Испытание жизнью

В газете «Ялуторовская жизнь» за 30 сентября этого года был опубликован материал Л. Калининой «Горькое прошлое не забыто», в котором приводился список военнопленных ялуторовчан периода Великой Отечественной войны, и была просьба к читателям откликнуться. В этом перечне имён оказался мой свёкор Павел Романович Сонич, 1889 года рождения, человек с очень непростой судьбой. Жизнь людей складывается по-разному: у одних всё идёт ровно и гладко, как по маслу, а другим выпадает дорога с ямами и колдобинами. Вот такой ухабистый путь и достался Павлу Романовичу.

В батрачестве

Столыпинская аграрная реформа в начале XX века подвигла большую группу бедных малоземельных крестьян из Могилёвской губернии (Белоруссия) переехать на свободные сибирские земли. Очень долго на лошадях добирались со своим домашним скарбом и детьми родители Павла до Омской губернии. В 1906 году переселенцы основали деревню Святославка, теперь она относится к Голышмановскому району. Павлику было тогда 7 лет. Его матери не повезло с мужем (замуж-то выдавали без согласия невесты), а детям - с отцом. Был он человеком безответственным, безалаберным, ленивым, выпивохой и картёжником. Павел Романович рассказывал, как однажды отец проиграл в карты прасолу, скупщику скота, единственную корову, лишив детей молока. Не раз проигрывал и зерно. Тайком проникал в амбар через разобранную крышу, брал зерно, тем самым обрекая семью на полуголодное существование.

Хоть и жалко до слёз, но мать вынуждена была отдать 10-летнего Пашу в батраки к своему отцу. А дед Мирон - настоящий скряга. Имея 13 коров (правда, каждая давала не более трёх литров молока в день), он всё молоко сдавал. Бабушка, когда шла доить, украдкой брала с собой кружку, сцеживала вкуснейший напиток и говорила внуку: «Пей, Пашутка, скорее, пока дед не видит». К слову, эта жадность не пошла деду Мирону впрок. Уже после его смерти во время ремонта крыши под стропилами были найдены пачки «царских» денег, уже к тому времени вышедших из обихода.

До 16 лет молодой человек батрачил у разных хозяев, помогал матери прокормить младших братьев и сестёр (всего детей в семье было семеро), потом уехал в Омск, где выучился на кузнеца и трудился там до начала Гражданской войны. Павла Романовича мобилизовали в Красную Армию, служил в кавалерии. После службы вернулся в родную деревню, женился на Улите Пахомовне Соколовской. Пошли дети (в семье было три дочери и один сын). В начале 30-х Павел и Улита перебрались в Ялуторовск. Глава семьи устроился маслодельным мастером в д. Яр. С большой любовью и очень интересно рассказывал он об этом периоде своей жизни. Но, к сожалению, вскоре все маслодельные артели ликвидировали. В городе тоже были трудности с работой. И подался Павел Романович в Восточную Сибирь на золотые прииски, устроился счетоводом в старательскую артель. Конечно, там он не «озолотился», но имел возможность посылать детям кое-какую обувь, одежду и, как в то время говорили, мануфактуру (ситец). Свёкор рассказывал, какие страшные истории происходили на приисках, когда люди, ради обладания «золотым тельцом», грабили и убивали друг друга.

Дома считали пропавшим без вести

В предвоенные годы П. Р. Сонич работал бухгалтером в Ялуторовской конторе райзаготзерно. 11 февраля 1942 года в возрасте 43 лет ушёл на фронт рядовым 465 стрелкового полка 115 стрелковой дивизии. В одном из боёв в районе станции Касторная Воронежской области получил ранение в голову, потерял сознание. В таком состоянии попал в плен.

Дед, как с любовью его называли родные, не любил рассказывать о годах, проведённых в плену (Западная Германия, г. Бонн). Но одна картина, поведанная им, врезалась мне в память на всю жизнь. Фашисты заставляли военнопленных грузить на повозки ослабевших, уже не способных двигаться товарищей, везти их к огромному рву и сбрасывать ещё живых в эту яму. «Приедешь на третий день, а люди там шевелятся, копошатся», - с болью вспоминал Павел Романович. Ему, можно сказать, повезло - остался в живых. Во-первых, трудная жизнь закалила его. Во-вторых, свёкра, как хорошего сапожника (в батраках-то всему научился), забрали в интендантскую службу, где он чинил обувь немецких солдат. Видимо, это его и спасло. А дома считали пропавшим без вести…

Эхо сороковых

Когда отца забрали на войну, 14-летний Лойд пошёл работать, ведь дома остались 4 женщины (три сестры и мать), а он - единственный мужчина-кормилец. Через год не стало старшей сестры Лойда - утонула.

…Пленный солдат Сонич был освобождён американскими войсками 15 апреля 1945 года, но домой вернулся поздней осенью. Буквально свалился как снег на голову. И хотя он прошёл фильтрацию в ПФЛ № 2208, доверия на родине ему не было: бухгалтером не брали. Так стал разнорабочим в школе для слепых детей. Это недоверие автоматически распространилось и на его сына. В 1948 году Лойд ожидал призыва на службу в армию. Но этого почему-то не происходило. Он сильно переживал - тогда парни не «косили» от армии. Наконец-таки, юношу взяли в стройбат, где он заболел туберкулёзом лёгких и был комиссован.

Бывший директор школы для слепых детей А. В. Плоскова очень тепло отзывалась о Павле Романовиче, о его усердии, безотказности, незаменимости в работе. Он никогда не считался со временем, был очень обязательным и надёжным человеком. В 1979 году в возрасте 80 лет свёкор умер от рака. В его доме мы с мужем прожили 19 лет. И я могу отметить глубокую порядочность, доброту, отзывчивость, необыкновенное трудолюбие Павла Романовича. Не пил, не курил, не сквернословил. Это был тёплый и светлый человек.

Светлана СОНИЧ,

ветеран труда