«У меня не было детства…»

Чем дальше уходит от нас та, невероятно трудная, эпоха наших предков, отдаляется от нынешней действительности, тем отчётливее просматриваются границы в их сопоставимости – в человеческой нравственности, любви, приверженности родному краю, самобытности…    

  Всюду – по-разному. Но объединяет их одно – история, твёрдая поступь памяти.

  …Сидим в просторной деревенской комнате, чистой, заботливо убранной женскими руками, обставленной нехитрой, но добротной мебелью. Моя собеседница, сухонькая, небольшого роста старушка, то и дело поправляет на голове платок, то ли по привычке, то ли от волнения – не каждый день  приходится видеться с незнакомым человеком, да ещё рассказывать ему о себе, о своей прошлой жизни.

  Родилась Антонина Ивановна Щетникова (на снимке) 10 мая 1927 года в деревне Щетниковой. Жила семья, как и большинство крестьян, единолично. Отец, Иван Андреевич, занимался мужским делом: пахал землю, сеял хлеб, дрова рубил и сено косил, а мать, Мария Нефедьевна, по дому хлопотала, огород вела, да детей нянчила – их четверо в семье было. После рождения последнего ребёнка, сына, занемогла женщина, слегла, а вскоре и померла. Остался отец бобылём, а ребятня – сиротами.

   -- Мы и так тятю редко видели, а тут совсем в хате не застать было, -- рассказывает Антонина Ивановна. – То в поле, от зари до зари, то со скотом управляется, упряж чинит, сани, телеги латает. А мы – сами по себе, старшие девки и за домом догляд вели, и за последышем присматривали. Ну, и я, конечно, как седьмой годок пошёл, помогать стала. Хоть какая из меня помощница была, -- смеётся, -- пойду, бывало, гусей пасти, а сама в крапиве потеряюсь, реву, пока кто-нибудь из взрослых не приметит.

  Перед самой войной хозяин женился, привёл в дом вдовушку, которая была намного его моложе. Тоне шёл тогда уже тринадцатый год, по её словам, взрослая совсем была. Невзлюбила она мачеху, как, впрочем, и остальные дети, и та к ним душой не лежала. А когда, в 1941 году, отца призвали на фронт, вообще их бросила, уехала куда-то, не сказавшись.

  -- Спасибо добрым людям, разобрали нас по нянькам, кого куда, так и жили в чужих семьях, -- вспоминает Антонина Ивановна. – Очень тяжело было, особенно зимой. На одной картошке и выживали. Ни одеть, ни обуть – ничего не было. Летом проще: пойдёшь коров пасти, и медунок, и пучек наешься, ягоды опять же разные, грибы… Карасей в старицах удили… Так и перебивались. Не до игр в детстве было, да и, считай, не было его у меня. В стужу – печка да лучина, с весны до осени – комары да пауты. И работа, работа… С войны отца не дождались. Приходили фронтовики, кто хромой, кто безрукий, но – живые. А от Ивана Андреевича нашего -- ни весточки, ни словечка. Вот недавно только и узнали, что пропал папенька в лихолетье без вести…

  После долгожданной победы жизнь в деревне стала налаживаться: объединились мелкие колхозы, технику государство стало поставлять, а главное – было на неё кого посадить. Нет, работы не убавилось, наоборот, для всех её с избытком хватало, просто – работалось веселее, не в тягость.

  И у Тони перемены наметились – с парнем познакомилась, понравились друг другу. Девушка и планы уже строить начала, да вот, возьми ж ты… Исчез её дружок в одно прекрасное время, оставив её один на один с будущим ребёнком. Погоревала Антонина, поплакала, да и опять вперёд – жить-то надо!

  -- Я в молодости боевая была, бедовая  -- это, наверное, потому, что детство трудное выпало, с любой работой справлялась, -- продолжает разговор А.И. Щетникова. – И телятницей, и свинаркой работала, и на складах трудилась, и на сеялках стояла, и на конях пахала. Начальство всегда жаловало – и покойные Прокопий Артамонов, и Василий Гольцов, и последующие председатели колхоза имени Фрунзе. А вот в личной жизни не заладилось – и со вторым мужиком пришлось распрощаться. Да я и не жалею, видно, богу так угодно было: что с бедной да неграмотной бабы возьмёшь, хоть и красивой была. Зато дети у меня, вот с Виктором, с сыном живу, сноха – лучше не бывает, дочь Галина рядом, двух внуков да четверых правнуков имею. Богатая теперь! В девяносто-то лет!

  Уже прощаясь, старушка задержала у порога:

  -- Ты ко мне, милок, на 100-летие приезжай. Отпразднуем, попляшем, ох, раньше и плясала я!

  Со славным юбилеем Вас, уважаемая Антонина Ивановна, здоровья и долголетия в кругу родных людей!

Фото автора