Медиакарта
16:00 | 28 марта 2024
Портал СМИ Тюменской области

Армия. И никаких вопросов

00:00 | 22 февраля 2017

С каждым годом условия службы в Вооруженных Силах России становятся все более комфортными. И споры, идти или не идти в армию, практически уже утихли. Все больше молодых людей склоняются к мнению о том, что армейская служба – это один из важных этапов становления мужчины. Так считают и герои нашего мониторинга, хотя служить им довелось гораздо раньше.

Сергей Медведев, депутат областной Думы:

– Весной 1976 года я получил диплом машиностроительного техникума, а через пару месяцев попал под осенний призыв. И был этому рад. Служить в армии считалось настоящим мужским делом. В деревне, где я рос, девчонки даже танцевать не пошли бы с парнем, который не был в армии.

На призывной пункт мы пришли в гражданке, наголо стриженные. Парикмахерских тогда было мало, на город штук пять, и меня дома стриг брат.

В том призыве из Тюменской области набрали 125 человек. В это время строили БАМ. И у железнодорожных войск, куда меня направили, была особая миссия – прокладывать пути, по которым потом пошли поезда.

Тюменских новобранцев погрузили в воинский эшелон и направили в сторону Красноярска. Добирались около двух суток. Спали или нет – не помню. Молодые были. Могли сутками не спать. В Красноярске стояла учебка железнодорожных войск. Прямо с вокзала нас на «зилах» повезли в баню. Помыли, гражданское забрали, выдали форму. В два часа ночи прибыли в часть, на плацу пересчитали. Объявили отбой. В шесть – подъем. И с самого утра – учить устав, зубрить обязанности солдата, дневального, дежурного по роте.

Через месяц принимали присягу. И такую испытывали гордость, когда перед строем давали торжественную клятву! Жаль, фотографий не осталось. Тогда в армии они были запрещены. Не было и радио. В ленинской комнате только старенький приемник с единственным каналом.

Через полгода меня и еще пятерых из призыва направили в сержантскую школу. Шесть месяцев готовили. Меня сразу назначили замкомвзвода. И полтора года я уже сам учил солдат. Уволился старшиной. Занесен в книгу почета части.

У меня в дембельском альбоме сохранились адреса тех, кто призывался из самых разных уголков страны. Армейская дружба – вещь особая. В нашей роте служили русские, белорусы, украинцы, узбеки, казахи, татары, корейцы… Хорошие ребята. И кто хотел служить, тот никогда об этом не пожалеет.

Виктор Строгальщиков, журналист, член Союза писателей России:

– Я поступил в первую в Советском Союзе группу геологов-математиков Тюменского индустриального института, а потом по неосторожности напечатался в газете «Тюменский комсомолец». Когда пошел забирать гонорар, там сидел Володя Фатеев. Он посмотрел на меня и говорит: «А у нас работать хочешь?» Я в тот же день забрал документы из института и… поломал себе судьбу. Через год загребли в армию. Я тогда считал, что жизнь закончилась! Все нормальные люди остаются здесь, а меня везут черт-те куда. Но по прошествии лет я стал благодарен судьбе за армейскую школу. Очень много она дает человеку, особенно в молодости. Я ушел пацаном – пришел мужиком. По крайней мере, научился в морду давать, если надо.

Служил с 1969 по 1971 год в Группе советских войск в Германии. В этом смысле мне крепко повезло, потому что там мы служили серьезно. Наш полк стоял в трех километрах от границы с Западной Германией. Так что настрелялся я вволю и набегался от души. Школа была хорошая.

Полгода я, кстати, прослужил чертежником в оперативном отделе штаба армии, где увидел офицерскую жизнь изнутри. И не такой это мед, как солдатам казалось. Лейтенант не дружит с майором, майор никогда не дружит с полковником. Это очень кастовая и сословная структура – наша армия.

Эта школа никому не повредит, и даже в таком жутком явлении, как дедовщина, есть смысл. Офицеры не смогут управлять солдатской массой. Ею управляют старики: они поддерживают дисциплину и гоняют всех в хвост и в гриву. А вообще воспитать солдата, то есть человека, который по приказу командира пойдет убивать или умирать, добрыми уговорами нельзя, у армии принципиально иной порядок, и только гражданские люди считают ее бесчеловечной. Она не может жить по-другому… Или это не армия, или это армия, обреченная на поражение.

Андрей Мешков, начальник отдела военного комиссариата по Центральному и Калининскому округам полковник запаса:

– Со средним баллом школьного аттестата – 4,5 – я мог поступить практически в любой вуз, но пошел в Тюменское высшее военно-инженерное командное училище. Считайте, мечта такая была – стать военным. Хотя, если честно, сложно сейчас точно сказать, что я там себе в 17 лет думал. Сдать экзамены – я до сих пор помню: физика, математика, сочинение – было нетрудно, трудно оказаться после дома в казарме, где нас 130 парней в одном помещении. И в таком большом коллективе – каждый день с утра до утра. Еще нелегко было в увольнительную сходить. Это сейчас курсанты свободно гуляют по городу, а тогда попробуй, пройди через дежурного: если брюки не по форме – не выпустит за территорию. А у нас тогда клеш в моде был. Ну, вот и не выпускали. Раз в месяц если получится выйти в город – и то хорошо! Да, еще в баню нашу круглую ходили по расписанию...

Фотографии из училища, наверное, и есть где-то, но сейчас не найти. А после училища уже не до того было, не до фотографирования: служба в Монголии, потом Афганистан, Чехословакия... В Тюмень прибыл в 1999 году. Когда знаешь, что служба – это твоя профессия, иначе все воспринимаешь. Вроде как, зачем фотографии, если служба всегда с тобой. А срочники, конечно, фотографировались, собирали альбомы, украшали их даже. На память.

Моя фотография из самых ранних со службы, что удалось найти дома, – вот: если не ошибаюсь, это 87-й год, после Афганистана уже. Но молодой же? Молодой!

Леонид Гурьев, заслуженный тренер России, наставник женской сборной Тюменской области по биатлону:

–Ушел в армию в 1977 году сразу после учебы в институте. Служил в Тюмени, 1,5 года в милицейском батальоне, внутренние войска.

Для нас было удивительным, да и друзья, когда я им рассказывал, поражались тому, что мы вставали в десять часов утра. Обычно же подъем у солдат ни свет, ни заря. А мы патрулировали в городе с 19 часов до полуночи, ночная смена.

Вообще в армию я шел с удовольствием. Было интересно узнать структуру армии, ну и гражданский долг, конечно, отдать. Поскольку я спортсмен, то особых проблем не возникло. Все мог: подтягиваться, отжиматься, бегать.

Интересные случаи? На всю жизнь запомнил: из ТВИККУ бежал курсант. Один сослуживец насолил ему очень сильно. А дезертир серьезно подготовился. Взял автомат, боевые патроны, часового завалил, когда из училища бежал. Мы его на Андреевском озере отлавливали, устраивали облаву, даже перестрелки были. Он то в крапиву засядет, то в воронку. В итоге мы его окружили. Даем несколько очередей, он в ответ. Специально так делали, чтобы он стрелял, чтобы патроны быстрее кончились. Одна пуля этого отчаянного нашему бойцу по касательной попала по одежде. Он упал, весь побелел, но все обошлось, ему отпуск потом дали. Беглеца ловили четыре дня. Затем, когда все закончилось, поняли, что сами могли остаться на этом озере на веки вечные.

Еще нам трудных подростков давали на перевоспитание. Ребята эти приходили все деловые, выделывались. Неделю они жили в части, подъем, отбой – все по расписанию. Семь дней режима, и послушными становились.

Эдуард Омаров, вице-президент «Опоры России», депутат Тюменской областной Думы:

– Забавная история со мной приключилась на распределении. В ВДВ брали ребят от 180 и выше, а я ростом всего 174. Пришлось в рукопашном бою с инструктором доказывать, что я достоин служить в этих войсках. Доказал. Затем уже на построении в военкомате подходит лейтенант, спрашивает: «Ты хоть отжиматься умеешь?» Я встал на руки и отжался «свечкой». Он тоже поверил, что я достоин. Потом, уже в части, он всегда брал меня и еще одного моего такого же невысокого товарища с собой в патруль, хотя обычно это дело доверяли самым рослым. Забавно, но потом именно мы с моим другом Юрой Колотвиным стали чемпионами ВДВ СССР по рукопашному бою.

Есть такой роман «В списках не значился», посвященный обороне Брестской крепости. Там герой, лейтенант, захватывает немецкий автомат, и где-то в тексте встречается фраза: оружие приятно оттягивало бок. А мы на службе постоянно ходили с оружием, и я часто вспоминал эту фразу, думая: что же тут приятного?

Все два года – с 1983 по 1985 годы я отслужил в Литве в учебной дивизии ВДВ, где оставляют лучших сержантов преподавать новобранцам военные дисциплины. С дедовщиной не сталкивался. Демобилизовался нулевой партией, без дембельского аккорда. Кто служил, тот знает. Это означает – без отработки, такое право предоставляется за особые заслуги.

Сергей Шорохов, ветеран спорта, чей рекорд области в десятиборье держался 42 года.

– Дата призыва отпечатана в памяти – 5 мая 1972 года. Служил только 13 месяцев, после окончания сельхозинститута.

В роте провел лишь девять дней, но успел отведать дедовщины. Она возмутила безумно. Помню, как едва откачали одного молодого солдата, которого «деды» выбрали своей мишенью… Все это осталось позади, когда я был откомандирован в спортклуб Сибирского военного округа. Ведь еще до армии входил в сборную области по легкой атлетике, несколько раз улучшал рекорд в декатлоне, как еще называют десятиборье…

В Новосибирске все было по-другому. В спортивной казарме – ни тени дедовщины. Посчастливилось попасть на чемпионат СССР, где собрались сильнейшие. В Краснодаре дождь лил как из ведра, и кто-то даже сошел с дистанции турнира. Я перетерпел, но место занял только 15-е... Проще было выиграть первенства СибВО и Новосибирской области, где настоящих соперников не было.

«А ведь ты можешь стать чемпионом страны в военном многоборье», сказали мне однажды. Капитан Гусев сурово закалял нас: тестом на выносливость была непрерывная игра в баскетбол на протяжении двух часов. Если мы останавливались, то время начинало тикать заново. Я хорошо метал гранату в цель с 40 метров, таскал ящик с боеприпасами, стрелял из автомата… А кросс не шибко ладился.

А на первенство страны по военному многоборью так и не попал. Его по какой-то причине перенесли, а меня отпустили домой (за время службы трижды был дома). Когда вернулся в спортклуб, узнал, что уже уволен в запас… Вот такой необычной оказалась моя недлинная армейская биография.

Михаил Киселев, начальник областного УГИБДД полковник полиции:

– Как многие мальчишки моего поколения – из тех, кто собирался в армию, – я хотел быть десантником. Но распределили меня во внутренние войска МВД, что было неплохо, потому что о службе в милиции я тоже серьезно задумывался. В 1993 году прибыл в воинскую часть, а за семь месяцев до окончания моей срочной службы началась первая чеченская война, и нас отправили в Грозный. Это сейчас, спустя годы, можно сказать, что все мы были Рэмбо и ничего не боялись. Боялись, конечно. Совсем ведь еще мальчишки. Хотя там и повзрослели – узнали, что такое настоящая дружба, сила, мощь, надежность нашей армии. Своим родным о командировке в Чечню уже дома сказали, чтобы не напугать раньше времени.

А все фотографии, которые мы там – в Грозном – сделали, у нас... забрали. Не знали, что нельзя: нафотографировались на фоне техники. Вообще, армия многому научила. Считаю, что каждый мужчина, даже если в дальнейшем и не планирует связать свою жизнь со службой, должен через это пройти. В наше время хватало уклонистов, но в моей семье вопрос о том, идти или не идти служить, не обсуждался. Потому что отец – профессиональный военный.

Дмитрий Куклев, актер Тюменского драматического театра:

– Я из той категории людей, у которых служил прадед, отец, и мне было бы стыдно смотреть им в глаза, если бы я увиливал. А сейчас, когда приезжаю домой, мы волей-неволей говорим об армии, и мне есть что рассказать!

… После школы поступил в университет, понял, что экономика и управление машиностроительным предприятием – не мое. В 2009 году забрал документы и на следующий день пошел в военкомат.

На пересыльном пункте меня «купили» в артиллерию. Я подумал: постреляю из пушек, пистолета, автомата. Что еще нужно мальчику, идущему в армию?

Первый месяц учишь устав, непонятно за что отжимаешься, стоишь всю ночь. Потом понимаешь, что если все выучишь – тебе будет проще жить. Следующие месяцы пошли гораздо веселей: нас начали допускать к оружию.

Кроме того, в армии все равно подключается творческое начало, несмотря на то, что это совершенно другая стезя. Меня отправляли на конкурс «Лучший воин гарнизона» в качестве помощника воина. Интересный парень: шпала в два метра, «деревянный», а мне нужно обучить его танцу. И он победил! Ему значок дали и пять тысяч рублей. А мне 430 рублей: это две пары носков, сникерс и пачка «парламента».

Потом заместитель командира части по вопросам юстиции попросил станцевать в коллективе «Каблучок», который организовала его жена. Поставили танец «А зори здесь тихие», я танцевал прапорщика. С этим номером коллектив впервые взял гран-при. Тогда подполковник спросил, не хочу ли я поступать в театральное. Меня всегда тянуло к творчеству, но я не понимал, чего хочу.

Армия предложила мне еще один вариант, и я за него с радостью ухватился: уволился из рядов российской армии и подал документы в театральное.

Опрос провели

Инна Горбунова,

Мария Ключникова,

Мария Самаркина,

Есен Абилькенов,

Константин Лубин,

Владимир Танков.