И вечный бой…

В недавней авторской программе «Бесогон» Н.С. Михалков сказал следующее: «Война сегодня идёт не между русскими и украинцами, ИГИЛ или войсками Асада, а между теми, кто победил в Великой Отечественной и Второй мировой войне и теми, кому это не нравится».      

   Оказывается, не нравится стремление русского народа к справедливости, дающей то и дело право побеждать своих врагов. Ведь Бог для него не в силе, а в правде.  Ещё в своё время герой сопротивления президент Франции Шарль де Голь заметил: «Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость».

  Вот и житель с. Ачимово А.И. Заборский недавно подошёл ко мне и показал статью, датированную 2009 годом «Холодная война 39-го» в одной из известных газет. Под заголовком не менее крупным шрифтом набрано: «Бойцам запомнился бардак на фронте и лютый мороз». Спрашиваю: «А зачем ты это всё время хранил её?».

   – Да вот, хоть тебе показать, -- ответил Александр Игнатьевич. – Враньё всё это. Отец был на этой финской войне и рассказывал, что очень тяжёлая война была, и стояли трескучие морозы. Но ни о каком бардаке и плохо одетых солдатах никогда речи не вёл…

  -- Это же либералы. Они в мирное время в стране бардак устроили. Он же у них в головах! Что ты на них обижаешься? – попытался успокоить я.

  -- Нет, ты вот сам посмотри на эту фотографию. Отец со своим артиллерийским расчётом. Видишь, стоят в валенках, ватных брюках! А он пишет, что солдаты были одеты в шинели и обуты в брезентовые сапоги.

 … Любая война -- не сахар. Накануне Великой Отечественной войны граница Финляндии и СССР проходила в 32 км от Ленинграда, что позволяло обстреливать его из дальнобойных орудий. Финляндия дружила с фашисткой Германией, а на её боевых самолётах в качестве опознавательных знаков красовалась синяя свастика. СССР предложил Финляндии отодвинуть границу на безопасное расстояние, предлагая взамен территорию вдвое большую. Финляндия ответила отказом.

  Трудная была война. И как бы либералы не отрицали и не замалчивали её разумные причины, первоочередным делом прибегая к пересчёту потерь не в пользу Красной Армии, однако к СССР отошёл Карельский перешеек, граница была отодвинута до 150 км, а Ладожское озеро, как «дорога жизни», стало внутренним водоёмом страны.

   Где проходили бои, люди и поныне удивляются, как это было возможно, если в походе за грибами и то тут непросто передвигаться. А наступающая сторона всегда несёт больше потерь, и тем более в суровых зимних условиях. Так что за 105 дней войны взломать 140-километровую линию Маннергейма с сотнями дотов и дзотов, вряд ли другой армии мира тогда было по зубам и под силу.

  И это было возможно героям той поры. Имя одного из этих героев Игнатий Григорьевич Заборский.

  Родился Игнатий Григорьевич  в с. Ачимово Викуловского района в 1913 году. В семье Григория Васильевича и Парасковьи Ирадионовны Заборских было три сына и три дочери. Игнатий в 1925 году окончил 4 класса Ачимовской начальной школы и начал трудовую жизнь. В 1934-м был призван в Красную Армию. Отслужив, вернулся домой. Когда началась советско-финская война, его снова призвали. Воевал в 68-м артиллерийском полку. Довелось и в составе штурмовых групп брать доты и дзоты укрепрайонов линии Маннергейма.

  За время мирных переговоров финны отмобилизовали свою армию и хорошо подготовились. Непросто их было выбить, но выбить было надо! Холод, большой снежный покров, болотистая и лесистая местность. Промочив валенки в болоте,  в пылу боя и под огнём бойцы и не замечали как обмораживали до ампутации ноги. Скрытые, малозаметные доты и дзоты то и дело выкашивали идущие за танками в атаку ряды нашей пехоты.

  Малоизученная местность сама по себе создавала большие трудности в продвижении техники, хорошо знакомая противнику давала ему свои преимущества.  Как утверждает историк А.В. Исаев «надеясь на техническую мощь Красной Армии, финнов изначально попросту недооценили». Бетонные доты были в 2 этажа. Нижний этаж – для припасов и отдыха солдат. Была вентиляция. Бронированный купол дота был покрыт метровой толщины резиной. Бомбёжки и артобстрел приносили малый результат. Поэтому штурмовые группы Красной Армии устанавливали на лыжи броневой щит со смотровой щелью, и, нагрузившись взрывчаткой, толкали эти «сооружения» на амбразуру. Доты и дзоты на линии Маннергейма стояли в шахматном порядке. Единицы солдат доходили до зоны поражения, заходили в тыл, взрывали дверь дзота и уничтожали расчёт. «Начальство перед взрывом двери «инструктировало» солдат, чтобы предлагали врагу сдаваться, но солдаты, которым удавалось подобраться к дзотам или дотам малой кровью, этого не делали. Взрывали и всё!» -- так рассказывал отец А.И. Заборскому.

  В 1963 году старший сын И.А. Заборского Анатолий служил в Ленинградском военном округе в ПВО, и, находясь на учениях, видел эти грозные сооружения, в большей части взорванные, к которым с бомбами подбирался по морозу и глубокому снегу отец. Поделился увиденным с товарищами, сказал, что отец в 1940 году брал эти укрепления. Дошло до командира, сделали через военкомат запрос отцу, и письмо его читали на полковом собрании.

  По итогам больших потерь Красной Армии, Гитлер, готовясь к нападению, поспешил назвать СССР «колоссом на глиняных ногах». Однако, несмотря на первый неудачный этап той войны, ценой высокого мужества советских солдат, цели её были достигнуты. Отодвинутая от Ленинграда граница сыграла позитивную роль в ходе Великой Отечественной войны, а Красная Армия получила ценный и нужный опыт ведения войны в зимнее время, что сказалось потом в контрнаступлении советских  войск под Москвой в 1941 г. и славной победе над  фашистами под Сталинградом.

  Едва И.Г. Заборский вернулся домой, как в августе 1941 года Викуловский РВК его вновь мобилизовал на Великую Отечественную войну. В качестве командира расчёта 45-миллиметровой противотанковой пушки 72 артполка принимал участие в тяжёлых оборонительных боях. Противник был посерьёзней, и как человек с боевым опытом, он умело переносил все эти временные трудности. Чтобы меньше гибла необстрелянная молодёжь, делился с ней опытом. Видел, как от его огня падают на землю убитые фашисты.

   -- О войне отец не любил вспоминать, -- рассказывает его сын Александр Игнатьевич, -- но под настроение что-нибудь да рассказывал. Кино про войну тоже не любил смотреть. «Всё, что показывают, не так. Было по другому…» -- следуя духу правды, говорил он.

  О своём последнем бое в апреле 1942 года рассказывал: «Стояли на переднем крае, орудие наше было замаскировано. Расчёт у пушки,  я с биноклем – чуть в стороне. От командира поступает команда: «Поразить цель!». Я говорю, что она ложная. В ответ: «Приказы не обсуждать!». Даю команду расчёту, он выстрелил, и цель действительно оказалась ложной. В ответ со стороны противника тут же точно прилетает мина. Расчёт погибает. Я подползаю к орудию и успеваю несколько раз выстрелить по настоящей цели».

  В ответ разорвались мины, и он, уже тяжело раненный в ногу, пополз от разбитого орудия. Как-то совпало, но навстречу себе он увидел подползающего раненного румына. В ожесточении начатого боя они сошлись с ним на штыках. Румын тяжело ранил Игнатия Григорьевича в правую руку, однако он изловчился и заколол его своим штыком. Пока полз,  оставляя кровавый след, ещё одна шальная пуля прошлась по фалангам пальцев. От потери крови лишился сознания. Подобрали санитары. После долгого лечения в госпитале Игнатия Григорьевича комиссовали домой.

  Вернувшись в с. Ачимово, он долгое время ходил на костылях, работая в колхозе «Заветы Ильича» кладовщиком и завфермой. Поправившись, уже после войны занялся своим любимым мирным делом – строительством.

  -- Плотничал отец в Озернинской бригаде или Викуловской ПМК, -- рассказывает  Александр Игнатьевич. – Строили мосты, дома, животноводческие фермы. Вложил свой труд отец в Озернинскую школу, а также в Дом культуры.   Умер он 9 апреля 1971 года.  У него уже было два сына, дочь и два внука. Из родительской семьи Заборских на войну уходили все три брата. Иван Григорьевич, 1909 г. р., пропал без вести в 1942 году; Егор Григорьевич, 1912 г.р., в 1943 году вернулся домой без ноги (до самой смерти в 1976 году ходил на деревяшке).

   Любимыми занятиями отца были рыбалка и охота. Сети и лодки для себя делал сам, рыбачил и охотился больше на озере Моховом. К своим увлечениям приобщил и нас с Анатолием.

  Помню, ещё небольшой я был. Повёл меня отец осенью тетеревов стрелять. Сделали мы с ним шалаш, поставили чучела. Он оставил меня в шалаше с ружьями, а сам, прихрамывая, пошёл загонять для меня по лескам тетеревов. Лишних слов он употреблять не любил, и был малоразговорчив. Стремился быть наедине и уходил в себя. Стало быть, было ему, что ворошить в своей памяти…

  Отцовская любовь она особая. Слегка сдержанная и грубоватая. Похвалит когда отец или погладит по голове, уже знаешь, что так вот и делать надо.

  Люди, как Игнатий Григорьевич Заборский, ни на что не претендуют в жизни а, стало быть, и цели у них чистые и высокие. Чтобы прокормить себя, детей и семью, они никого не обманывают. Живут. И если на Родину  сумеет ступить злобный враг, они по зову сердца встают и идут в бой. О таких людях говорят, что они – соль земли. И в таких людях избытка никогда не бывает.

  А в мире всё также неспокойно, и, как сказал одни честный генерал из КГБ СССР: «Западу от России нужно одно, чтобы её не было». Но как бы не выплёскивали свою лютую ненависть и русофобию к нашей Родине и не сатанели мечтающие о своём победном реванше, выроют они себе только очередную яму или могилу.

  А всех, кто любит свой непокорный злу народ–победитель и Родину -- с праздником нашей Великой Победы!

На снимке: сержант И.Г. Заборский (крайний справа) со своим боевым расчётом, г. Кондопога, Карельская АССР

Фото из семейного архива