Часы без батарейки

ДОСЬЕ. Валерий ДОЛГИНЦЕВ. Доктор медицинских наук, профессор кафедры общественного здоровья и здравоохранения Тюменского медуниверситета, академик РАЕН. Лауреат премии имени В.И. Муравленко.

О реформировании системы здравоохранения сегодня говорят все и везде. Но тюменский профессор, доктор медицинских наук Валерий ДОЛГИНЦЕВ, которому эта тема очень близка и как ученому, и как практику, убежден в том, что на самом деле у нас никакой реформы не происходит, но она необходима.

Царское дело

- Валерий Иванович, у нашего региона многовековая история. И система здравоохранения существовала здесь и при царизме, и при социализме. А что сейчас происходит: мы возвращаемся к дореволюционной системе, развиваем советскую, копируем европейскую или вырабатываем свой, особый путь?

- Россия уникальна тем, что не было противоречий в понимании важности здравоохранения между властями и народом. Не будем уходить глубоко в историю, возьмем 19-й век. Царь Александр II ввел местное самоуправление - земство. Интересно, что при введении земско-хозяйственного самоуправления медицинская деятельность была отнесена к его необязательным повинностям. Но именно эту обязанность все губернии России поставили на первое место, и в 1903-м в России на медицину земства тратили 28 процентов своего бюджета. Нигде вы такого сегодня не найдете.

- То есть медицина в земствах была бесплатной?

- Да. Принцип бесплатности врачебной помощи стал одним из основополагающих в земской медицине. Бесплатными были амбулаторная помощь с выдачей лекарств и лечебных пособий, лечение в участковых, уездных, губернских больницах, хирургическая и специальная помощь и родовспоможение, проведение всех мероприятий против инфекционных болезней и различных санитарных мер. Кстати, у нас в области официально земство не было введено. Не успели. Но медучреждения работали по этим принципам. В том же 19-м веке было сформулировано положение, что о здоровье людей должно заботиться государство. Отмечу, Россия это первая в мире сделала. В 1916 году император Николай II издал указ о создании главного управления государственного здравоохранения и своего лейб-медика профессора Георгия Рейна назначил его руководителем. Но тот ничего не успел сделать. Грянул 1917 год, и в России случилась февральская, а за ней - октябрьская революции.

Нет такого слова

- И новая власть, как положено, стала разрушать наследие «проклятого царизма»?

- Нет. У новой власти была своя партийная программа, принятая еще в 1903 году. И уже в июле 1918 года был организован комиссариат здравоохранения во главе с Николаем Семашко. Почему Семашко? Помните, как в фильме «Семнадцать мгновений весны» закадровый голос зачитывал очень короткие характеристики на Штирлица, на других деятелей: «Характер нордический, выдержанный» и т. д. У Ленина на своих однопартийцев тоже были характеристики. На Семашко была такая: «Очень добрый человек». На его заместителя Зиновия Соловьева: «Человек стальной воли». Точный расчет - все, что задумает Семашко, будет гарантированно сделано. А то, что делалось, было не сломом, а развитием уже имеющегося в России опыта. Национальная система здравоохранения носила государственный характер, была доступной и бесплатной

- То есть советская медицина переняла и развивала опыт российской. А сейчас все эти реформы на что опираются и куда ведут?

- У нас нет реформ. В 1996 году в Любляне на международной конференции по реформам здравоохранения эксперты ВОЗ предложили такое понятие реформы: «Это прежде всего изменение политики здравоохранения и институтов, с помощью которых эта политика реализуется». Так что реформа - это политика. А у нас ее нет. То, что у нас делают, поэтому и называют другими словами - модернизация, оптимизация. В мире таких понятий применительно к здравоохранению нет.

У нас есть свой региональный опыт - мы с сотрудниками нашей кафедры и работниками здравоохранения окружного территориального управления Ханты-Мансийского автономного округа в 1996 году разработали для Югры первую в новой России концепцию развития здравоохранения, которая была принята 12 марта 1997 года Думой округа. И сегодня в Ханты-Мансийском автономном округе самые лучшие показатели по уровню младенческой смертности. А младенческая смертность до года - это барометр благосостояния народа.

Куда идти дальше?

- Что-то, на ваш взгляд, можно изменить в регионе в рамках уже существующей сегодня системы?

- Я убежден, что необходимо выработать единую здравоохранительную политику для наших трех регионов области на основе Югорской концепции. Механизм есть - совет трех Дум, совет трех губернаторов.

- А вы обращались к властям с таким предложением?

- Конечно, предлагал и неоднократно. Вроде бы и возражений нет, но и официального ответа, даже формального, ни разу не получал. Думаю, причина в том, что концепция - это закон, который надо выполнять. А там записано, что главным звеном всего здравоохранения является первичная медико-санитарная помощь. А у нас разрушают муниципальное здравоохранение. Идет оптимизация - ФАПы закрывают, поликлиники объединяют, сокращают медперсонал, что только не делают.

- Но вроде бы сейчас начали снова создавать сельские фельдшерско-акушерские пункты?

- Конечно, нужно там, где позакрывали ФАПы, снова их открывать. Этот процесс начался и преподносится как великое дело - мы, мол, укрепляем наше первичное звено. Но сама-то система нарушена. А система - это комплекс взаимосвязанных элементов, объединенных общей целью. Один элемент нарушен, и вся система не работает. Вот, скажем, часы - сложнейший механизм, а батарейка села, и все - они не работают.

- Насколько я понял, сейчас нужно остановиться, проанализировать все, что было наворочено, и вернуться к исходной точке?

- Думаю, именно так и надо поступить. У нас существует великолепный фундамент. Нужно просто взять и твердо встать на него. И профессионально определить, куда, в каком направлении идти дальше. Пока мы топчемся на месте.