Мы - дети страшной той войны

Более семидесяти лет назад закончилась Великая Отечественная война, которая унесла миллионы жизней, разрушила тысячи человеческих судеб, погубила сотни талантов, оставив глубокий не заживающий след в истории нашей Родины… Время неумолимо, и сколько фронтовиков доживет до очередной годовщины Победы - никто сказать не может. Вот уже и дети войны как-то незаметно «перебрались» в старость… Всех их объединяют общие воспоминания, ведь бои шли не только на фронте, но и в тылу. Женщины и старики сражались за жизнь, за урожаи - пахали, сеяли, косили, молотили… А рядом - они, дети, которые сразу же резко повзрослели и работали вместе с взрослыми… У них не было игрушек и сладостей, им некогда было отдыхать. Возможно, в копилку их воспоминаний отложилось не самое важное, а какие-то незначительные события, мелочи, пустяки, краткие эпизоды… Но это – память сердца…

Наш путь лежит в Калмакское сельское поселение, где живут живые свидетели военного лихолетья. Первая, к кому мы заглянули в гости, Мария Агафоновна Буровцева…

- Я здешняя. Правда, родилась в другом конце села - на «Козловке». Семья была немаленькая: родители и нас пятеро. Мне, как старшей, пришлось нянчиться с младшими сестрами, поэтому в школу вообще не ходила, так неграмотной и осталась… Когда объявили войну, мы не сразу поняли - какая страшная беда вошла в нашу жизнь. Родители перестали улыбаться и шутить, стали какие-то напряженные, озабоченные… По сей день помню, как присел отец на кровать, собрал нас возле себя, обнял, поцеловал по очереди и сказал: «Ну, детки, наверное, последний раз видимся… Я человека не смогу убить, пусть лучше меня застрелят…». Он, и правда, всегда ружья боялся, в руки никогда не брал… Вскоре на него пришла похоронка…

Победу помню, как про такое забудешь! По радио передали, что война кончилась. Народ на площади собрался, такой гул возле церкви стоял – кто плакал, кто смеялся… Потом потихоньку мужики стали возвращаться, только больные приходили, слабые, израненные…

Мне было двенадцать лет, когда я пошла в свинарки. Сначала трудодни на маму писали, потом на меня. Стали вымпелами награждать - гордилась, на стенки лепила… Да только не сохранилось ничего – в труху превратилось, даже документы все изопрели… Худа избёнка у нас была, между брёвнами сквозняк гулял, крыша протекала. Через какое-то время мама снова вышла замуж - за вдовца, который свою жену потерял если не по глупости, то по воле случая уж точно. Повёз он её в райцентровскую больницу рожать, а дело зимой было. Видимо, разогнал лошадь, да и не заметил, как супруга из саней вывалилась. Когда хватился - вернулся, а та уже вся продрогла до костей, простыла и померла вскорости… В общем, стали жить вместе - у него восемь детей, да нас пятеро. А его старшая дочь вредничала, обманывала, нашёптывала отцу, что, дескать, моя мамка нас досыта кормит, в тарелки через край наливает, а их голодом морит. Тот начинает бушевать, кричать, топать ногами, швырять, что под руку попадётся... Однажды мама не выдержала и сказала: «Давай разойдёмся. Детей забирай, а я со своими останусь». На том и порешили… Уехал в Курганскую область. Потом слухи дошли, что он снова женился… Годы шли, мы взрослели. Сёстры выходили замуж, я тоже в девках не осталась. К сожалению, первый муж умер, да и второй недолго прожил… Было у меня четверо сыновей… Троих схоронила, один остался - приезжает часто, проведывает. Грех жаловаться - вниманием не обделена…

Провожая нас до дверей, Мария Агафоновна резко сменила тему и ткнула пальцем в потолок:

- Крыша обветшала, - посетовала она, - а в остальном всё в порядке, жить можно…

И с этим нельзя не согласиться. Комнаты - большие и светлые, во дворе тоже порядок. Хороший дом, гостеприимный - под стать самой хозяйке…

Следующая, к кому мы постучались в дверь, - Елена Павловна Киселёва, которая живёт вдвоём с дочерью в большом и красивом доме. Сразу видно – тут царит полный достаток.

- У родителей нас было двое - я и сестра, - рассказывает Елена Павловна. - Грамоте обучена, как никак - четыре класса закончила. Хотела и дальше учиться, но внезапно «свалил» тиф. Болела долго и тяжело, а когда поправилась, в школу больше не пошла. Рассудила просто - читать-писать научилась, теперь пора и потрудиться, а работа в колхозе всегда найдётся. Вначале определили в пастушки – приглядывать за цыплятами. Только где их укараулишь-то? Коршун летает, кружит над головой, потом камнем вниз - и всё, добыча у него в когтях. Поругают, конечно, за потерю, только что с пигалицы взять – прощали… Подросла - перевели на телят. Брала новорождённых, подращивала, отдавала в «старшую» группу на дальнейшее содержание, затем следующую партию набирала… Но жили всё равно бедно. Обутки самодельные носили, из шкур мастерили себе подобие ботинок. Помню, как-то колосиков на поле насобирала - пошла в Бердюжье, обменяла зернышки на калоши резиновые. Так радовалась обновке! Не у каждой девки такие имелись… Вскоре заневестилась, ухажёры появились... Один шибко по сердцу пришёлся, но его мать категорически возражала, изначально настроилась против. Говорила, что семья наша - голь перекатная, даже половика нет. А вот он хоть и женился на другой, но от меня не отставал, я и дочку от него со временем «прижила»… Однажды пришла управляться на ферму. Стою возле силосной ямы - он мимо едет на лошади... Увидел меня, завернул – видимо, поговорить хотел или повидаться просто… Да только не рассчитал и к самому краю подъехал, а яма возьми, да и обвались. Упал туда вместе с телегой и разбился насмерть. Горевала, не скрою… Потом боль улеглась, замуж вышла... Только недолго пожил муж – заболел и помер. Осталась с двумя дочерьми…

…Разговор плавно перетёк на вольные темы. Поговорили о погоде, здоровье, последних событиях, происходящих в стране… Посетовала старушка на больные ноги, суставы… Со слухом и памятью тоже есть проблемы.

- Сейчас бы жить да жить. Только годы своё берут, моя-то ровня почти вся убралась на покой, а вот я не собираюсь! Дочь работать не даёт - боится, что у меня голова закружится и упаду ненароком… Но всё равно занятие себе нахожу - в окошко погляжу, на улицу выйду, на лавочке посижу, - в глазах собеседницы заплясали озорные искорки…

Стали прощаться… Хозяйка без помощи тросточки вышла нас проводить, гордо окидывая взглядом ухоженное поместье.

- Мы не бедствуем - скотину держим, огород большой имеем, нельзя в деревне без этого…

Дом Матрёны Андреевны Никитиной воплощал типичный деревенский быт. Большая печь, домотканые половики, фотокарточки в рамочках на стенах… Никакой вычурности - все скромно… Хозяйка незнакомых людей встретила радостно. Разговорились быстро... Когда началась война, ей было чуть больше десяти лет. Все пришлось пережить в то время — и холод, и голод, и тяжёлый труд.

- Один класс закончила, потом подхватила какой-то вирус и меня больше не пустили за парту. Моя мама была немая от рождения, может быть, поэтому и отец тоже был немногословен. «Робить пойдёшь, раз в школу дорога закрыта…», - обронил он и пристроил меня в няньки… Смотрела за младенцами, зарабатывала свой собственный, хоть и небольшой, кусочек хлеба… Запомнилось жуткое время, когда пришлось «ходить по миру». Бывало, постучишься в ворота - кто-то вынесет картофелину или кусок лепёшки, а кому-то и дать было нечего – сами голодали… Босиком бегали, зернышки собирали, оставшиеся после сборки урожая… В то время не задумывались о причинах того, почему всем так нелегко – мы просто выживали, как могли… Когда подросла - за курицами колхозными ухаживала, зерно ворошила, горох косила… Позднее определили в свинарки, удалось даже на комбайне поездить… Трудилась на совесть, иначе бы медалями да грамотами не награждали… А вот на ферме всякое случалось. Однажды бык чуть не затоптал насмерть. Вырвался из загона, с ног свалил, рогами нацелился, едва успела увернуться… А по вине одного тракториста - ключицу сломала. Напился пьяный, сел за руль, поехал… Дорогу всю развезло от грязи, его и мотнуло в сторону, где я стояла…

Бабушка завозилась, показывая уродливую «отметину». Потом вздохнула, помолчала немного и продолжала рассказывать:

- Замуж вышла за односельчанина - он скотником работал, коров пас. Дети родились, четверо их у меня было… Даже двойняшек Бог дал – мальчика и девочку. Одного сына схоронила, взрослого уже, старшеклассника… Эта потеря меня сильно подкосила… Когда мужа не стало, несколько лет вдовствовала, потом человек нашёлся. Думала «понарошку» сойдёмся, так нет - десять лет, как один день пролетели. А теперь, уже пятнадцать лет одна живу. Дети к себе зовут, но никуда не хочу отсюда трогаться. Здесь родилась, тут и останусь…

…Доживать век в одиночестве ей не позволяют не только сыновья и дочь, но и социальный работник - есть у Матрёны Андреевны давняя помощница. Приходит не так часто, как хотелось бы, но всё же помогает в несложных хозяйственных делах – дрова в избу затащит, воды принесёт… На огороде хозяйка сама потихоньку «шебаршит». И это не бытовая необходимость, а многолетняя привычка не сидеть без дела…

Рассказ нашей собеседницы не выглядел жалобами на тяжёлую жизнь - она просто вспоминала прожитые годы. Люди военного  поколения не привыкли роптать и на сегодняшние трудности - ведь пережиты и не такие времена!

Пусть у этих бабушек будет еще много прекрасных дней. Хотя бы потому что у них не было того промежутка жизни, которое называется безоблачным детством…