевич Сосунов и его жена Фекла Андреевна – радушно приняли постояльца. Владыка писал духовным чадам: «Хозяева мои очень хорошие старички: Вообще – благодарение Господу, – нынешнее обилие покрывает с избытком прошлогоднюю скудость». Владыке Афанасию категорически запрещались церковные службы. Но его душа жаждала Божественной литургии, и она совершалась тайно, в условиях строжайшей конспирации. Служил он в нескольких местах, у надёжных людей. Одним из таких мест был дом Курочкиных на углу улиц Почтовой и Ленина (нынешний адрес – Рокоссовского, 41 / Малая Садовая, 134), который на некоторое время становился малой церковью. Дом этот также стоит по сию пору, и в нём долгие годы сохранялся снимок, сделанный одним из обитателей – Тимофеем Порфирьевичем Курочкиным. Рясу, в которой запечатлён владыка, сшили из военного сукна сёстры фотографа. Христианская сострадательность Курочкиных не позволила оставить в беде страждущего ссыльного архиерея. Заметим и далеко не случайный факт: сыновья Тимофея Порфирьевича Михаил и Иван, которых тогда ещё и не было на свете, тоже избрали путь иерейского служения.

На дворе был 1943 год, когда началось послабление в отношении Православной церкви. Стали открываться понемногу храмы, монастыри, зашла речь о выборах Патриарха. В Ишиме к тому времени не было ни одного действующего прихода. Теперь же верующие начали ходатайствовать об открытии хотя бы одного храма. Возглавить будущий приход предложили ссыльному владыке Афанасию – до тех пор, пока не будет назначен священник. Владыка посомневался – ему так хотелось вновь заняться богословским трудом, и он уже выписал себе необходимые книги – но принципиальное согласие дал. Сомнения же были связаны с вопросом: признавать или нет правящего митрополита Сергия главой Русской церкви. В ожидании открытия храма многие ишимцы обращались к епископу с просьбой помолиться о них или о своих родных, совершить требы. Их пожертвования очень помогали владыке выжить в это трудное время.

Но тучи уже вновь сгущались. 7 ноября 1943 года, в празднование очередной годовщины Октябрьского переворота, последовал арест. Обвинение, с которым владыка решительно не соглашался, – организация контрреволюционной группы «Истинно православная церковь», проведение «нелегальных молений» на дому, антисоветская агитация, пораженческие настроения. Всё та же статья 58, пункты 10 и 11. Впереди – опять долгие годы тюрем и лагерей.

Закончился ишимский период жизни владыки, но здесь у него остались верные духовные чада. Ишимцы не забывали святителя Афанасия и в сибирских лагерях. С ним поддерживала переписку Александра Порфирьевна, она же вместе с Еленой Семёновной Денисовой и Анной Павловной Сваловой посылала продуктовые посылки. Их имена неоднократно упоминает владыка в своих письмах; Ишим он также называл в 1951 году как одно из возможных мест жительства после освобождения. Посылками же владыка, как и в прежние годы, щедро делился с заключёнными, завоёвывая христианской любовью уважение самых застарелых уголовников. Все годы гонений он не переставал выполнять архиерейский долг: совершал уставные службы даже на тюремных нарах, проговаривая по памяти слова молитв. Даже пост он умудрялся соблюдать во всей строгости и решительно не позволял остричь себе волосы как лицу духовного звания.

Лишь через четыре года после окончания последнего срока, в 1955-м, епископ Афанасий обрёл долгожданную свободу. Во Владимирскую область, на попечение любящих его преданных друзей он вернулся инвалидом, совершенно немощным телом, но по-прежнему бодрым духом. Он признал правомочность избранного в 1945 году нового Патриарха Алексия и стремился поработать на ниве церковнолитургической работы. Но в храмах он застал полнейшее небрежение к Уставу службы, чем был очень огорчён. Его трудами по исправлению богослужебной практики в соответствии с Уставом мало кто интересовался.

Зато последние годы владыки были озарены светом яркой любви к ближним. К нему сотнями шли за советом, и никто не уходил неободрённым. Годы страданий не угасили его духа, не заставили возроптать на судьбу. Особенно он ценил своё монашество, считая его наиболее спасительным для души. Владыка тихо скончался 28 октября 1962 года. На похороны во Владимире собралось множество людей, помнящих и любящих своего многострадального пастыря.

Город Ишим был краткой остановкой на его крестном пути, местом молитвенного отдохновения и утешения.

Афанасий Ковровский прославлен в лике Святых новомучеников и исповедников Российских. И у нашего края на небесах перед Престолом Всевышнего есть молитвенный заступник.